История Средневекового мира. От Константина до первых Крестовых походов - Сьюзен Уайс Бауэр

На Инде армию арабов уже ожидали индийские войска. По словам ат-Табари, «макранская армия» царя Расиля собралась на берегу реки в попытке помешать арабам пересечь её, а «правитель Синда» переправился, чтобы объединиться с ним.1

Это были князья местных индуистских государств, независимые от огромной страны на востоке, которой правил Харшавад-хана. Земли Макрана и Синда оставались свободными от его власти, как и Шахи дальше на севере. Шахи являлось буддийским государством со столицей в Кабуле, оно уже сто лет существовало в северных горах и контролировало Хайберский проход. Правитель его перенял персидский титул «царь царей» (шах-ин-шах) от своих великих соседей, но власть персов никогда не простиралась до Инда. Арабы уже прошли на восток дальше, чем любая армия со времён Александра Великого.2

Шахи, которому ещё не угрожало завоевание, не отправилось на юг помогать правителям Макрана и Синда, и объединённое войско было побеждено. Арабы преследовали разбитую армию до Инда и загнали её за реку. Затем, прежде, чем пересечь реку, арабский командующий аль-Хакам разбил лагерь в Макране и отправил гонца к халифу Умару с пятой частью военной добычи и просьбой о дальнейших распоряжениях.

По словам ат-Табари, когда гонец прибыл, Умар спросил, что за место этот Макран. Он получил отнюдь не воодушевляющий ответ: «Это земля, чьи равнины – горы, где единственные плоды – плохие финики, где врагами являются герои, царит бедность, а зло процветает. Всё великое там мало, а малое – ничтожно, а то, что по ту сторону – ещё хуже»?

Индийские царства в VII веке

Умар решил, что ни Макран, ни Синд не стоят того, чтобы тратить силы на дальнейшую экспансию. В своём ответе аль-Хакаму он запретил пересекать реку Армии арабов повернули, и восточная граница растущего исламского государства надолго закрепилась в Макране. Негодуя, аль-Хакам сочинил стихотворение в собственную защиту: «Армия не может упрекнуть меня за мои действия, не может обвинить и мой меч. Если бы не запрет командующего, мы бы уже победили!»4

Если бы Умар знал о существовании другой великой империи на востоке, возможно, арабы продолжили бы свое продвижение. Северное индийское королевство Харши к тому времени было богаче и могущественнее Персии. Несколькими годами ранее поражение в войне с Чалукьей остановило его продвижение на юг, к реке Нармада, но Харши продолжал свои завоевания до тех пор, пока весь север и северо-восток полуострова не оказались под его контролем. Возможно, король Синда и правитель Шахи платили ему дань хотя бы некоторое время. Два независимых королевства являлись хорошим буфером между его империей и захватчиками с запада.

В возрасте около сорока лет Харшавадхана достиг полной силы и зрелости. Его столица Каннаудж стала главным городом Северной Индии. Он отправил как минимум одного посла на восток для налаживания дружественных отношений с двором Китая. Взимаемые им налоги, по словам китайского паломника Сюань Цзана, держались в разумных пределах, а если он заставлял людей работать на строительстве дорог и каналов, то оплачивал этот труд. Это особенно поразило Сюань Цзана, выросшего в последние годы династии Суй и видевшего жестокое строительство Великого канала.5

Сестра Харши всё ещё правила вместе с ним – и, возможно, не является простым совпадением тот факт, что в то время набрала силу особая форма индуизма, подчёркивающая женскую власть, шакти. Последователи этой ветви индуизма (одной из многих) назывались шиваитами – они поклонялись богу Шиве и его супруге-богине. Для них мудрость истекала от Шивы через богиню, а от богини в человеческий мир. Сам Харша написал поэму «Нагананда», в которой богиня-супруга Шивы играет главную роль, воскрешая мёртвого сына и наследника скорбящего царя и одаривая его царским могуществом. В молодости Харшавадхана спас сестру с погребального костра, в поэме же богиня снимает юношу с погребального костра и возвращает к жизни.6

Однако Харша также почитал и буддизм. В 644 году, через год после отступления арабской армии от Инда, он созвал в столице многочисленное собрание, чтобы тысячи людей могли услышать поучения Сюань Цзана. Он был очень впечатлён этим монахом и собрал, как утверждают записи того времени, четыре тысячи индуистских монахов, чтобы они выслушали монаха буддийского. К концу своей жизни Харша всё сильнее обращался к буддизму Махаяны и направлял всё больше средств из казны для финансирования буддийских монастырей. После войны длиной в жизнь он постановил, чтобы в его владениях не убивали ни одно живое существо, и никто не ел мяса.7

Харшавадхана скончался в 647 году. Доныне неясно, женился ли он, но известно, что он не оставил сыновей. Его первый министр захватил трон, но оставался у власти всего несколько недель. Империя вновь развалилась, превратившись в несколько сражающихся за власть царств, и в течение нескольких десятилетий в исторических записях царит хаос. Харша был последним индийским властителем, который сумел создать империю на Севере. Следующий правитель, завладевший Северной Индией, пришёл извне.8

Тем временем во владениях Чалукьи на Юге наступили тяжёлые времена. Со смертью Пулакешина II в 642 году началась тринадцатилетняя гражданская война между его сыновьями, ослабившая государство и способствовавшая вторжению захватчиков-паллавов. Пулакешин ранее изгнал паллавов из северной части страны, Венги, и провозгласил её своей. К тому времени, как его третьему сыну, Викрамадитье, удалось победить других братьев и захватить трон в 655 году, войска паллавов вновь захватили Венги. Викрамадитья завладел престолом, но потерял завоевания своего отца.

Он также потерял восточную часть прежнего царства. Пулакешин отдал её своему брату, дяде Викрамадитьи, чтобы он стал там наместником царя. После смерти Пулакешина наместник провозгласил себя владыкой восточных территорий. Чалукья разделилась. С этого момента правитель западной Чалукьи распоряжался в Ватапи, а владыка восточной Чалукьи повелевал прибрежными областями.

В то же время древнее царство далеко на юго-западе, некогда потерявшее почти все свои земли, переживало возрождение. В давние времена южным побережьем правила династия Пандья. Греческие и римские географы смутно знали о них как о династии торговцев и рыбаков. Их власть уменьшилась, хотя сам род выжил. Однако в последние десятилетия династия Пандья вновь начала укреплять свои позиции, сначала в районе города Мадурай, а затем – на окружающей территории.

Запись, датируемая следующим столетием, утверждает, что Мадурай в это время был местом нахождения Сангама – академии, где собирались поэты и их почитатели. Поэмы и эпосы, написанные на тамильском языке, распространенном в Южной Индии, дополнил перевод «Махабхараты» на тамильский. Академия существовала в Мадурае полтора столетия, примерно с 600 по 750 год.9

Викрамадитья из северной Чалукьи вновь напал на паллавов в 670 году, через пятнадцать лет после прихода к власти. Королевство Пандья, которое было вынуждено платить дань царю паллавов, было вовлечено в конфликт как союзник дома Паллавов, не желая этого. Несмотря на полученные врагом подкрепления, армия Чалукьи нанесла сокрушительное поражение царю паллавов, Парамешвараварману I. Но соперничество продолжалось. Четырьмя годами позже царь паллавов открыл вторжением второй этап противостояния. На этот раз удача была на стороне Паллавов, армия Чалукья была побеждена и обращена в бегство.10