Савва Морозов - Анна Федорец

Театр в Камергерском переулке открылся для зрителей 8 октября 1902 года постановкой «Мещан» Максима Горького.

B. П. Веригина, тогда молодая актриса из провинциального города Козьмодемьянска, вспоминала: «Вскоре перешли в отстроенный Морозовым театр в доме Лианозова, в Камергерский переулок. Открытие было торжественное. В главном фойе устроили парадный обед. Здесь новые ученики… в первый раз увидели С. Т. Морозова. Сказать по правде, никто из нас не обратил на него особого внимания… если бы он невольно не напоминал о себе своим скромным присутствием на некоторых репетициях, больше на генеральных, или по вечерам на спектаклях. Он иногда руководил освещением на сцене… придавая ему большое значение, так же как и режиссеры Художественного театра. Вообще Савва Тимофеевич был очень скромным человеком, увидев его в театре, никто бы не подумал, что именно он помог этому театру жить».[474]

Возможно, именно в день открытия театра К. С. Станиславский произнес обращенную к С. Т. Морозову речь, в которой звучали слова благодарности: «Понесенный Вами труд мне представляется подвигом, а изящное здание, выросшее на развалинах притона, кажется мне сбывшимся наяву сном. Для общества Вы выстроили себе рукотворный памятник, но для нас, свидетелей Вашей деятельности, Вы завершили сегодня памятник нерукотворный. В сегодняшний день, радостный для нас и искусства, я приветствую Вас как щедрого русского мецената, избравшего область искусства для идейного служения обществу. Я радуюсь и тому, что русский театр нашел своего Морозова, подобно тому как художество дождалось своего Третьякова».[475]

«Постройка театра значительно упрочила наше дело»,[476] — признавал Станиславский. Действительно, труппа МХТ получила возможность не тратить силы на кочевую жизнь, а сосредоточиться только на творчестве. Вероятно, о 1902–1903 годах Зинаида Григорьевна Морозова писала в воспоминаниях: «Художественный] театр в свое время был как сотканный чудесный ковер. Ковер, из которого нельзя вынуть ни одну нитку».[477] И роль Саввы Морозова в его художественном успехе была поистине громадна.

До сих пор, говоря о сотрудничестве Саввы Тимофеевича Морозова и Московского Художественного театра, автор сознательно не затрагивал важнейшую тему — отношения между Морозовым и актрисой МХТ Марией Федоровной Андреевой. Фактически это две разные, хотя и пересекающиеся линии в его жизни. Савва Тимофеевич искренне любил искусство, обожал театр и всей душой был предан его основателю — К. С. Станиславскому. Немировича-Данченко купец уважал, но чем дальше, тем больше от него отдалялся — видимо, сказывался малоуживчивый характер Владимира Ивановича, который сам же признавал: «В театре самолюбия так остры!» Поэтому всё то, что Савва Тимофеевич сделал для Художественного театра, адресовано именно самому театру и возглавлявшим его деятелям. Что же касается М. Ф. Андреевой, то это отдельная — трагическая — история.

Мария Федоровна Желябужская (урожденная Юрковская, сценический псевдоним Андреева, 1868–1953) — пожалуй, одна из наиболее неоднозначных актрис в истории Московского Художественного театра. Работая в МХТ с первых дней его основания (1898) в качестве «любительницы» из кружка К. С. Станиславского, она не только стала профессиональной актрисой, но сделала по-настоящему головокружительную карьеру. А в 1904 году любимица публики, исполнительница первых ролей, которую В. И. Немирович-Данченко назвал «едва ли не самой красивой актрисой русского театра»,[478] Андреева вдруг… прервала свою блестящую карьеру и в расцвете лет покинула сцену. Что же она представляла собой — как женщина, как актриса, как человек?

М. Ф. Андреева родилась в Петербурге 4 июля 1868 года. Ее родители происходили из небогатых дворянских семей, но, вопреки высокому происхождению и воле родственников, выбрали себе актерскую карьеру. Будущая актриса воспитывалась в интеллигентской семье, где кроме нее было еще четверо детей. Ее отец — прославленный главный режиссер Александринского драматического театра Ф. А. Федоров-Юрковский. Мать — талантливая актриса того же театра М. П. Юрковская (по сцене — Лелева). Юрковские жили небогато, но родители делали всё, чтобы привить детям любовь к искусству: в их доме бывали великие актеры и прославленные художники, читались серьезные книги. «Требовательный до суровости отец не упускал случая убеждать свою старшую дочь, что она некрасива и не талантлива, и поэтому ей надо много читать, знать и думать. Большая семья и материальные трудности рано приучили Марию Федоровну уважать труд. Только окончив гимназию с золотой медалью, она получила разрешение отца сменить старушечьи прюнелевые ботинки на туфли для выпускного бала, заработанные ею перепиской статей для друга их семьи — С. Я. Капустина… мирового посредника».[479]

Мария Федоровна получила хорошее гимназическое образование, а потом окончила Высшие женские курсы[480] и могла бы стать учительницей, но… этот род деятельности ее не прельщал. Она с раннего детства грезила сценой. «Я чуть ли не с десяти лет мечтала стать актрисой», — писала она впоследствии К. С. Станиславскому.[481] Для этого у нее имелись все данные: редкая красота, природная пластичность, драматический талант «и чудесное меццо-сопрано».[482]

Мария Федоровна с успехом окончила драматическую школу, после чего началась ее артистическая карьера. Осуществлению детской мечты не помешало даже замужество: в 1888 году она обвенчалась с действительным статским советником Андреем Алексеевичем Желябужским. В этом браке она родила двоих детей; впоследствии в семье появились еще два приемных сына — племянник супруга Марии Федоровны и сын ее умершей сестры, Надежды Федоровны. «Шесть лет брака прошли в семейных заботах, воспитании детей и раутах большого дома высокопоставленного мужа». А. А. Желябужский, «крупный чиновник, человек, как говорили, умный и по-своему передовой»,[483] был старше Марии Федоровны на 18 лет, однако их сблизила любовь к театру. Супруги вместе выступали на любительской сцене. По имени мужа актриса взяла себе сценический псевдоним — Андреева.