Дети Ржавчины - Михаил Тырин

— Тише! — шикнул погонщик.

Я не понимал, что происходит. Голова словно бы начала опухать, увеличиваться в размерах, становясь невесомой и рыхлой. Через секунду это прошло. Я сидел, расставив ноги и облокотившись о валун.

— Ты слышишь меня? — прозвучал еле уловимый шепот. — Ты хорошо слышишь?

— Слышу, — пробормотал я и удивленно посмотрел на Подорожника. Тот ответил еще более удивленным взглядом. Голос был не его.

— Ты вспомнил меня? — теперь был уже не шепот, а негромкий голос. — Отвечай же!

— Н-нет... — я решил, что схожу с ума. И вдруг я узнал. Едва различимые интонации таинственного голоса принадлежали моему внештатнику, Роману Петровичу. Это еще больше походило на сумасшествие, я осторожно оглянулся, силясь понять, где он и откуда здесь взялся. Подорожник и Надежда с тревогой наблюдали за мной, не решаясь ничего сказать.

— Не ищи меня, я дома, — продолжал голос. — Мне очень плохо, Олег. Я, наверно, умираю. Я очень отчетливо все чувствую, такое бывает лишь перед смертью...

Я наконец сообразил, что голос звучит только в моей голове. Мои спутники его не слышали, поэтому так изумлялись, глядя на меня. Я и сам по-прежнему не понимал, что происходит.

— Я всю ночь лежал в постели, слушая голоса. Тысячи голосов тысяч людей. А теперь услышал тебя. Ты в опасности, верно?

Я не ответил, но старик, кажется, и так это знал.

— Иди на мой голос, Олег, — говорил Роман Петрович. — Я знаю, ты сможешь все понять. Не думай, не ищи, не пытайся угадать что-то. Просто иди на голос. Ты совсем рядом, я знаю, что с тобой другие люди и вы в опасности. Я все чувствую, Олег. Иди, не медли...

Я поднялся, опираясь о камень.

— Идемте... Идемте за мной, — неуверенно пробормотал я, еще не зная, чего хочу. — Вон туда...

— Ты что? — с тревогой произнес погонщик.

— Быстро! — крикнул я, уже начиная чувствовать какую-то странную тягу. — Я знаю, куда идти.

Они неуверенно поднялись. В моем голосе, видимо, было достаточно силы, чтобы поверить.

Мир был как в тумане. И в этом тумане зиял черный проход, который звал меня к себе. Пещера у подножия скалы, одна из нескольких — единственная, нужная нам. Из нее продолжал идти неслышный зов.

— Бежим, — произнес я и первым выскочил на открытое пространство.

Тут же слух уловил гомон старост, заметивших меня. Быстрее, быстрее... Я слышал, что Подорожник и Надежда бегут сзади. Кто-то выскочил из-за валунов и бросился наперерез. Погонщик, отпустив девушку, на мгновение задержался. Я услышал звон металла, глухой вскрик. Через секунду Подорожник снова бежал рядом.

Пещера уже близко. Старосты отстали от нас на полсотни шагов, мы почти спасены.

И вдруг я услышал короткий Надин вскрик. Я обернулся — она упала на одно колено, сморщившись от боли.

— Что, нога?! — закричал Подорожник, рывком поднимая ее. — Говори, что случилось?!

Она не ответила. Я тоже подбежал, схватил девушку за руку, потащил вперед. Мы потеряли несколько секунд, но пещера была уже совсем рядом. Надежда повисла у нас на руках, едва переступая. Она хоть и плохо, но шла, значит, нога повреждена не очень сильно.

Еще несколько мгновений — и мы под прохладными сводами. Вниз уходит овальный проход в человеческий рост.

— Постойте... подождите, — бормотала Надежда, — мне плохо...

— Потерпи, пожалуйста, — умолял ее Подорожник.

— У нее болевой шок, — сказал я. — Надо тащить силой, пока ей не станет лучше.

Через несколько шагов пещера стала расширяться. Свет померк — у входа уже были преследователи, мы слышали гулкое эхо их голосов и грохот камней под ногами. Лезть за нами они пока не решались.

— Они нас запрут здесь — никуда не денемся, — тихо сказал Подорожник.

— Доверься мне, — ответил я.

— Больно, — через силу проговорила девушка— — Постойте, подождите хоть немного...

— Потерпи, еще чуть-чуть, — снова начал успокаивать ее погонщик. — Они слишком близко, мы должны уйти...

— Больно... — повторила Надежда.

Через минуту стало совсем темно. Мы остановились, и Подорожник поджег просмоленную тряпку, свернутую в трубочку. Дым начал щипать глаза.

Мы находились в полукруглом тоннеле. По полу шли ржавые рельсы. На них — вагонетка. Я узнал это место и понял, куда ведут рельсы.

— Садитесь, — скомандовал я, пошатав тележку. Она легко сдвинулась — колеса не приржавели.

Погонщик помог девушке забраться на платформу, в этот момент она снова вскрикнула, изогнувшись всем телом.

— Больно...

Я, упираясь ногами, стал разгонять вагонетку. Она скрипнула — и пошла. Сначала с моей помощью, затем покатилась сама, я едва успел запрыгнуть. Факел погас, погонщик стал разжигать новый.

Через минуту навалилось тяжелое угнетенное настроение, тошнота и головная боль. Подорожник выронил факел, Надежда закашлялась. Я переносил переход несколько легче, чем в прошлый раз, однако теперь было темно, и казалось, что мы падаем в черную удушливую бездну.

— Держитесь, — убеждал я, хотя и мне было несладко. — Ничего страшного не случится. Скоро все пройдет.

— Мне плохо... — задыхаясь, проговорила девушка. — Остановите... только на секунду, остановите...

— Нельзя останавливаться, будет хуже, — говорил я. — Потерпи немного.

Подорожник тоже начал кашлять и валиться на меня, я схватил его за рукав, чтоб удержать на вагонетке.

Перестук колес стал реже и тише. Вагонетка замедляла ход. Мне показалось, что где-то впереди начал пробиваться свет.

— Ну вот, уже совсем скоро... — пробормотал я.

— Куда мы катимся? — сдавленным голосом спросил погонщик.

— Сейчас все увидишь, — ответил я, вглядываясь вперед.

Тележка скрипнула и плавно остановилась. Замерла, проехала несколько десятков сантиметров назад и стала окончательно.

— Пошли, — скомандовал я.

Подорожник начал искать в сумке новый факел. На этот раз он не сразу смог его разжечь. Пока он возился, Надежда тихо стонала. Все, что я мог сейчас — это крепко сжать ее пальцы.

Наконец вспыхнул огонь. Тоннель кончался полуразобранной кирпичной стеной. Здесь ничего не изменилось с той поры, как я самолично выбил из нее кирпичи.

— Вставай, — проговорил Подорожник, коснувшись плеча Надежды, затем обернулся ко мне: — Помоги.

Я подошел, попробовал приподнять девушку и поставить на ноги. Творилось нечто странное, не похожее на обычный вывих — она была чуть жива. Я предположил, что она не может прийти в себя после перехода, а болевой шок усугубляет это.

— Ну идем... — я подхватил ее под спину. И тут моя рука наткнулась на что-то твердое. Я похолодел.