Река голубого пламени - Тэд Уильямс

Но с этого места и далее я продолжу этот дневник так, словно это неправда, словно я верю, что когда-нибудь снова пройдусь по моему знакомому дому и смогу думать об этих моментах, как о чем-то в прошлом, как о героических, но отдаляющихся временах.

И я молюсь о том, чтобы это могло стать правдой.

Кто-то зашевелился. Мне надо идти, вернуться в наше странное путешествие. Я не стану с тобой прощаться, мой дневник. Я скажу лишь: «До новой встречи».

Но боюсь, что это ложь.

Код Дельфи. Закончить здесь.

Кошка, с обычным королевским безразличием ко всему, что не касалось ее лично, приводила себя в порядок на коленях Дульси Энвин. А ее хозяйка тем временем настраивала себя на конфронтацию. Во всяком случае, именно для этого предназначался первый стакан довольно паршивого «Тангшанского красного». Второй же стакан… ну, наверное, потому, что первый не привел Дульсинею в нужное состояние.

Ей не хочется этим заниматься. Вот в чем заключалась суть, если выразиться несколькими словами, и ему придется это понять. Она специалист, она больше десяти лет угробила на оттачивание мастерства, получила такой практический опыт, о котором средний хакер даже мечтать не может — недавняя работа в Картахене, возможно, и была самой кровавой (для нее лично — все всяких сомнений), но ни в коем случае не самой странной или масштабной, и Дреду глупо ожидать, что она вот так запросто возьмет и отложит все в сторону, превратившись в няньку на полный рабочий день для хакнутого сима.

И на какой срок? Судя по тому как развиваются события, эти люди могут застрять в Сети и на год, если выдержат их системы жизнеобеспечения. Ей придется забыть про личную жизнь и развлечения. Она и так уже ни с кем не встречалась почти шесть недель, у нее несколько месяцев не было секса, и то, что он предлагает, просто нелепо. И вообще, вся эта затея — сплошная нелепость. Дреду следовало бы это понять. В конце концов, он даже не ее босс. Она работает с ним по контракту — он лишь один из тех, на кого она работает, когда хочет. Господи, она даже убила человека! (От этой мысли Дульсинею сжала краткая тревога.) И уж точно она не обязана заискивать перед ним, словно какая-нибудь серая мышка-секретарша или младший помощник.

Все более энергичные движения кошки стали раздражать Дульсинею, и хозяйка столкнула ее с колен. Джонс взглянула на Дульси с упреком и неторопливо побрела на кухню.

— Приоритетный вызов, — объявил экран. — Приоритетный вызов.

— Черт! — Дульси допила вино, потом заправила блузку в брюки (она больше не станет разговаривать с ним в халатике, это все равно что напрашиваться на неуважение) и села прямо. — Ответить.

На метровом экране появилось лицо Дреда. Темная кожа тщательно выбрита, густые непослушные волосы стянуты в пучок на затылке. Выглядел он более сосредоточенным, чем прежде, когда создавалось впечатление, будто половину времени он прислушивается к какому-то внутреннему голосу.

— Добрый вечер, — сказал он, улыбаясь. — Хорошо выглядишь.

— Послушай. — Она сразу перешла к сути; нет смысла тянуть резину, — Я не хочу этим заниматься. Постоянно. Я знаю, что ты мне скажешь, и прекрасно понимаю, что у тебя много важных дел, но это вовсе не означает, что ты сможешь заставить меня взять все на себя. И дело не в деньгах. Ты был очень и очень щедр. Но я не хочу заниматься этим круглые сутки — даже на пару с тобой это достаточно тяжело. И хотя я никому и никогда не скажу об этом ни слова, что бы ни случилось, но если ты станешь настаивать, мне придется выйти из дела.

Она перевела дыхание. Лицо нанимателя было почти совершенно неподвижным. Потом на нем стала появляться другая, странная улыбка — губы превратились в широкую дугу, но не раздвинулись, пряча за собой его широкие белые зубы.

— Дульси, Дульси, — проговорил он наконец, покачивая головой и изображая разочарование. — Я позвонил тебе как раз для того, чтобы сказать, что не хочу, чтобы ты постоянно управляла симом.

— Не хочешь?

— Нет. Я поразмыслил над твоими словами и решил, что ты права. Мы рискуем тем, что изменения станут заметны. Какое бы поведение ни проявлял сим сейчас, когда мы управляем им вдвоем, слепая женщина уже наверняка решила, что это и есть для него норма.

— Значит… значит, мы и дальше будем делить эту работу? — Дульси старалась ухватиться за что-нибудь, что помогло бы ей сохранить эмоциональное равновесие; она настолько подалась вперед, готовясь к спору, что возникла опасность падения. — Но как долго? Неопределенный срок?

— На ближайшее время. А потом будет видно. Правда, тебе, возможно, придется тратить на сима больше времени, чем прежде, особенно в ближайшие несколько дней. Старик мне кое-что поручил, и я должен найти для него кое-какие ответы, чтобы он и дальше оставался доволен. — Снова улыбка, но уже не такая широкая. — Но я и дальше буду регулярно управлять марионеткой. Я к ней привык, понимаешь? Мне это даже нравится. И есть… кое-какие штучки, которые мне хотелось бы испробовать.

Дульси испытала облегчение, но смешанное с чувством, что она что-то упустила.

— Так, значит, мы договорились? Все будет продолжаться по-прежнему. Я стану делать свою работу. А ты… ты и дальше будешь щедро мне платить. — Она поняла, что ее смех прозвучал не очень убедительно. — Примерно так.

— Примерно так.

Дред кивнул, и его лицо исчезло с экрана.

У Дульси оказалось несколько долгих секунд, чтобы расслабиться, и тут его лицо внезапно появилось вновь. Она едва не вскрикнула от неожиданности.

— Да, знаешь что, Дульси?

— Что?

— Ты не выйдешь из дела. Мне только что пришло в голову, что ты должна это понять. Я стану хорошо с тобой обращаться, но ты не сделаешь ничего, пока я тебе не скажу. Если ты хотя бы подумаешь об отставке, или кому-нибудь проболтаешься, или сделаешь с симом что-нибудь необычное без моего разрешения, я тебя убью.

Теперь он показал ей зубы, которые словно расцвели на его темнокожем лице и заполнили экран цепочками могильных надгробий.

— Но сперва мы станцуем, Дульси. — Он говорил с убийственной невозмутимостью проклятого грешника, обсуждающего погоду в аду. — Да, станцуем. Под мою музыку.

Он отключился, но она еще долго сидела с широко распахнутыми глазами. Дульсинею Энвин трясло.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ/ИГРА: IEN, 18.00 (Евр., Сев. Ам.) — «Демонтаж!»

(изображение: Рафаэль и Тепьма Бьяджинни рыдают перед горящим зданием)

ГОЛОС: Сегодня вечером вы увидите пятую часть неоднозначного документального шоу. Участник Сэммо Эддерс вслед за успешным (и резко поднявшим рейтинг) поджогом дома Бьяджинни предпринимает попытку похитить троих детей Бьяджинни. Крупная неустойка быстро деморализует Рафаэля Б., и он совершает самоубийство задолго до финального десятого эпизода…