Фюрер как полководец - Николай Баженов

Впереди на десятки метров, дальше не видно – мертвые. Прошли еще вперед. Почувствовали легкий, раздражающе горьковатый запах. Игорь тут же приказал:

– Все наверх, из лощины быстро!

Противогазов ни у кого нет, их давно выбросили за ненадобностью, тем более в разведке. Наверху отдышались от подъема, от запаха… Очнувшись от уплывшего в тумане видения, Бескин срочно направил связного с донесением в штаб, а разведчики двинулись дальше. Позднее комиссия, прибывшая на место, установила – немцы применили отравляющие вещества. Всем срочно выдали новые противогазы».

Подобные факты могли произойти по разным причинам, к примеру, какой-нибудь отчаявшийся командир в состоянии аффекта отдал приказ ударить по русским запрещенным оружием, а может, просто в горячке боя перепутали боеприпасы. В любом случае во второй половине 1944 г., когда исход войны был предрешен, никто не стал бы раздувать подобные единичные факты и принимать какие-либо радикальные ответные меры.

Последний раз Гитлер заколебался после варварской бомбардировки Дрездена, однако роковое решение все-таки не было принято. К 1945 г. Германия имела в запасе 12 тысяч тонн табуна, производств которого не было больше нигде. Отдельные работы по получению этих веществ проводились в США и Великобритании, но прорыв в их производстве мог произойти не ранее 1945 г. За годы Второй мировой в США на 17 установках было произведено 135 тысяч тонн отравляющих веществ, половина всего объема приходилась на иприт.

Почему же все-таки фюрер не применил химическое оружие? Немецкие военные аналитики почти единодушно пришли к выводу, что использование даже самых ядовитых отравляющих газов со стратегической точки зрения бесперспективно. Гитлер тоже не был уверен, что газы – это именно то, что изменит ход войны в пользу Германии. Он боялся, что, даже если на фронте и удастся таким образом сдержать натиск противника, союзники в ответ затопят города в тылу ипритом и синильной кислотой.

Вторая мировая война и так переступила все мыслимые границы бесчеловечности, и переход еще одной опасной черты мог привести к самым непредсказуемым последствиям. Фюрер все-таки не был безумцем, как его пытались изображать, и до конца войны сохранял самообладание.

После войны немецкий химический арсенал и заводы достались союзникам. В частности, завод «Оргацид» из Аммендорфа полностью был вывезен в Чапаевск, а «Эргэтан» из Страсфурта – в Кинешму. Одно из предприятий знаменитого концерна «ИГ Фарбениндустри», производившее фосген, переправили в Дзержинск. Вывозили и ученых, – в частности, в распоряжении советских химиков оказался профессор Герхард Юнг.

Проблемы с захоронением химического оружия возникали еще во время войны. Так, в июне 1942 г. штаб Черноморского флота получил приказ избавиться от своих ядовитых арсеналов. Известно, что по ночам бочки и снаряды свозились в бухту Казачья, где грузились на шхуны. Затем под покровом темноты «химию» топили в море.

Вскоре после капитуляции нацистской Германии союзники озаботились судьбой трофейного химического оружия. При этом не нашли ничего лучше как взять и затопить все накопленное Гитлером «добро» в Балтийском море. Страшный груз в обстановке строгой секретности грузили на старые баржи и пароходы, выводили в проливы Скагеррак и Каттегат, после чего топили группами в глубоких местах. Затопления шли в 1946–1947 гг. Часть боеприпасов просто сбрасывалась с кораблей россыпью. Основная масса последних оказалась разбросанной по дну моря в проливе Скагеррак на площади 10 кв. км на глубине около 215 метров. Небольшая часть химического оружия была затоплена англичанами в проливе Ла-Манш и Атлантическом океане.

Русским досталось всего 35 тысяч тонн немецких химических боеприпасов. Среди них было около 72 тысяч 250 кг авиабомб, начиненных ипритом, 14 258 бомб крупного калибра с другими отравляющими веществами, свыше 400 тысяч ипритных артиллерийских снарядов, 7860 банок с циклоном и многое другое – весьма изысканная «коллекция». Наши не топили их в кораблях, а равномерно разбрасывали в выделенных квадратах. Интересно, что по первоначальному плану захоронить «наследие Гитлера» предполагалось в Атлантическом океане, в 200 км западнее Фарерских островов, однако этот план признали слишком дорогостоящим. Посему было решено сбросить снаряды и бомбы в Балтийское море.

Операция также проходила в полной секретности. Арсеналы, которые фюрер так и не решился применить на войне, были доставлены в небольшой балтийский порт Волькаст сорока двумя эшелонами. Там «отраву» уже поджидали суда, зафрахтованные советской стороной у англичан. В период со 2 июня по 28 декабря 1947 г. в районе Лиепаи было затоплено 5000 тонн боеприпасов, остальная и большая часть – подальше от советских территориальных вод – у датского острова Борнхольм. В те времена о глобальных последствиях никто не задумывался. Всем, а особенно военным, казалось, что самый простой и дешевый способ избавиться от химического оружия – просто утопить его.

Кстати, одним балтийским захоронением дело не закончилось. Дело в том, что еще в ходе отступления Вермахта в руки Красной Армии попали запасы брошенного немецкого и румынского химического оружия. Затем в 1945 г. досталась еще и часть японского наследства. Это «хозяйство» бесхозяйственно затопили в Белом и Баренцевом морях.

Малоизвестно, что химическое оружие во время Второй мировой войны активно применялось союзниками нацистской Германии – японскими войсками. Основным подразделением, отвечавшим за испытания и использование отравляющих веществ, был специальный отряд «Кокутай-506». Хотя у японцев не было нервно-паралитических газов, они с успехом применяли традиционные иприт, люизит, изоциановую кислоту и фосген.

В июле 1938 г. японские войска напали на г. Воцюй, в провинции Шаньси. Перед наступлением на позиции китайских войск японская авиация сбросила около 1000 химических бомб всех калибров. В результате тысячи китайских солдат были убиты и отравлены, остальные панически бежали. У китайской армии практически не было противогазов и иных средств защиты, что делало бойцов и мирное население беззащитным. Японцы знали также, что у Китая нет своего химического оружия, поэтому могли не опасаться никаких ответных действий.

Во время Уханьской битвы японские войска не менее 375 раз применяли химическое оружие, при этом артиллерия выпустила по китайцам около 48 тысяч снарядов с ядовитыми газами. В марте 1939 г. японские бомбардировщики совершили налет на Наньчань. В результате две гоминьдановские дивизии были полностью уничтожены в результате отравления. С августа 1940 г. в Северном Китае японцы 11 раз применяли химическое оружие во время налетов на железнодорожные линии в тылу китайских войск, в результате чего погибли свыше 10 тысяч человек. В августе 1941 г. пять тысяч военнослужащих и мирных жителей погибли после химической атаки на антияпонскую повстанческую базу. В Ичане провинции Хубэй в результате распыления горчичного газа были уничтожены 600 китайских военнослужащих, 1000 человек были ранены. В мае 1942 г. в селе Бэйтан уезда Динсянь, провинция Хэбэй, свыше 800 китайцев, спрятавшихся в подземном укрытии, были уничтожены при помощи химоружия («Бэйтанская трагедия»). Всего зафиксировано свыше двух тысяч случаев применения химического оружия.