Мертвый след. Последний вояж «Лузитании» - Эрик Ларсон

Молодой Дуайт Харрис вручил кольцо для помолвки своей нареченной, мисс Эйлин Кэвендиш Фостер, и они поженились 2 июля 1915 года в Лондоне. Мальчик, которого он спас, Перси Ричардс, дожив до сорока лет, покончил с собой 24 июня 1949 года.

Джордж Кесслер, король шампанского, выполнил обещание, данное самому себе, когда плавал в воде, – что если он спасется, то посвятит свою жизнь заботе о жертвах войны. Он основал фонд помощи солдатам и морякам, потерявшим в бою зрение21. Одной из его попечителей стала Хелен Келлер, и впоследствии организации дали ее имя – сегодня она действует под названием Международный фонд Хелен Келлер.

Пять месяцев спустя после катастрофы Чарльз Лориэт написал о пережитом книгу, озаглавленную “Последний вояж «Лузитании»”. Она стала бестселлером. Он продолжал торговать книгами, рукописями и произведениями искусства, а в 1922 году через Комиссию США по разнообразным искам предъявил Германии иск на стоимость утерянных рисунков Теккерея и “Рождественской песни” Диккенса. Он требовал 51 399 долларов 31 цент, с учетом процентов; комиссия присудила ему 10 000. Умер он 28 декабря 1937 года в возрасте шестидесяти трех лет. В некрологе, напечатанном в “Бостон глоуб”, отмечалось, что за свою жизнь он шестьдесят раз плавал в Лондон и Европу. Пришедшие ему на смену новые владельцы превратили компанию Лориэта в империю, куда входило 120 магазинов “Лориэтс”, однако рост был слишком быстрым, слишком дорогостоящим22. Именно тогда по всей стране появились сетевые магазины, начались интернет-продажи, что сильно ударило по традиционной книготорговле. В 1998 году компания, действуя по закону о банкротстве, подала заявку о защите от кредиторов, а спустя год закрылась навсегда.

Белль Нейш, пассажирка из Канзас-Сити, потерявшая мужа, долгое время после трагедии не могла смотреть на ясное голубое небо, не испытывая сильного предчувствия чего-то дурного23. Теодата Поуп добавила миссис Нейш в свое завещание в благодарность за тот момент на палубе спасательного корабля “Джулия”, когда Нейш поняла, что Теодата на самом деле жива, и позвала на помощь.

Теодата долго не могла оправиться. Ее друзья-спириты развили бурную деятельность и перевезли ее в частный дом в графстве Корк. Она прибыла туда с лицом, хранившим следы ударов и яркие синяки, в разномастной одежде, выбранной ею из того, что собрали жители Куинстауна. Хозяева разместили ее в комнате для гостей, с белыми стенами, тюльпанами в ящиках на окне и веселым камином. До этого она пребывала в некоем эмоциональном трансе, почти не в состоянии что-либо чувствовать. Но теперь, внезапно оказавшись в уютном доме, она почувствовала себя в безопасности. “Я упала в кресло и в первый раз за все время выплакалась от души”24. Ей приходили сочувственные письма. Мэри Кассат писала: “Если Вы спаслись, то это потому, что у Вас есть еще дела в этом мире”25.

Чтобы окончательно оправиться, Теодата переехала в Лондон, в отель “Гайд-парк”. Ее регулярно навещал Генри Джеймс. По словам Теодаты, она находилась “в таком состоянии истощения и потрясения”, что засыпала в его присутствии, но каждый раз, когда просыпалась, он сидел рядом, “сложа руки на набалдашнике трости, совершенно неподвижный, так что походил на гравюру меццо-тинто”26. В предыдущие приезды она восхищалась Англией, однако теперь обнаружила, что все здесь сильно изменилось. “Ты представить себе не можешь, какая тут атмосфера войны, – писала она матери. – Удушающая, до того – нет, не угнетающая, – но до того неотступно присутствующая у всех в мыслях и на устах”27. Она вернулась в свой любимый дом, “Хилл-Стед”. Долгое время ее мучила сильная бессонница, кошмары, в которых она искала своего молодого спутника, ехавшего с нею на “Лузитании”, Эдварда Френда. В самые тяжелые ночи двоюродная сестра ходила с нею по дому, пока она не успокаивалась и не готова была вернуться в постель.

В конце концов она надела на себя “золотой ошейник”, выйдя замуж за бывшего посла США в России Джона Уоллеса Риддла. Она добилась своей цели – создала прогрессивную школу для мальчиков в память о покойном отце. Школа, построенная ею в Эвоне, штат Коннектикут, и названная Эвон Олд-Фармс, существует по сей день.

Спутник Теодаты Эдвард Френд действительно пропал, но члены вновь созданного Американского общества психических исследований рассказывали, что он несколько раз посещал их28.

В припорошенной пылью череде событий мировой истории, отложившейся у меня в голове со школьных времен, происшествие с “Лузитанией” занимало весьма незначительное место, где-то между Гражданской войной и Перл-Харбор. У меня – как, подозреваю, и у многих – всегда было впечатление, что потопление судна немедленно заставило президента Вудро Вильсона объявить Германии войну, тогда как на самом деле Америка вступила в Первую мировую лишь через два года – срок, равный половине длительности войны. Но это было лишь одно из обстоятельств данного дела, о которых я не подозревал. Начав читать материалы на эту тему и копаться в американских и британских архивах, я обнаружил, что заинтригован, очарован и тронут.

Особенно привлекла меня богатая коллекция материалов, позволявших рассказать эту историю в стиле как можно более живом и ярком. В нее входили такие архивные сокровища, как телеграммы, перехваченные радиограммы, показания уцелевших, секретные папки разведслужбы, настоящий бортовой журнал капитан-лейтенанта Швигера, любовные письма Эдит Голт и даже кинопленка с последним отплытием “Лузитании” из Нью-Йорка. Все вместе они создавали целую палитру богатейших оттенков. Остается лишь надеяться, что я использовал их наилучшим образом.

Немалый интерес заключался в том, чтобы эти факты раскапывать. Каждая книга – экспедиция в незнакомые края, у которой есть как интеллектуальная, так и физическая составляющая. Интеллектуальное путешествие приводит тебя в самую глубину предмета, позволяя достичь определенного уровня знаний. Впрочем, знаний узко специализированных. Можно ли назвать меня специалистом по Первой мировой войне? Нет. Знаю ли я теперь многое о “Лузитании” и субмаринах эпохи Первой мировой? Да. Напишу ли я когда-либо еще одну книгу о тонущем корабле или подводной войне? Вряд ли.

Физическое путешествие оказалось особенно увлекательным – с таких сторон, о которых я и не подозревал. Был момент, когда я очутился на корабле “Кунарда” “Куин Мэри-2” в десятибалльный шторм во время зимнего плавания из Нью-Йорка в Саутгемптон. В другой раз я безнадежно потерялся в Гамбурге с навигатором GPS, говорящим по-немецки, настроенным – о чем я не знал – на другой город, но все равно, не теряя бодрости, пытающимся помочь мне добраться до моей гостиницы. Я казался себе персонажем из сериала “Тайна личности Борна”, без всякой системы сворачивающим в переулки и тупики, пока не сообразил, что никакой GPS не может велеть водителю ехать по улице с односторонним движением навстречу потоку. Мои странствия завели меня на север до самого датского города Торсминде (притом в феврале, никак не иначе); на юг до самого Университета Кристофера Ньюпорта в Ньюпорт-Ньюс, штат Вирджиния; на запад до самой Гуверовской библиотеки при Стэнфордском университете; и в разнообразные места на востоке, включая поразительные, как всегда, Библиотеку Конгресса и Национальные архивы США, а также не менее интересные архивы в Лондоне, Ливерпуле и Кембридже. Без Англии никак не обойтись, и я очень рад.