Семь клинков во мраке - Сэм Сайкс

А, еще они вопят.

– АаааааааААААААААА!!!

Очень, сука, громко.

Я зажала ладонями уши, чувствуя, что они вот-вот взорвутся фонтанами крови. Зажмурилась, чтобы глаза не выпали из глазниц. Пещера содрогнулась, взвыла вместе с существом, ринулись волны камней, пологи пыли. Все во мне вопило, умоляя бежать. И я не сдвинулась с места лишь потому, что мышцы так и не отпустило.

Спустя некоторое время голос умолк. В пещере вновь воцарилась тишина. Сквозь звон в ушах я расслышала, как существо пошаркало и огляделось.

– …эй…

Оно зашагало в темноту на нетвердых ногах.

– …эге-ге-ге-ге-е-е-е-ей…

Оно постепенно затихало, скрываясь из виду.

– …эйэйэйэйэйэйэйэйэй…

Пока наконец не исчезло.

И только тогда я набралась храбрости заговорить.

– Блядь.

Ну, или пискнуть. С губ сорвался приглушенный шепот, который я не сумела сдержать.

– Блядь, блядь, бля-а-адь.

Вот зачем сюда явились Гальта и Тальфо. Они не поджидали меня. Они ловили его. Враки, должно быть, все просрал, и они гнались за ним всю дорогу до этих пещер. Это существо – порождение всех смертей в Старковой Блажи.

Враки явно хотел его вернуть. Но когда он оказался тут, Гальта и Тальфо наверняка решили, что не стоит спускаться в пещеры за существом, способным с легкостью порвать их.

Или меня.

Ах ты мразь, Гальта. Сказала, что пощадит, и бросила меня этой твари.

Я разозлилась бы сильнее, если бы не знала, что все это на самом деле означает. Одного Скрата удержать сложно. Двух – невозможно. Враки не смог починить этого, поэтому и отпустил.

А значит, он готов призвать нового.

И все дети, которых он похитил, уже совсем скоро…

Я помотала головой, отгоняя эту мысль. Думать об этом не было времени. По крайней мере здесь. Нужно на хер убираться отсюда, и плевать на Скрата.

Я открыла барабан Какофонии, пересчитала патроны. Геенна. Изморозь. Руина. Хороши каждая сама по себе.

А против Скрата? Кто, блядь, знает? Но, с другой стороны, когда придется стрелять в эту тварь, я, скорее всего, буду уже мертва.

Пригнувшись, я как можно быстрее поспешила прочь из пещеры. Где-то во мраке блеял и шаркал Скрат. Он даже не пытался скрыться. И ты, верно, думаешь, что это меня несколько утешило.

Тогда ты, наверное, совсем меня не слушаешь.

Скраты – не из этого мира. Они не вписываются. Звуки, которые они издают, неправильные, и природа не знает, что с ними делать. У них нет эха, отголосков, ничего. Он произносил слово – и оно звучало как будто в тысяче миль. Произносил другое – и оно раздавалось как будто совсем рядом. Проклятая тварь могла быть где угодно. На другом конце пещеры. Прямо за спиной.

Или, блядь, прямо перед носом.

Тени всколыхнулись. Я нырнула за ближайший камень. Выглянула и увидела его – усохшую фигуру, что шаркала по тропе и болтала искореженной головой на слишком тонкой шее, то появляясь, то исчезая за камнями. Выждав самую долгую минуту в своей жизни, я наконец осмелилась пошевелиться.

Что бы из этого ни вышло.

Скрат непредсказуем. Их нельзя найти по звуку. Нельзя почуять их запах. И если ты видишь, как он к тебе идет, значит, ты уже, на хер, мертв. Лучшее, что можно сделать, – это ждать, пока по спине пробегают мурашки, пока проворачивается внутри тот нож, который подсказывает, что все плохо, и надеяться, что ты выберешься отсюда целиком, а не по частям.

И из всего дерьма, о котором я себе твердила, я могла верить только в это. Наши знания о Скратах – сомнительные – приносят отрубленные конечности. На протяжении тысячи лет ученые мужи Империума могли собирать крохи сведений лишь с тел тех, кто пал жертвой Скрата. И я понятия не имела, правдивы ли они, помогут ли они мне.

Я привыкла обходиться без помощи. Привыкла, когда все против меня. И жаль, не могу сказать, что это хоть сколько-нибудь избавляло меня от страха.

Очень жаль.

Я разогнала все мысли – они только разожгут панику, и я начну ошибаться. Я не стала слушать блеющий, булькающий голос твари – ему все равно нельзя верить. Я выпустила все наружу судорожным выдохом – страх, ненависть, желание свернуться клубком и зарыдать, – чтобы внутри не осталось ничего, кроме великой пустоты, ждущей, когда ее заполнят.

Чтобы, когда туда вонзится тот нож предчувствия, я его ощутила.

– …будет… будет… продвижение… Генерал наградит… защитит… увидишьвидишьвидишьВИДИШЬвидишь…

Голос доносится едва различимым шепотом, такой далекий, словно с другого конца света.

– …жизнь… лучшая… детидетидетидети… ты увиди-и-И-И-ишь… жене… моей жене…

Теперь я расслышала его на другом конце пещеры, сразу за валунами. Голос, который ревел, блеял, но не вызывал эха. Я вытолкнула из себя страх, вгляделась в темнеющую в стене дыру.

– …последне… последне… ОБЕЩАЮ… нас счастье… ждет… мы… счастье… такое счастье… ты и я и я и я…

Оно повторялось, застряв на одном слове, и каждый раз оно звучало с новой стороны. Я пропускала все мимо ушей и двигалась дальше, не сводя глаз с цели. Дыра была все ближе, и я, кажется, даже могла в нее пролезть. Я осмелилась прибавить ходу. Сердце бешено колотилось. Кровь стыла в жилах. Я вдруг ощутила укол страха. Я вдруг…

Замерла.

Сердце пропустило удар. Кровь заледенела. Ноги приросли к месту.

И я поняла, что он смотрит прямо на меня.

– …счастье… нас ждет счастье…

Я медленно, так медленно, что расслышала хруст собственных позвонков, развернулась. А вот и он. Стоял прямо за мной посреди тропы. Он неустойчиво пошатнулся, конечности-ветки покачнулись на несуществующем ветру. Голова запрокинулась назад-вперед, но один вылупленный, немигающий глаз следил за мной.

– …моя жена…

Язык вывалился. Обнажилось месиво зубов и десен. И голос взвизгнул:

– ЖЕНА!!!

Скрат вскинул руку, и она невозможно вытянулась. Захрустели кости, натянулась кожа, и ко мне потянулись длинные, словно ножи, пальцы. Моя кровь была ледяной, тело окоченело, и я не могла пошевелиться.

Не могла.

Зато он мог.

Не знаю, я или Какофония направил его ухмыляющееся дуло на эту дрянь, и мне было плевать. Я спустила курок. Мелькнула яркая вспышка. Патрон Геенны, вспыхнув, пролетел сквозь пальцы Скрата прямиком в его раздутую башку.

И исчез.

Рука твари, невозможно быстрая, метнулась обратно и поймала пулю в воздухе. Такого не должно быть. Но ведь не должно быть и самого Скрата.