Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций - Ронен Бергман

Министр обороны Шимон Перес считал, что план сработает, и надавил на Рабина. 3 июля премьер дал операции «зеленый свет»[546].

Руководители операции спросили Рабина, что им делать, если они столкнутся с самим Амином. «Если он попытается помешать, я приказываю убить его», – ответил Рабин. К чему министр иностранных дел Игал Аллон добавил: «Даже если он и не попытается».

Израильский отряд вылетел для выполнения миссии на четырех самолетах. Каждый боец имел карту Уганды и некоторую сумму в американских долларах на тот случай, если они попадут в засаду и им придется спасаться самим. «Но нам было понятно, что это просто разговоры и на самом деле у этой операции не было плана отступления. Если бы что-то пошло не так, мы должны были остаться там и сражаться до смерти», – сказал Ифтах Рейхер, заместитель Йонатана Нетаньяху, брата Биньямина и нового командира «Сайерет Маткаль».

Первый самолет Hercules приземлился в соответствии с планом[547]. Рейхер, который сидел в одном из вездеходов «лендровер», следовавших за черным «мерседесом», вспоминал: «Царило полное молчание и полная темень. На огромном пустынном аэродроме было черным-черно. Широкие взлетно-посадочные полосы и рулежки, по которым никто не двигался. Все, что мне приходило в голову, было “Мамочки, как страшно”».

Фактор внезапности был почти утрачен, когда отряд натолкнулся на двух угандийских солдат[548]. Нетаньяху решил, что они представляют угрозу, и открыл по ним огонь из пистолета с глушителем. Солдаты не были убиты, и боец, сидевший позади Нетаньяху и полагавший, что они все еще представляют угрозу, застрелил их из обычного автомата.

Звук выстрелов автомата привлек внимание других угандийских солдат, и началась перестрелка[549]. Израильские джипы подъехали к терминалу, и бойцы начали его штурм, Нетаньяху попал под огонь и позже умер от ран. Однако террористы были застигнуты врасплох, когда штурмовой отряд, возглавляемый Муки Бецером, ворвался в терминал, и Муки застрелил их всех прежде, чем они смогли организоваться. Отряд Рейхера бросился в соседнее здание, в котором находились угандийские солдаты, и всех их тоже перестрелял. Еще одна группа захватила контрольную вышку. Другая повредила восемь угандийских реактивных истребителей МиГ, которые были выстроены на дорожках.

Все восемь угонщиков были убиты. Погибли и трое заложников, попавшие под перекрестный огонь. Еще одна заложница, пожилая израильтянка, которая предыдущей ночью была отправлена в госпиталь, была там впоследствии убита по приказанию Амина в отместку за израильский рейд.

Было спасено около ста человек, и Израиль не пошел ни на какие уступки террористам. Операция стала образцом того, как следует разрешать ситуации с заложниками: никаких переговоров и никаких уступок террористам; только твердое желание идти на все и даже рисковать жизнями ради освобождения заложников.

Хотя рейд в Энтеббе и был важной тактической победой, человек, приказавший совершить захват самолета[550], – человек, в отношении которого Голда Меир подписала приказ о ликвидации более шести лет тому назад, террорист, лишь слегка раненный взрывами гранат от ручного гранатомета, пронзившими окна его квартиры в Бейруте, фанатик, который пережил бомбардировку бейрутского стадиона в 1974 году, который возглавлял составленный Израилем список целей и являлся объектом в ряде еще только разрабатывавшихся планов на уничтожение, – все еще оставался живым и на свободе.

Рабин приказал «Моссаду» не жалеть никаких средств. Вадей Хаддад должен умереть.

В мае 1977 года Рабочая партия Израиля, которая правила в стране со времени создания государства в 1948 году, впервые проиграла всеобщие выборы. Она потерпела поражение от националистической правой партии «Ликуд», возглавляемой Менахемом Бегином, в прошлом командиром «Иргуна», подпольного движения против британцев. Комбинация многих факторов – дискриминации и унижения, испытывавшиеся еврейскими иммигрантами из арабских стран, обнародования дел о коррупции в Рабочей партии, просчетов, выявившихся в ходе войны Судного дня, – а также способность харизматичного Бегина воспользоваться этими факторами и возвыситься на волне популизма привели к неожиданному результату, который потряс как израильтян, так и наблюдателей за рубежом.

Многие иностранные лидеры и местная элита рассматривали Бегина как экстремиста и подстрекателя войны. Некоторые руководители военных структур и спецслужб Израиля были убеждены в том, что в скором времени будут заменены в новом правительстве партийными назначенцами.

Но первые действия Бегина в качестве премьер-министра удивили всех – и израильтян, и иностранцев. На полной драматизма встрече с президентами Джимми Картером и Анваром Садатом в Кэмп-Дэвиде в 1978 году он согласился на прорывное мирное соглашение с Египтом, которое в конечном счете привело к полному уходу Израиля с Синайского полуострова, завоеванного у египтян в 1967 году. Вывод армии, ликвидация поселений, утрата нефтяных полей и возможностей для туристического бизнеса вызвали яростный протест со стороны израильских правых. Однако Бегин, рискуя своим политическим положением, заставил партию принять их. Он значительно укрепил союзнические отношения в области безопасности с Соединенными Штатами и усилил надведомственные полномочия Верховного суда Израиля.

Внутри политического истеблишмента никаких чисток он не проводил. Более того, попросил двух высших чиновников, тесно связанных с Рабочей партией, – шефа Шин Бет Аврама Ахитува и директора «Моссада» Ицхака Хофи – остаться на своих постах. «Для нас это выглядело странным», – признавался Хофи[551]. Дело в том, что Рабочая партия была довольно черствой и прагматичной в том, что касалось армии и разведки. «А для Бегина армия была чем-то святым», – добавлял он.