Ксенотанское зерно - Константин Костинов

– Вы все, – Леонард взмахнул шпагой, – вы все заплатите за это! Король Дитрих прикажет и вас повесят! Вас…

Он захрипел и упал вниз лицом. Из спины торчала рукоять кинжала. Позади зажимала рот руками бледная Ирма.

Парни подбежали к ней:

– Это ты его?

– А где ты взяла кинжал?

– Лотта нашла… – Ирма дрожала крупной дрожью.

– Молодец, – покачал головой Якоб.

– Но это неправильно…

– Правильно. Он мог вбежать в дверь, и тогда кинжалом вы бы от него не отбились.

– Но в спину – неправильно…

– Неправильно, – вздохнул Якоб, – нечестно. Но очень часто, пока правильные люди размышляют, честно или нечестно бить в спину, неправильные бьют не раздумывая.

– Смотрите-ка, – герцог указал за спину короля, – ваши прихвостни пытаются вас спасти.

За слоем «стекла» было видно, что гвардейцы и монахи, видимо, сумевшие разогнать слуг Короля, бьются, пытаясь пробить преграду и спасти своего короля.

– Пусть стараются.

Гвардейцы отчаянно лупили в «стекло» кулаками, рубили шпагами, что-то пытались сделать монахи.

Безуспешно.

– Да, сегодня один из нас умрет, ваше бывшее величество. Но это буду не я. Амулет вас не спасет.

Герцог поднял руки.

– Медь! – выкрикнул Якоб.

– Что медь? – хором спросил все.

– Медь! – Якоб закрутил головой. – Если мы не ударим их медью, они поднимутся.

Рудольф посмотрел на покойников. Те лежали неподвижно.

– Ты уверен? – Гвардеец толкнул ближайшего ногой.

– Ну да.

– Да, – подтвердила Ирма, вцепившись в рукав спокойной Лотты. – Я сама видела.

– Что-то они не торопятся подниматься…

Якоб сел на ступени разгромленной лестницы:

– Ну давайте подождем.

– Так, – возмутилась Ирма, – хватит дурака валять! Быстрее уходим, пока и вправду не ожили.

– Что-то не так. – Якоб даже не пошевелился. – Должны уже ожить. Похоже…

– Похоже, – Ирма топнула ногой, – что кто-то решил провести научный опыт, чтобы узнать время оживления мертвых слуг Грибного Короля.

– Они не сами оживают, – проговорил сидящий Якоб. – Их поднимает сила Короля. Значит…

– Король их не поднимает, – пожал плечами Рудольф. – Значит…

– Король мертв.

Ирма и Рудольф сели по бокам Якоба. Лотта фыркнула и пошла осматривать тела, перепрыгивая через обломки мрамора.

– Мертв? – тихо сказала Ирма. – Значит, все кончилось? Его слуги стали нормальными людьми?

– Наверное, – пожал плечами Якоб. Он чувствовал себя очень усталым. Как будто ему не семнадцать, а по крайней мере двадцать. Может, даже двадцать пять.

– И народ на площади… Он расходится? А Дитрих?

– Это кто такой?

Ирма с неудовольствием отметила, что в голосе Якоба было только вялое любопытство. Ни капли ревности!

– Это принц, который выступал с балкона.

– Судя по крикам, – подошла Лотта, – он продолжает выступать.

– Ничего не кончилось?

– Знаете что? – поднялась и отряхнула платье Ирма. – Пойдемте, посмотрим.

– Посмотрим! – Король принял некую бойцовскую стойку.

– Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в вашу благородную беседу…

И король, и его противник вздрогнули: кто это сказал?

Через мгновение ситуация стала еще менее понятной: сквозь непроницаемое темное «стекло», в которое продолжали отчаянно биться гвардейцы, прямо сквозь кирпичную стену в зал бывшей фехтовальной школы вошел человек.

Немолодой, худой, босой. В обычной крестьянской одежде, войлочной широкополой шляпе, каких крестьяне не носили уже лет сто.

– Ты… кто?! – взвизгнул герцог.

Король Вальтер с неудовольствием отметил, что сам был близок к подобному позорному звуку.

– Я? – Незнакомец улыбнулся.

Из-под полей шляпы сверкнули серые спокойные глаза. Языком пламени качнулось огненно-алое петушиное перо на шляпе, тонким солнечным лучиком блеснула золотая серьга в левом ухе, которую почему-то никто никогда не замечал.

– Ты? – выдохнул герцог. – Старый колдун…

– Я, – перебил его незнакомец, – всего лишь скромный мельничный Подмастерье.

Король неожиданно успокоился:

– Вот и Третий.

– Что же вы, ваше величество, так неосторожны? – укоризненно обратился к королю узнанный незнакомец-Подмастерье. – Не взяли с собой ни одного образа святых? Что, если бы я не смог устранить ведьм уважаемого Вольфганга?

– У меня были на то свои причины, – развел руками король.

– Знаю я ваши причины. И все равно – неосторожно и самонадеянно.

– Я мог бы его победить.

– «Мог бы» и «победил» – разные вещи.

– Так это ты?! – До герцога дошло. – Из-за тебя мои ведьмы не пришли на зов?

– Я, я, – повернулся к нему Подмастерье. – Скажу больше, это я помог Ирме сбежать от тебя и твоих прихвостней, это я убил остальных твоих колдуний, это я всячески мешал и вредил тебе. И это я, – Подмастерье улыбнулся, – сделал так, что два претендента на престол убили друг друга.

– Но почему?! Насколько я помню сказки о тебе, ты должен был пойти против короля!

– Против короля? Почему?

– Ты же за свободу! Как и я!

– Я – за свободу, – прищурился Подмастерье. – Вот только я не уверен, что за свободу ты. Это ведь ты устроил развал и разруху времен Новой династии. Только тем, что привел ее на трон.

– У меня не получилось! Дай мне попробовать еще раз! Убей короля!

Герцог попытался было что-то наколдовать, судя по яростным пассам, но замер, увидев покачивающийся в пальцах Подмастерья образок святого.

– Я хотел бы уточнить, – кротко поинтересовался король Вальтер. – Вы, уважаемый, на моей стороне? Или я понял неправильно?

– Неправильно, – отрезал Подмастерье. – Я на стороне народа, а вы, ваше величество, народ угнетаете.

– Тогда вы на его стороне?

Подмастерье вздохнул:

– Кто не с нами, тот против нас… Сделай выбор… Добро и зло… Закон и хаос… Когда вы все уже поймете, что в этом мире есть и другие цвета, кроме черного и белого?

– Я, значит, черный. – Король Вальтер оглядел себя. – Герцог – белый. А ваш цвет, уважаемый?