Black Sabbath. Добро пожаловать в преисподнюю! - Мик Уолл

Следующие несколько месяцев они каждые две недели летали в Хьюстон на сеансы химиотерапии.

– Я всегда говорила ему: «Мы победим его. Это дракон! Мы побеждаем дракона! Мы убиваем дракона!» И, если честно, он вообще не страдал – до самых последних дней. Он был позитивен, энергичен, сочинял, работал. Мы были уверены, что победим его. Но, к сожалению, это ужасная болезнь.

Когда рак дал метастазы, Ронни «очень боялся, что он доберется до мозга. Он ничего так не боялся, как этого». К счастью, от этой пытки он был избавлен, но на какое-то время утратил зрение в одном глазу.

– Я отвела его к специалисту, его осмотрели и сказали: мы можем вырезать рак лазером, но зрение это вам не вернет.

Но затем экспериментальное лекарство под названием «Авастин», прописанное другим врачом, чудесным образом прояснило его зрение.

– Лекарство было невероятное! У него еще что-то дрожало в ноге. Так даже это прошло! У него и руки перестали дрожать. Но оно не смогло помочь, когда рак добрался до печени. От этого Ронни и умер. Как только рак добрался до печени – все.

За месяц до смерти Ронни публично рассказал о своей болезни Artisan News Service на «черной ковровой дорожке», которую журнал Revolver устраивает в честь своей ежегодной награды «Золотые боги», в клубе «Нокиа» в Лос-Анджелесе. На вопрос о том, как он справляется с болезнью, Ронни ответил: «Ну, иногда мне хорошо, иногда плохо. Это долгий процесс. Химиотерапия – это… Я даже не представлял, насколько это будет тяжело. У нее кумулятивный эффект – чем больше ты принимаешь лекарства, тем больше его накапливается, и восстанавливаешься все дольше и дольше. Мне очень тяжело есть. Я и так не очень-то люблю есть, так что это нормально. Я знаю, что есть все-таки нужно. Это очень тяжело. Но если ты твердо намерен победить, то обязательно должен делать все для победы, и я делаю все. Я хожу в отличный госпиталь в Хьюстоне, центр имени М. Д. Андерсона, думаю, это лучший госпиталь в мире, у меня лучший в мире врач, доктор Аджани, которому я по-настоящему доверяю, так что, думаю, я сделал все правильно. Я позитивно отношусь к жизни и думаю, что мне еще предстоит немало всего впереди».

Венди вспоминает, как всего через несколько недель «наступил последний день. Я должна была лететь в Чикаго, и он позвонил и сказал: «Мне нехорошо. Желудок очень сильно болит». Я сказала: «Поехали в госпиталь». Мы приехали в госпиталь. Он сказал: «Езжай». Я ответила: «Нет, я не поеду. Я останусь». А потом ему стало так больно, что пришлось колоть морфий. Боль была такой сильной, что ему дали сразу три дозы, и после этого с ним уже нельзя было говорить. Он словно впал в кому. В воскресенье он умер. Но это был единственный раз, когда он по-настоящему страдал от боли – не считая всех этих процедур и прочих вещей, которые надо делать. Он был позитивен, чувствовал себя нормально, все шло хорошо».

Ронни Джеймс Дио умер в 7.45 утра в воскресенье, 16 мая 2010 года. Венди в тот же день выступила с официальным заявлением. Но сейчас она говорит:

– Думаю, единственное, что можно считать здесь хорошим, так это то, что Ронни ушел на вершине карьеры. Он прошел… весь свой круг до конца. Он вернулся в Sabbath, чего хотел всегда. Помирился, потому что ему всегда нравилась музыка, которую он с ними играл. Он сумел вернуться и пережить все это снова, и все были в таком замечательном настроении. У него все шло хорошо. Он снова был на вершине карьеры. Вряд ли он смог бы пережить, если бы дальше начался спад, если бы постарел и потерял голос, или еще что-нибудь такое. Это, пожалуй, единственное, о чем я сейчас думаю. Он вернулся, снова занимался любимым делом, снова подружился с ребятами, потому что он всегда любил их, и, думаю, они всегда любили его. Они и ко мне очень хорошо относятся. Постоянно со мной общаются. Потому что мы были там до конца, мы были с Ронни.

В тот год у Heaven And Hell было запланировано еще одно летнее турне. Но и в этот раз эпоху Дио в Sabbath ждал неожиданно ранний и печальный конец. Самый печальный.

– Я ходил на Spinal Tap и ничего смешного там не увидел! – однажды сказал мне Оззи. – Я думал, это какой-то, б*я, документальный фильм! Богом клянусь! Все такие: «Тебе что, совсем не смешно было?» А я отвечаю: «Нет, это документальный фильм о моей жизни». Так и было! Когда они потерялись по пути на сцене – со мной такое бывало тысячу раз! Какой-нибудь долбо*б не поменяет указатели, и ты оказываешься на стоянке с гитарой и в ботинках на платформе, под дождем.

Тогда, конечно, уже давно было известно, что немалая часть фильма «Это Spinal Tap» на самом деле основана на моментах из истории Black Sabbath: в частности, декорации со Стоунхенджем, из-за которых у состава с Яном Гилланом в 1983 году возникло столько трудностей. Но Оззи не думал ни о Стоунхендже, ни о Гиллане, поднимая эту тему. Он просто хотел сказать, что основной сюжет фильма – один из самых до ужаса смешных и знакомых любому, кто когда-либо был связан с успешной рок-группой, – мог быть легко позаимствован практически из любого этапа истории Sabbath, особенно из эпохи Оззи, с рассказами о пропадающих барабанщиках, подругах, которые становятся менеджерами, лицемерных отношениях внутри группы и общем мрачном мировоззрении.

Когда я пишу эти строки в конце весны 2013 года, во время затянутого старта очередного возвращения Sabbath, вокруг которого поднялся немалый шум, самым удивительным кажется то, что мы продолжаем и продолжаем на это покупаться. Неважно, что на восемнадцати студийных альбомах, выпущенных под названием Black Sabbath, начиная с 1970 года, отметились пять разных вокалистов, пять бас-гитаристов и пять барабанщиков – не считая всех певцов и музыкантов, которым удалось выступить с группой только вживую, например, Рэя Гиллена и Майка Бордина, или клавишников, которые с ними играли, в частности, верного Джеффа Николлса, от которого наконец избавились в 2004 году[34], или Дона Эйри и Джеральда Вудроффа до него и Адама Уэйкмана и Скотта Уоррена, занявших его место. Неважно, что их репутация в девяностых пала настолько низко, что их альбомы, выпущенные на IRS (на них пел Тони Мартин), даже не переиздавали. (Сейчас их можно приобрести через Интернет.) Неважно, что Оззи Осборн так хорошо знаком миллионам телезрителей по всему миру, что больше напоминает эксцентричного старого дядюшку, чем серьезного рок-исполнителя. Потому что история Black Sabbath в руках истинного гения музыкального бизнеса, Шэрон Осборн, и они могут возвращаться столько раз, сколько им захочется – естественно, только с Оззи и под контролем Шэрон, – и каждый раз для кого-то это будет впервые.

Их нынешнее возвращение держится прежде всего на том, что нас ждет первый с 1978 года официальный альбом Sabbath с участием всей четверки оригинального состава – очень умный ход. Ну и еще более фееричной стала идея, к которой решили вернуться и обещали, что на этот раз уж точно все сработает: продюсером назначили Рика Рубина. Всем, кто интересуется темой, будет сложно в это поверить. У Рубина уже была неудачная попытка работы с Sabbath: от записей 2001 года отказались, когда стало ясно, что даже Рубин не сможет снова разжечь остатки той искры, которая вдохнула жизнь в первые пять альбомов Sabbath с Оззи. Не стоит забывать и о похожих неудачах продюсера с другими легендами рок-музыки, в любви к которым он публично признавался: AC/DC под его руководством в 1995 году выпустили откровенно посредственный альбом Ballbreaker, а «возвращение к корням» Metallica, альбом 2008 года Death Magnetic, хорошо продавался, но с музыкальной точки зрения не оправдал поднятой вокруг шумихи. С другой стороны, кто, если не Рубин, сможет снова оживить Black Sabbath? В конце концов, это же будет первый со времен семидесятых альбом оригинального состава.