Дух Времени - Анастасия Вербицкая

Соня и Минна Ивановна упорно молчали. Катерина Федоровна заговорила о другом. Соня рассеянно слушала деловой разговор. Вдруг она заметила:

– А ведь он очень на Андрюшу обиделся…

– Кто обиделся? – Катерина Федоровна так вся и насторожилась.

– В самом деле, почему он не пригласил Чернова на свадьбу? Ведь они приятелями были… Он мечтал быть шафером.

Ноздри Катерины Федоровны дрогнули.

– А мне наплевать, о чем он мечтал! Скажите пожалуйста! «Обиделся»!.. Всякая шантрапа обижаться будет, а мы с ними считайся!.. Приятели… Ха!.. По крайней мере, в моем доме ноги его не будет, пока я жива! И, пожалуйста, устройте так, чтоб я с ним у вас не встречалась!

Этот инцидент омрачил общее настроение. Но что, если б Катерина Федоровна видела взгляды, которыми обменялись Соня и Минна Ивановна!

– Сохрани вас Бог проболтаться, мамочка! – шепнула Соня по отъезде сестры.

– Ну вот ещё!.. Враг я тебе, что ли?

Дело в том, что Чернов, с одной стороны, жалея «бедную, покинутую всеми девочку», с другой, мечтая «подстроить каверзу» ненавистной Катьке, пригласил Соню поехать с ним в летний театр, куда он добыл контрамарки. Соня была в восторге. Минна Ивановна искренно радовалась. Она не знала, конечно, что Соня, в благодарность, не мешала Чернову целовать её всю дорогу назад… Конечно, Соня его не любит. И сама она ни разу не поцеловала Чернова. Но ей слишком тяжело ревновать… А Чернов стал такой красивый! И так хорошо одет!.. Бывают минуты, когда совсем чужому она готова на шею кинуться с отчаяния и тоски!.. Но разве Катя это поймет? Особенно теперь?

Катерина Федоровна заглянула на квартиру. Нянюшка встретила её радостно и с низким поклоном. «Молодая» на этот раз не поцеловала старушку и не мешала ей приложиться к её плечу. Она как бы сразу подчеркивала этим их будущие отношения. Но тон её был ласковый. Она пришла в хорошее настроение ещё на квартире матери, когда садилась в коляску. Соседи и чужая прислуга высыпали за ворота, чтоб видеть бывшую «учительшу», ездившую теперь на своих' рысаках. Она приветливо раскланялась с глядевшими в окна женщинами и с хозяином дома и дала полтинник дворнику, который подобострастно подсаживал её «под локоток». Соня стояла на улице, пока экипаж не скрылся за углом. «Завидует небось? Ну, да ничего! её жизнь впереди. Коли я сумела такую партию сделать, красавице Соне долго ждать не придется…»

В квартире она зорким глазом оглядела все диваны. Нянюшка угадала её мысли.

–. Будьте спокойны, сударыня… Без вашего разрешения никого не пущу ночевать. Не холостые времена, слава те Господи!

Катерина Федоровна велела почаще выбивать мебель, а ковры сложить и картины завесить кисеей от мух. Нянюшка проводила её с почтительным поклоном, очень довольная её распоряжениями.

Лиза с Тобольцевым шли по тенистому просеку. Всю дорогу Лиза, грустная и далекая, рассеянно слушала, что рассказывал Тобольцев о Киеве.

Через час поисков они остановились оба на дачке в четыре комнатки, с крошечной кухней и террасой, обвитой диким виноградом. За неё спросили полтораста рублей, и Тобольцев тут же дал задаток, приказав назавтра вымыть полы и окна. Перед террасой был крохотный цветничок с одной заросшей клумбой. Но в углу, у забора, виднелась полуразвалившаяся беседка, тоже увитая виноградом.

– Как хорошо! – задумчиво сказала Лиза, в зеленом полусумраке беседки опускаясь на старую мшистую скамейку.

Тобольцев расхохотался.

– Неужели здесь лучше, чем в твоем русалочном царстве?

– Там я одна… правда, как на дне реки. А здесь уютно!.. Если б здесь прожить вдвоем!.. С тем, кого любишь…

Сердце Тобольцева забилось. «Боже мой! Как она похожа на Лилею в этом освещёнии!.. И какое у неё загадочное лицо стало! О ком она думает? О Стёпушке? Обо мне?.. Кому улыбаются эти гордые губы?»

Когда они шли назад, солнце уже садилось и золотило верхушки сосен.

– Лиза… Я хочу тебя что-то спросить… – вполголоса начал Тобольцев.

– Я тоже хочу спросить!.. Спрашивай ты сначала!..

– Лиза… Меня мучит одна загадка. Можешь ты ответить мне без уловок, без утайки, с присущей тебе гордостью?

Она пожала плечами и стала медленно бледнеть, щурясь вдаль, избегая его горячего взгляда.

– Я не умею лгать… Да и не стоит! Только… сядем, пожалуйста… Я устала… – Она задыхалась слегка, и он понял, что сердце её стучит.

В стороне от просеки вилась дорожка. Под старой, могучей сосной они сели на скамью.

– Лиза, почему ты так изменилась ко мне? И, вообще, изменилась – как-то вся неуловимо? Почему ты отняла у меня Лилею?.. Ты разлюбила меня? Нет, не отдергивай руки! Я тебе не враг… Но считаешь ли ты меня по-старому другом?.. Вот это первое, на что ты должна мне ответить! Это все, что касается меня…

Лиза, склонившись, чертила что-то зонтиком на песке.

– А разве тебе, кроме Кати, нужен кто-нибудь? – глухо спросила она.

– Ах, Лизанька! До чего ты наивна! Может ли один человек, как бы он ни был интересен, заполнить собою душу и жизнь другого? Особенно такого, как я? Я тебе отвечу чистосердечно: нет!.. Это невозможно!.. Представь себе степь широкую, безбрежную… И в ней одну ничтожную точку – человека… Пусть этот человек будет даже Катя, эта бесспорно интересная индивидуальность! Но разве она не затеряется в степи? Какую надо иметь убогую натуру, чтоб, полюбив, закрыть на весь мир глаза и быть глухим к голосам, что звучат кругом!.. То, что мне нужно от Кати, того я не прошу от тебя. Но и она, если бы и желала, не даст мне того, что можешь дать ты… одна ты во всем мире!

– Значит, у тебя две? – так же глухо перебила его Лиза.

– Что такое?

– Я хочу сказать: мы – две для тебя?.. И третьей уже не будет? – Она вдруг подняла голову, и он увидел её огромные глаза, полные тоски, тревоги и любви. Сердце у него дрогнуло.

– Лизочка!!! Ты меня не разлюбила? Ты по-прежнему моя Лиза?!!

Он обхватил её плечи, но она вырвалась с какой-то исступленной энергией, как два года тому назад…

– Нет, не целуй меня! Не смей!.. Не хочу!.. Не хочу и не позволю! Довольно измываться!

– Что такое?..

– Ты меня поцеловал нынче… в губы… И так гадко… так гадко засмеялся…

– Лизанька, прости…

– Если б ты знал, как ненавидела я тебя в ту минуту! Лучше бы ты меня тогда ударил! Лучше бы обругал! Это не ласка была… а обида… Словно ты мне в лицо плюнул!

– Лиза!.. Как можно так понимать?

– Уж извини… Как поняла… И лгать тебе не стоит! Лучше объяснимся и условимся раз навсегда, чего нам держаться? Вот ты сейчас мне о любви говоришь… Что ж? Я её принимаю, эту твою любовь. Но (голос её вдруг задрожал)… Не ошибись, Андрюша! Я тебя так высоко поставила… тебя и твою любовь… Не урони её в грязь!.. Она должна быть белее, чем… вот это платье мое…