Вычислитель. Орбита для одного - Александр Громов

Все просто. Очень просто. Но Томми не понимает даже этого элементарного расклада, он настроился на героическую смерть. Что ж, может, он и получит ее, этого сейчас никак не просчитать…

Осталась позади голова кометы, растаял иней на корпусе «Магога», и звезды засияли на обзорных экранах, как прежде. Серпиками выглядели спутники Циклопа, а сам газовый гигант – здоровенным серпом. Отметка цели – тяжелого крейсера – медленно двигалась по экрану, и плясали возле нее цифры – пеленг, дальность, скорость. Локатор показывал, что крейсер, спрямляя траекторию, храбро зацепил голову кометы.

– Чтоб его там стукнуло хорошей каменюкой! – посулил Томми.

– Ты не знаешь, какая защита у кораблей этого класса, – осадил его Эрвин. – Но все равно зря это он, выгадает всего ничего… Хорошо, что он один. Оставил эсминцы охранять десантные корабли, а сам помчался за нами. Это просчет. Без поддержки крейсера десант не сможет высадиться на Цирцею, а нам – двумя противниками меньше.

Он не стал развивать свою мысль дальше. Умному достаточно, а Томми наивен, но не глуп. На «Несравненном» уже знали, с кем будут иметь дело, и не сильно встревожились, увидев последний козырь мятежников. Его собрат разлетелся во встречном сражении на куски, а этот чем лучше и почему должен кончить иначе? Не тот противник, чтобы стягивать против него всю эскадру.

Прыжками через десять уровней Эрвин бегло просмотрел схему «Магога». Он знал ее наизусть и хотел лишь убить время. Основные расчеты проделаны и проверены, фактор внезапности дает слишком большую неопределенность, чтобы имело смысл считать дальше, а если на схеме корабля что-то внезапно замигает тревожным красным цветом, то все равно не хватит времени вмешаться и исправить. Сделано все возможное, большего не сделать. Эрвин ненавидел такие минуты. С огромным удовольствием он подремал бы сейчас в кресле перед пультом, но ведь не дадут… Даже Томми, ручной Томми, и тот не поймет. Спящий перед боем командир по определению либо разгильдяй, либо предатель. Ему полагается бдить, размышлять, перебирать возможности, метаться туда-сюда, натыкаясь на стены, литрами вливать в себя крепчайший кофе, тереть кулаками красные от бессонницы глаза…

– От Улисса идут к нам три цели, – доложил Томми.

– Вижу, – буркнул Эрвин.

– Это эсминцы, – решил подчеркнуть очевидное старший офицер. – «Несравненный» остался один, не считая катеров.

Эрвин промолчал. Если Томми хочется немного помолоть языком, пусть мелет. Языковых мышц целых восемь штук, и каждая нуждается в разминке, не говоря уже о голосовых связках. Сейчас он дойдет до простейшего умозаключения: уж если командующий эскадрой Терры оставил в боевом охранении линкора лишь катера, значит, с обороной Улисса покончено. Факт понятный и предсказуемый, как крик боли при падении на что-нибудь твердое.

– Значит, Улисс нам не поможет, – вздохнул Томми. – Хотел бы я знать, цел ли Штаб…

– Не имеет значения, – сказал Эрвин. – Связи нет и не будет. Теперь в Астероидной системе главные мы.

Лучше было сказать это сейчас, чтобы Томми успел до боя привыкнуть к грузу ответственности, внезапно рухнувшему на него и на девяносто процентов выдуманному. Типичный тремор вчерашнего штатского. Нет на тебе никакой ответственности, дурашка, но попереживай пока. Страх вреден, но для тебя все же лучше бояться напортачить, чем бояться врага. Тебя поправят. Ты в системе подчинения, и принимать решения – не твоя забота. Лучше всего сам дойди до мысли: ты лишь исполнитель и должен постараться стать идеальным исполнителем, это ведь не так уж трудно…

Серпик Улисса стал тоньше, зато увеличился в размерах. Уже невооруженный взгляд постороннего человека с острым зрением мог отметить, что между рогами серпика творится что-то неладное, а для аборигенов Астероидной системы эти вспышки и огненные пятна означали удар в самое сердце. «Несравненный» подметал огнем поверхность Улисса, деловито и обстоятельно поджаривая планетоид. Вряд ли на верхних ярусах старых, отслуживших не один век построек сохранилось что-то живое, а вернее всего, не существовало уже и самих построек. И лучше было не думать о взрывной декомпрессии, о горящих заживо людях, о базальтовых пополам с жидким металлом реках, стекающих во вскрытые туннели, об уцелевших, ищущих спасения на глубине, об обезумевших женщинах и плачущих детях…

– Мартинес! – Эрвин коснулся сенсора связи.

– Здесь, – отозвался командир летного состава.

– Твой выход, Луис. Три цели с передней полусферы. Эсминцы. Выпускай всех… Всех, я сказал. Кроме десантников. Боевая задача: не допустить атаки «Магога» торпедами. Бейте катера и не вздумайте атаковать сами эсминцы. Они мои. Опорожнившиеся должны немедленно возвращаться на борт. Как понял?

– Да понял, понял, – крякнул Мартинес. – Выполняю. Хочешь сам пожать все лавры, а?

– В супе я видел твои лавры. Ну, действуй.

Бодрится Мартинес, подумал Эрвин. Если и каждый пилот настроен так же… что ж, тогда может и получиться.

В уме мгновенно сложился план контратаки – парадоксальный, но сулящий многое. Увы, не с этими пилотами. При всей храбрости и желании драться они до сих пор только гарпунеры, привыкшие к чему угодно, только не к слаженным действиям в строю. Их надо год учить, ежедневно сгоняя с них по семь потов, тогда стратегу еще могли бы пригодиться сложные схемы. Ладно… Пусть сделают что смогут.

– Пошел сброс, – доложил Томми.

– Вижу.

Эрвин видел и другое: групповая цель распалась. Два эсминца, расходясь в пространстве, заложили по крутой дуге каждый. Третий с полминуты держался на курсе, затем тоже пошел вбок, правда, далеко не так резво, как два других. Понятно… Собираются взять в клещи, что куда разумнее, чем попытаться тюкнуть «Магог» на контркурсах. Плюс еще что-то задумали.

– Подставляешь себя, дружок? – дружелюбно сказал Эрвин третьему эсминцу. – Думаешь, клюну?

Он изменил курс на десять градусов – это должно было внести некоторую сумятицу в сброс катеров, зато избавляло «Магог» от встречи с миной, облаком труханчиков или еще какой-нибудь гадостью, имеющей обыкновение появляться на локаторе слишком поздно. Кораблю-астероиду труханчики не страшны, им и за десять тысяч лет не сожрать его, а сдохнут они максимум через неделю, даром что поначалу бурно размножаются почти на любом твердом теле. Зато тонкую обшивку катера эти пылеобразные мерзавцы превратят в труху от силы за четверть часа.

– А катера мы будем беречь, – сказал Эрвин неизвестно кому. Томми глядел на него, ни бельмеса не понимая, разве что рот не разинул. Ничего, через минуту-другую сам догадается…

– Еще цели, – доложил Томми.

– Вижу…

Теперь обработанные корабельным мозгом и транслируемые на монитор сигналы локаторов показывали, что каждый эсминец сопровождается тремя-четырьмя корабликами поменьше – надо полагать, большими катерами. При сближении с противником эсминец отстегнет от своего корпуса еще с пяток малых катеров, чтобы помешать атаке катеров «Магога». Обычное дело, смотри учебник тактики. История космических войн учит: как правило, главная драка происходит между катерами, в то время как большие корабли солидно обстреливают друг друга с большой дистанции.