Братья крови - Владислав Русанов

И он снова подошел к умирающему, волоча меня за собой.

– Жить хочешь?

– Хочу, – прошептал тот побелевшими от кровопотери губами.

– Служить согласен пану Анджею Михалу Грабовскому, если выживешь?

– До последней капли крови, панове. Клянусь.

– Давай, Анджей. Теперь дело за тобой.

И я, склонившись над Збышеком, прокусил себе запястье, позволив тонкой струйкой крови пролиться ему в полуоткрытый от боли рот.

Я скользящим шагом двигался вдоль высоченных заборов – кирпичных, бетонных, из дикого камня, увенчанных колючей проволокой, заостренными коваными зубцами, снабженных по углам мощными прожекторами. Любой из них я мог бы перемахнуть одним прыжком, без касания, но для людей они представляли непреодолимое препятствие. Как замковые стены в годы моей юности. Тут же торчали стволики молодых деревьев, укутанные рогожей, присыпанные снегом у корней. Чистота, благолепие и красота. Обиталище богатых и знаменитых россиян. Политиков и бизнесменов, артистов и поп-певцов, модельеров и скандальных журналистов.

Вот и кованые ворота господина Пешкова. Рядом возвышалась кирпичная будка, служившая караулкой для охранников. Я бросил взгляд на вышку, органично вписанную в архитектурный ансамбль и даже стилизованную под средневековую башенку. Пусто.

Что могло заставить наемных воинов, какими я считал охранников, покинуть пост?

Втянув ноздрями стылый воздух, я нашел ответ. Мороз. Не меньше двадцати градусов. Кому охота торчать на вышке, где тебя обдувают семь ветров? Наверняка он отправился к своим товарищам в караулку. Сидит, пьет чай или кофе – вряд ли люди на таком жалованье, как у Пешкова, позволят себе что-либо более крепкое на службе. Что ж… Тем лучше для меня. А может, и для них. Не придется никого убивать.

Я прошелся вдоль ворот, прикидывая, где ловчее их перепрыгнуть, чтобы не наследить. Приборы наблюдения меня не уловят, но вот снег может предательски сохранить отпечатки ног.

Полковник Спицын остался в автомобиле в паре километров от поселка. Чтобы не привлекать лишнего внимания. А мне, когда добыча окажется в руках, ничего не стоит добежать до него.

Мое внимание привлекла слегка приоткрытая дверь домика сторожей. Ну не вязалась она никак с мыслями, крутившимися в голове несколько мгновений назад. Зачем на морозе выстуживать помещение? Сидите, пяльтесь в экраны системы наблюдения, а двери-то зачем открывать? Чтобы сигаретный дым вытягивало? Ни за что не поверю, что им пожадничали на вытяжку. Или просто-напросто стало жарко. Ну натопили ребята слишком сильно, не рассчитали немного. Решили быстренько сквозняк устроить…

А ну-ка, о чем они говорят? Бдительно ли несут охрану?

Я подкрался так, что ни одна снежинка не скрипнула под туфлями.

Прислушался.

Тишина.

Гробовая, мертвая тишина, не будь я нежитью…

Да чтобы здоровые, не старые еще мужики сидели, набрав воды в рот, и даже словечком не обмолвились бы, не говоря уже о сальных шутках?

Безмолвие казалось неестественным, неправильным.

Двигаясь плавно, очень осторожно я заглянул внутрь.

Охранники сидели спиной ко мне и тупо пялились в экран, по которому бежали волнистые серые полосы. Напряженные бритые затылки, неподвижные спины и широченные плечи. Витёк, скорее всего, еще не отошел после моей «ласки», но Валентин Валентинович нанял на его место достойную замену. Сомневаюсь, что двое этих ребят могли вместе втиснуться на заднее сиденье автомобиля.

Но сейчас они не шевелились. Не поднимался парок над оставленной на столе кружкой. Прогорела до фильтра сигарета на краю пепельницы.

Когда я потянул двери, петли не скрипнули.

Более внимательный осмотр охранников только подтвердил первоначальное предположение. Они находились в каком-то трансе. Или подверглись воздействию наркотика необычного действия. Или отравлены новым газом, который разработали спецслужбы нарочно для нейтрализации сторожевых постов. Но я не тешил себя иллюзиями. Скорее всего, это магия. Если бы мой дар проявлялся сильнее, чем обычное сопротивление ментальному воздействию, я наверняка смог бы различить легкие следы ауры чародейского прикосновения. И почему-то я готов был ставить тельца против яйца, что магия эта принадлежит кровным братьям.

Неужели загадочные соперники по поискам снова опережают нас на один шаг?

Я напрягся.

Откровенно говоря, совсем не хотелось совать голову в пасть неведомой опасности. Но, как гласит народная мудрость, взялся за гуж – не говори, что не дюж.

Покинув караулку через дверь, ведущую во двор, я остановился, рассматривая следы. Да. Вот ровная цепочка отпечатков, протянувшаяся к крыльцу особняка. Примерно на полпути снег рядом взрыт отпечатками лап ротвейлеров. А потом собаки позорно бежали. Если бы у них были хвосты, то поджали бы. Я отлично помнил, как сумел успокоить их единственным взглядом, и подозрения мои окрепли.

Жаль, что я не подумал взять с собой оружие. И лучше, конечно, карабелу, которую не зря с ухищрениями дважды провозил через таможни. С ней я чувствовал себя увереннее, чем герой голливудского боевика с «Миниганом».[117]

Оставалось решить вопрос, отключена сигнализация или нет? Недолго поразмышляв, я решил, что все-таки отключена. Иначе как бы таинственный гость проник в дом. В противном случае поднялся бы шум и гам, примчалась бы вся столичная милиция. Или полиция? Запутался я с этими современными названиями…

Я взялся за начищенную до блеска бронзовую ручку, потянул. Дверца и открылась. Посмотрим, где же Серый Волк, сожрал ли он уже бабушку?

Внутри царили мрак и тишина.

Впрочем, и то и другое мне только на пользу. Зрение и слух обостряются настолько, что иногда мне кажется, я вижу и слышу как растут волосы. Вот и роскошная лестница с резными балясинами, памятная мне по драке с Витьком и его товарищами. Наверху должны быть гостиная и кабинет, где Пешкин хранит оружие. Если, конечно, он не запер раритетный меч в сейф. Хотя откуда он знает, что он раритетный? Я просто датировал оружие и высказался о его происхождении. Зигфрид мог, само собой, натарахтеть с три короба, но не тот человек Валентин Валентинович, чтобы поверить на слово какому-то черному археологу с весьма сомнительной репутацией. Вот захотел ли он искать еще какого-нибудь эксперта? Когда много людей знают о тайне, она становится достоянием общественности. И прокуратуры.

Ступая на цыпочках, я поднялся по ступеням. Толстый ковер с густым ворсом великолепно глушил звук шагов. Заранее озаботившись, чтобы не нарваться на серебро, я надел тонкие лайковые перчатки. Теперь радовался негаданной предусмотрительности. Пусть на ручках и дверях остаются отпечатки пальцев того, кто пришел раньше меня.