Крушение России. 1917 - Вячеслав Алексеевич Никонов

боевыми припасами и, во-вторых, что все спасение Родины — в руках только их, общественных деятелей… Все, кто противился такой политике Особого совещания и старался доказать, что и главные управления (военного министерства — В. Н.) кое-что делают, а главное, могут сделать значительно больше, если только им не будут мешать, не будут их травить… — все такие протестанты безжалостно изгонялись из совещания и из управлений как «вредные» люди старого бюрократического режима, неспособные проникнуться новыми веяниями и виновные во всех наших бедах». Для увольнений даже высших офицеров и генералов не нужны были доказанные обвинения, порой достаточно было «обоснованных подозрений» Родзянко, Гучкова, Протопопова, Милюкова, Коновалова[758].

О значении ЦВПК для революционной работы в армии можно составить некоторое представление из свидетельств Константина Глобачева: «Комитет являлся, так сказать, той легальной возможностью, где можно было совершенно забронировано вести разрушительную работу для расшатывания государственных устоев, создать до известной степени один из революционных центров и обрабатывать через своих агентов общество и армию в нужном для себя политическом смысле… Агенты комитета и сам председатель постоянно выезжали на фронт для постепенной подготовки оппозиционного настроения среди командного состава, причем Гучков брал на себя главнокомандующих фронтами и командующих армиями… Рекламируя свою деятельность по снабжению армии, Комитет в то же время старался обесценить, очернить и скомпрометировать действия идентичных правительственных органов и создать такое впечатление в широких кругах, что единственным источником питания боевым снаряжением армии является общественная организация Центрального военно-промышленного комитета. Словом, не будь этого Комитета, армия осталась бы без пушек, без ружей и без снарядов»[759].

Для работы в армейской массе незаменимы были «земгусары». Десятки тысяч молодых людей в стилизованной военной форме, излюбленный объект для газетных фельетонов и предмет насмешек и презрения в войсках, разъезжали по фронтам и всей необъятной стране, выясняя потребности армии и размещая военные заказы, а заодно несли людям слово «правды». Начальник Московского охранного отделения Мартынов так описывал облик «боевиков» образца 1915–1916 годов: «Они не вооружены больше револьверами; на ремне, перекинутом через шею, уже не прикреплена бомба, как это было обычно в 1905–1906 годах; нет, на этом ремне висит теперь безобидный полевой бинокль, дополняя установленную декоративную форму «земгусаров»… Новые боевики вооружены еще одним оружием в борьбе против своего правительства и верховной власти — это оружие старо, как мир, но оно оказывается сильнее бомб: это клевета! Под ее ударом падет историческая Российская Верховная Власть»[760]. Можно не вполне верить представителю охранки, но нет оснований не верить Николаю Мельникову, входившему в высший орган управления Союза земств — его съезд (который, кстати, практически не собирался), который не видел оправдания «революционной пропаганде, которая велась агентами Союза среди солдат и мелкого офицерства. Это — не клевета, и об этом я неоднократно слышал от лиц хорошо осведомленных и заслуживающих полного доверия. Кн. Георгий Евгеньевич это знал, но никаких мер к прекращению этого зла не принимал. Наоборот, как бы сочувствуя такой «работе», он допускал в свои кадры значительное количество заведомых революционеров». При этом Мельников подчеркивал, что подавляющее большинство земских деятелей на местах не только не поддерживало революционную деятельность центральных органов Союзов, но вообще не знало ни о какой их деятельности, поскольку «оторвавшийся от периферии центр Всероссийского земского союза остался работать сам по себе как прикрывшаяся земским флагом политическая организация, а создавшие его земства действовали каждое отдельно как организации деловые»[761].

Путь завоевания трудящихся масс объяснял зампред ЦВПК Коновалов: «Под прикрытием работы на оборону необходимо создание целого ряда новых всероссийских союзов — рабочего, кооперативного, торгового, крестьянского и других. По организации их все они вместе со Всероссийскими земскими и городскими союзами и военно-промышленными комитетами должны выделить из своей среды высший орган, который явился бы для всех них единым направляющим центром и был бы штабом общественных сил всей России или, вернее, Союзом союзов»[762].

Развертывание антиправительственного пролетарского движения осуществлялось через создание рабочих групп ВПК. Рабочим оборонных отраслей было предложено направлять своих представителей в губернские военно-промышленные комитеты. Гучков начал создавать рабочие группы ВПК в Петербурге, Коновалов — в Москве, Терещенко — в Киеве. Меньшевики и другие оборонцы идею поддержали, тогда как большевики и остальные пораженцы решили выборы в ВПК бойкотировать, что было отражено в специальных решениях Петербургского комитета и Русского бюро РСДРП(б). В столице каждая тысяча рабочих посылала одного выборщика на собрание, которое проходило в помещении Соляного городка.

Охранное отделение отслеживало происходящее: «Делегаты, собравшись в 12 часов дня, до глубокой ночи ни к каким положительным результатам не пришли, так как приблизительно половина их, а именно большевики как пораженцы, решительно отказались от вхождения в буржуазное учреждение, работающее для войны»[763]. Не меньше полиции кампанией бойкота, приведшей к срыву выборов, был доволен Ленин, который из швейцарского далека писал: «Впервые за время войны… эти выборы притянули действительно массы пролетариев к обсуждению и решению основных вопросов современной политики, показали нам настоящую картину того, что есть в социал-демократии как массовой партии»[764].

Большевистская агитация за их бойкот и нежелание сознательных пролетариев сотрудничать с буржуазией привели к тому, что далеко не везде рабочие группы удалось сформировать. Лишь в 76 военно-промышленных комитетах из имевшихся 244 удалось провести выборы, причем рабочие группы реально были созданы в 58 ВПК[765]. Но, главное, Гучкову все-таки удалось провести повторные выборы в Петрограде. Хотя они вновь были пробойкотированы большевиками, в результате индивидуальной селекции выборщиков на заводах, махинаций и подлога к концу ноября рабочая группа столичного ВПК была сформирована под руководством Кузьмы Гвоздева, неоднократно арестовывавшегося с 1902 года эсера, переметнувшегося к меньшевикам. А Гучков позаботился о том, чтобы они ни в чем себе не отказывали и занимались «правильным» делом.

«Рабочая группа… имела свое отдельное помещение, свои отдельные заседания, свое делопроизводство и полную связь с заводами и фабриками, — констатировал Глобачев. — Это был, так сказать, в малом масштабе Совет рабочих депутатов. В общих собраниях ЦВПК рабочая группа мало интересовалась вопросами снабжения, выдвигая на очередь вопросы исключительно политического характера»[766]. Глобачев действительно подметил главное: для нужд борьбы с Николаем II Гучков в лице рабочей группы ЦВПК создал фактически Совет рабочих депутатов. Тот Совет, который формально возникнет в первый же день Февральской революции, будет инициирован именно руководителями рабочей группы ЦВПК.

«Гвоздев и все рабочие представители были известны розыскным органам не как техники, а как социалисты, представляющие собой величины в революционном мире. Нисколько не способствуя практическим целям комитетов, они тотчас же создали на заводах