Каста мимов - Саманта Шеннон

– По-твоему, мы это заслужили? И она тоже?

– Что? – растерялась я.

– Как там в памфлете? «Царящая там гнусность»? «Примитивные прорицатели»? И мое любимое: «Хорошо бы они вымерли, как мамонты», – процедил Верн со слезами на глазах. – Почему вы нас так ненавидите? Почему?

Я не нашлась что ответить.

– Оглядись по сторонам, девочка. Думаешь, мы безжалостные убийцы? Неужели ты веришь басням Сборщика, которые он выдает за научный труд? – Верн склонился над мертвой девушкой и взял ее за руку. – Если Синдикат пронюхает, что Челси умерла здесь, от гетто камня на камне не останется.

– Сборщик ничего не узнает, – пообещала я.

– Узнает рано или поздно.

Дверь снова распахнулась. Винн опустилась на колени рядом с покойницей и пригладила ей волосы.

– Когда же это кончится… – пробормотала она.

– Она ведь местная. – Я утерла пот со лба. – Вы должны похоронить ее.

– Похороним. У нас два кладбища на выбор – река и свалка, – огрызнулся Верн. Потом бережно достал из скрюченных пальцев платок и накрыл им обезображенное порезами лицо. – А теперь убирайся.

От его тона я содрогнулась, но виду не подала. Молча переложила покойницу на руки Верну и отвернулась, но шестым чувством продолжала впитывать каждый звук. Эфир мягко завибрировал.

– Челси Нивс, – Винн сделала знак, – да упокоится твоя душа в эфире. Дело сделано. Все долги уплачены. Отныне тебе не место среди живых.

Дух легким облачком вспорхнул к потолку и растворился во мраке. Верн уронил голову и заплакал. Я долго смотрела на покойницу, пока ее образ клеймом не врезался в память. После чего вышла в коридор и, дрожа от гнева, привалилась к стене.

Иви – вот ключ к разгадке, но она в руках Аббатисы. Никак не удавалось подобрать слова утешения, даже «соболезную» звучало как-то мелко. При жизни Рот-до-Ушей была не сахар: жестокая, резкая, – но чем я лучше? Разве мои кулаки и дар не служили Джексону верой и правдой? Разве его приказы обсуждались? Во мне Рот-до-Ушей видела себя, и не зря.

За спиной хлопнула дверь. Винн вышла в коридор, вытирая руки о фартук. В ее взгляде не было злости, только смертельная усталость.

– Она была неплохим человеком, – срывающимся голосом проговорила ирландка, но глаза при этом оставались сухими. – Нашу фамилию не взяла, поскольку родилась не здесь. Ее малюткой выкрали у родной матери, а потом, уже побирушкой, завербовали в Синдикат. – Повисла короткая пауза. – Говоришь, много успела повидать Мэллоуновских восстаний?

Я кивнула:

– Мой брат погиб во время Вторжения.

– Я тогда работала в библиотеке колледжа Тринити. – Винн расстегнула воротник блузки. Чуть ниже шеи глубокой вмятиной белел след от пули. – Как звали твоего брата?

– Финн Маккарти.

Винн попробовала улыбнуться:

– Как же, помню. Финн Маккарти, тот еще безобразник. В библиотеку приходил, только чтобы подурачиться. Его вроде отправили в Каррикфергус?

– Да.

Мне хотелось расспросить ее о Финне: что он вытворял в библиотеке, как безобразничал, – но момент был неподходящий.

– Вы видели убийцу Челси?

– Только издали. Да и смотреть особо не на что – плащ, шляпа, маска. Охранник у ворот сказал, что гость прибыл по распоряжению временной владычицы и мне лучше прикусить язык, если жизнь дорога.

У меня непроизвольно сжались кулаки.

– А Рот-до… Челси не объяснила, из-за чего скрывается? Чему она стала свидетельницей в Акре Дьявола?

– Она явилась сюда сразу после похорон Гектора, заперлась в комнате и словечком ни с кем не перебросилась. Уж как мы упрашивали ее выйти – все напрасно. А что с Иви?

– Плохо. Она в беде. У вас нет причин помогать мне, но…

– Но тебе нужна помощь, – подхватила Винн.

– Да. Если Аббатиса выиграет битву, вся власть окажется в ее руках. Но если победит кто-то другой, мы сможем назначить расследование смерти Гектора и Челси.

– Хочешь, чтобы мы дали показания? А смысл? Потусторонний совет никогда не прислушается к примитивам. Да и Сборщик не позволит.

– Позволит, если Синдикат возглавит другой владыка. Или владычица. Тогда многое можно будет изменить.

– Если менять, то радикально. Возможно, у примитивов Джейкобс-Айленда появится шанс выбраться из Бермондси. Если такое возможно, они будут счастливы помочь тому, кто отменит драконовские законы Сборщика. – Винн сняла с себя плащ и протянула мне. – Вот, возьми. Ты вся в крови.

Мои штаны были по колено забрызганы грязью, про сапоги не стоило и говорить. На руках и одежде запекшаяся кровь.

– Хорошо, возьму, если примете это. – Я сняла с шеи цепочку. Отсыпала себе немного шалфея и отдала шелковый мешочек Винн. – Битва состоится первого ноября, в полночь. Это средство отпугнет фантомов у ворот.

– А, сувенир от охранника. – Винн взвесила мешочек на ладони. – Но здесь хватит максимум на двоих.

– Двоих вполне достаточно.

– Тогда спасибо за приглашение. – Криво усмехнувшись, Винн вернула револьвер и ножи и, взяв меня за локоть, повела к лестнице. – Надеюсь, до скорой встречи, Пейдж Махоуни. А теперь торопись. Местные не любят чужаков на похоронах. И постарайся помочь Иви, где бы она ни была. Эта новость разобьет ей сердце.

В крови Лондона был яд. Перед лицом смерти Рот-до-Ушей сумела сказать самое главное.

Шокирующая правда не укладывалась в голове. Значит, за всем стоит Аббатиса. Наврала всем с три короба про дружбу с Гектором, а сама… И ничего не сделаешь, пока вся власть у нее в руках.

Это она прикончила Гектора с подельницей, и если Рот-до-Ушей права, на плече убийцы есть метка «Ветоши», которую та тщательно скрывает. Допустим, Аббатиса когда-то состояла в банде, а после возглавила собственный сектор. Уж не в качестве ли той самой подельницы, чье имя Джекс запамятовал? Допустим, она ушла от Старьевщика, тот разозлился, отсюда их вражда. Вроде логично.

Или нет? Татуировку можно удалить в любом салоне, дешево и быстро, но Аббатиса почему-то не спешит избавиться от нее.

«Рука без плоти пальцем указывает в небо. На запястье алый шелковый браслет».

Что означает пророчество? Что платки на трупах оставляет сам Старьевщик?

Что убийца – он?

Я потерла виски, пытаясь сложить кусочки мозаики. Предположим, Старьевщик напрямую заинтересован в битве и поэтому решил устранить Гектора и Рот-до-Ушей. Каким-то образом он переманил на свою сторону Аббатису, и та согласилась стать киллером, а их якобы застарелая вражда – всего лишь ширма, чтобы скрыть злодейский заговор.

Допустим, Старьевщик сам метит на престол, поэтому и приказал устранить действующего владыку вместе с подельницей. Но почему тогда ни Старьевщик, ни Аббатиса не выдвинули свои кандидатуры? В списке участников битвы их имена не значатся. Почему они не воспользовались вакуумом, который сами же создали?