Вальсингамские девы - Анна Морион

– Не подходи, милая, на мне живут сотни насекомых, и, если ты будешь стоять рядом со мной, они перепрыгнут на тебя, – предупредила Кэтрин, покрытая земляными и волосяными вшами. – Выйдите, прошу вас, я не хочу, чтобы вы видели меня такой. Эй, тюремщик! Выведи их!

Дверь открылась, девушки поспешно выскользнули из ужасной камеры, и тюремщик провернул ключ в ржавом замке.

– Не бойтесь, леди, эта девица совсем чокнутая, – с улыбкой сказал он им и отошел на приличное расстояние, так как Кристин тут же обдала его ледяным и полным гнева взглядом.

– Кэти, почему ты не обняла меня? Я так скучаю по тебе! – с обидой спросила Кэсси, обращаясь к железной двери.

– Прости, милая, но я не желаю заразить тебя вшами, – послышался глухой голос Кейт, сидящей на полу у двери.

– Вшами? Гадость! – поморщилась Кэсси. – А когда ты придешь домой?

– Кэсси, скажи мне… Там, внизу живота… Болит? – осторожно спросила Кейт.

– Нет, не болит! Так ты придешь? Когда, Кэти? Тебя так долго нет со мной!

– Прости, милая… Я не приду! – с горечью ответила Кэтрин, понимающая, что за убийство ее ждала смертная казнь.

– Но это нечестно! – нахмурилась Кэсси.

– Ты не должна скучать по мне. Я ухожу очень далеко, за нашим отцом. Ты же помнишь, что он не вернулся? Я пойду на его поиски, – с болью в сердце сказала Кейт, сожалея о том, что не сможет в последний раз обнять Кэсси, которая была смыслом ее недолгой трудной жизни.

– А как же я? – недовольно осведомилась Кэсси.

– Ты останешься с Кристин.

– Я хочу пойти с тобой!

– Это очень долгий путь, и ты устанешь.

– Не устану! – капризно топнула ножкой Кэсси.

– Я запрещаю тебе идти со мной.

– Но почему?

– Кэсси! – строго одернула ее Кристин. – Кейт запретила тебе!

– Тогда я буду ждать тебя, моя милая Кэти, – простодушно сказала Кэсси, не осведомленная о том, что скоро ее Кэти лишат жизни, и что она не вернется уже никогда. – А ты принесешь мне новую куклу? Красивую-красивую!

– Я принесу тебе много кукол… – Кэтрин тяжело вздохнула, и по ее щекам потекли слезы. – Помнишь, я читала тебе сказку об ангеле?

– Да, про хорошенького ангелочка.

– Это сказка о тебе. Ты – ангел, и Господь всегда будет любить тебя и заботиться о тебе. Запомни это… Кристин, ради Бога, уведи ее! Я не вынесу больше!

Кристин торопливо кликнула тюремщика, дала ему денег и приказала вывести Кэсси из тюрьмы и усадить ее в кэб, а также сказать извозчику, чтобы изволил дождаться второй леди, за что та щедро отблагодарит его. Тюремщик осторожно спрятал деньги в карман своей грязной засаленной формы и сказал Кэсси следовать за ним. Кэсси молча подчинилась этому приказу.

– Кейт, она ушла, – тихо сказала Кристин сестре, когда Кэсси скрылась в темноте коридора. – Прости меня! Это из-за меня ты сейчас здесь! – Она упала на колени перед дверью и прижала ладони и лоб к холодному грязному железу, скрывающему от нее обреченную на смерть сестру.

Кэтрин промолчала. Неделя, проведенная ею в долгих искренних молитвах, сделала ее равнодушной к своей судьбе, к будущей смерти, и к гневу на Кристин. Отныне Кейт не испытывала ненависти к сестре-блуднице, а лишь внимала ее голосу и была полна покоя и терпения.

– Мне не за что тебя прощать, – наконец, сказала Кэтрин, так как услышала в голосе сестры искреннее раскаяние в своих грехах.

– Нет, Кейт, все ужасно! Я ничего не могу сделать! Как я ни пытаюсь… Тебя повесят!

– Это заслуженное наказание.

– Нет, нет, не говори так! Одна я виновата в этой трагедии! Я видела, как Колин смотрел на нее, и в его взгляде было что-то дьявольское… Но я думала лишь о том, чтобы Кэсси не раздражала его! Потом он сказал, что Кэсси пора домой. Он много пил, но разве я обратила на это внимание?! Он приказал мне уйти на кухню, а когда я вернулась в столовую, она была пуста… Я испугалась, бросилась к лестнице и услышала крики Кэсси. Я бросилась спасать ее, но Колин избил меня… Он закрылся с Кэсси в спальне, и она… Она никогда так не визжала, столько было боли в ее голосе! Она рыдала, там, в спальне, а я тоже рыдала, лежа под самой дверью! Затем Колин вышел и сказал мне: «Не забудь дать ей сладостей в дорогу», а Кэсси выскочила из комнаты и убежала… В тот миг я желала бы сама убить его, но он был сильнее и запер меня в моей спальне… – рассказала Кристин, прерывая свой рассказ тяжелыми вздохами и вытирая со щек слезы.

– Ну и подлец же он, мисси! Верно, что пришили! – вдруг послышался из соседней камеры грубый мужской голос.

Кэтрин плакала, закрыв ладонями лицо: она представила, какие страдания пережила Кэсси, и ее сердце готово было разорваться от горечи.

– Я волновалась лишь за себя и свое благополучие! На твоем месте, в этой грязной камере должна быть я! – прорыдала Кристин.

– Ничего не изменить. Не кори себя. Господь никогда не простит мне, – ответила на это Кэтрин. – Я знаю, что не выйду отсюда, а если выйду, то пройдусь лишь до виселицы. Я готова заплатить за свое преступление: я – убийца и должна быть наказана…

– Нет! Это этот подонок должен болтаться на виселице!

– Господь не простит меня, как бы горячо я не раскаивалась. Помолись за мою душу, Кристин. Я желаю лишь, чтобы Кэсси забыла этот кошмар и была счастлива. Ты должна позаботиться о ней.

– Я обещаю! – сквозь слезы пообещала Кристин, объятая страданиями и муками совести.

– Виконт Уилворт интересуется ее судьбой… Но я не верю теперь! Никому! – с чувством сказала Кэтрин. – А теперь, ступай, я хочу помолиться.

– Но, Кейт, моя дорогая Кейт! Я люблю тебя! Умоляю, не покидай меня!

– Сходи в церковь и помолись Богу, чтобы Он попытался простить меня. Позаботься о Кэсси! Уходи, прошу тебя, уходи! Знай, что, несмотря на все твои грехи, я люблю тебя. Я буду молить за тебя Господа. Уходи!

– Я… Я позабочусь о Кэсси, клянусь! – воскликнула Кристин, поднимаясь на ноги. – Прощай, Кейт! Прощай навек! – И она торопливо побежала по коридору, прочь от камеры, покинула Ньюгейт, села в кэб обняла Кэсси и велела извозчику везти их домой.

Через два дня состоялся суд над Кэтрин, который приговорил ее к смертной казни через повешение.

Виконт Уилворт вернулся в Лондон в первых числах ноября. Он прибыл усталым и измученным долгой дорогой, однако нашел в себе силы променять спальню на чтение газет и ознакомиться с последними лондонскими новостями. Удобно расположившись в кресле своего кабинета и попивая крепкий кофе, виконт принялся за чтение произошедших событий. Перевернув страницу с анонсом ожидающихся казней, он едва не выронил чашку с кофе из рук.

«Четвертого ноября, в час дня, состоится казнь преступницы Кэтрин Глоуфорд, приговоренной к смерти через повешение…»