Мать Сумерек - Анастасия Машевская

— Надо поучаствовать, — всерьез размышляла танша, и Серт одобрял.

Так прошел почти месяц. Пустячными разговорами, комфортным молчанием, Серт сумел снять танское напряжение и помог хоть немного отвлечься от неприятностей, свалившихся на голову Бансабиры из ниоткуда. Он не сообщал никакие новости по содержанию пленников, состоянию их здоровья, и никогда не напоминал о том, что эти двое вообще существуют. А порой не напоминал и о собственном присутствии.

Вскоре ей позволили отвлечься другие хлопоты: Дайхатт писал, что готов прибыть за невестой. Событие было назначено к началу ноября. Значит, до того хорошо бы решить вопрос с Сагромахом. Вряд ли ему понравится, что она в одиночку привечает в прошлом его главного соперника.

С таким посланием из чертога вырвался гонец. И Бану была рада, что все наконец-то решается. Нет ничего изнурительней неопределенности.

— Я скучаю по нему, — неожиданно обронила она Серту во время пребывания на псарнях. Крупный самец Бадрис ласково подставлялся под руки госпожи, пока она теребила пушистую голову, холку, чесала за ушами, перевалив огромное животное на спину, щекотала живот.

— Уверен, что речь не об этом, но вы же не Бадриса сейчас имеете в виду? Безусловно, пес вам тоже всегда рад, но, думаю, дело не в нем.

Бансабира вымученно улыбнулась. Серт, конечно, молодец, он старается, как может, чтобы привести таншу к душевному равновесию. Но могучие объятия любимого мужчины были бы стократ эффективнее. Поэтому вечером того дня Бансабира отослала еще одно письмо — в Лазурный танаар — написанное собственной рукой и полное надежд.

«Я больше не могу и не хочу засыпать одна, — писала она. — Я больше не могу и не хочу просыпаться в одиночку. Я больше не хочу жить без тебя, Сагромах. Хватит возиться со свадьбой. Давай поженимся просто и быстро».

Маатхас читал, держа послание дрожащей рукой, а второй раз за разом протирая лицо, как если бы сомневался, не спит ли он. Собрался мгновенно, уже через день выехал со всем кортежем. Хоть в итоге и было решено играть свадьбу в крепости на границе, добираться до места событий Сагромах твердо решил вместе с нареченной. Быть порознь оказывалось действительно невмоготу.

Иввани — и это удивило Бану больше всего — вместе со всеми другими родственниками, Сертом, Даном и еще много кем, убедили Бану, что для торжества нужен подходящий наряд. Затягивать с пошивом некуда. Бану нетерпеливо позволила снять с себя мерки, ткнула наугад в одну из пары понравившихся тканей, заявив, чтобы ей не показывали остальные, а то «и из двух выбирать трудно!».

В размышлениях о ситуации Бансабира улучила момент сбежать из чертога. На верфи ей всегда рады — это танша давно выучила.

В компании Нома и его подпитой братии Бансабира провела дней пять. В отличном настроении, с песнями, планами и разговорами. Кузен Тал, прибывший на верфь после недавней ходки, кажется, не сердился на Бану за брак Иттаи и обещал вскоре заскочить в чертог к родным, если сестра позволит. Бану против не была, вот только поездку придется на время отложить.

— На верфи должен быть старший, — объяснила она. — А мне очень нужен Ном. Для начала, на свадьбе. Маатхас спрашивал о тебе, думаю, его тоже порадует твое присутствие. К тому же, с кем может быть веселее, чем с моряками, а? — подмигнула женщина.

Ном расцвел и пообещал прибыть.

— А Тал тем временем, — корабел треснул ахтаната по плечу, — попробует постоять у руля на суше.

Тал пожал плечами: что ж, раз надо, все сделает. Бану улыбнулась и извинилась. Как только дела для Нома закончатся, и он вернется на верфь, Тал погостит у родни.

— Да тоже мне дела, — корабел махнул рукой чуточку разочарованно. Веселиться — это, конечно, здорово. Но что-нибудь солидное он бы сделал с куда большим удовольствием, о чем и сообщил.

— И сделаешь, — с чуть изумлённо интонацией пообещала танша. — Мне надо, чтобы ты наведался по ту сторону Астахирского хребта.

Ном поднял брови и с непониманием кивнул.

— Китобойня.

Это заявление объяснило Ному еще меньше, и он поднял брови еще чуть-чуть — как мог.

— Надо подумать, что можно сделать с кораблями, чтобы они были достаточно небольшими и маневренными, но при этом, чтобы люди за борт валились реже. Тут нужна рука опытного корабела, который по одному взгляду на корму понимает, откуда росли руки у того, кто её мастерил.

Ном захохотал.

— Тут, поверьте, танша, и не я сгожусь. Но мысль вашу усек. Когда выдвигаться?

— С нашей свадьбы — сразу.

— Не вопрос, — старикан развел сморщенные ладошки и потешно улыбнулся.

— А ты, Тал, когда будешь в чертоге, зайди ко мне, обсудим и для тебя первое серьезное дельце.

Тал молча ткнул себя в грудь: дельце для меня? Бану пожала плечами: ну да.

— Я думал, мне главное тут со всем разобраться.

— Да какой из тебя мореход, если ты не ходишь дальше пролива Великаний Рог? — посмеялась тану, понимая, что совсем не смешно: ходить до морских границ с Орсом — не перепелов ощипывать.

— Надо бы заслать его в Мирасс, — Бану посмотрела на Нома. — Мне нужна партия стали и несколько твердоруких кузнецов для неё. Посмотрим, как пойдет забой на севере, если заменить все оружие и гарпуны.

Ном прищурился, глядя на Бану, поджал губы. Потом поднял палец, потряс им и заулыбался с самой хитрющей физиономией.

— А-а-а-а, — протянул он совершенно непонятно. — Вот чего, танш’, да?

Бансабира понятия не имела, о чем речь, и потому просто согласилась: да, вот того.

Вскоре вернулась домой, найдя в чертоге ту же неразрешенную распрю. Все казалось идиллией, если бы Бансабира не спрятала горестную необходимость выбирать между двумя дорогими мужчинами.

Когда пришла весть с юга Пурпурного танаара, что один из гарнизонов выстоял против набегов Раггаров не без труда, решение, наконец, отыскалось. А когда почти следом привезли депешу из Серебряного дома, нашлась и решимость к действиям с необратимыми последствиями.

Этер Каамал женился на очередной девчонке из дома Раггар. Тихо, тайно, поспешно. И так, что теперь и нападки Раггаров и вообще все происходящее как-то отчетливо и будто по волшебству вставало на свои места.

* * *

— Вы уверены? — спросил Серт, когда Бану попросила позвать ей Руссу.

Танша выгнула бровь.

Было за полдень четыре часа. Русса стоял перед ней другим человеком — обросший, похудевший. Виноватый и решительный одновременно. Нижняя челюсть заметно выдавалась вперед, выражая твердое намерение мужчины отстаивать правоту.

— Принесите еды, чая, молока, таз с водой, полотенец, мыла и бритву, — велела Бану. Все время, что Серт поторапливал прислугу, брат с сестрой не шевелились и не говорили ни о чем. Русса, ожидая, взмок.