Под крылом Дракона - Митра Нурт

— Не «отвали», — Белый осклабился, облизав губы и впившись пальцами в моё плечо. То, что он говорил на языке нелиев куда лучше, чем мне показалось сначала, пугало до дрожи, — а «идите сюда, Kramotú»!

От такой поправки мне сделалось дурно, и дело даже не в том, что он алиана разило выпивкой, чуждой магией и властью, а в том, что я практически перевела имя, которым он предлагал назвать себя. Нет, скорее званием, положением старшего — Хозяин, Повелитель.

— Будь ты проклят, урод!

От вслух произнесённых мыслей верёвки моментально припекли кожу, но, по крайней мере, двигаться стало легче. Я почти смогла дотянуться до голубых глаз, залепив мужчине в ухо, за что получила вполне ожидаемую пощечину, которая отбросила меня на подстилку и оставила в онемении половину лица. Алиан хохотнул, услышав новые проклятия, вытолкнутые сквозь зубы, и дёрнул меня за одежду, в первую очередь занявшись и без того пострадавшим платьем. Через минуту оно стало ещё более многострадальным — несколько рывков руками разорвали подол до самого пояса. Широкая ладонь, схватившая за ногу выше колена, была просто обжигающе-горячей. На вторую мужчина быстро намотал угол разорванного подола, пододвигая ближе к себе.

Наверное, в тот момент на моём лице было столько неподдельного ужаса и отвращения, что они сильнее распалили златовласого выродка. Я вряд ли когда-либо забуду его широкую ухмылку и то, как он прикусывал губы, нависнув надо мной. То, что произошло дальше, могло бы по праву стать одним из моих кошмаров. — Когда рука алиана потянулась к вороту платья, он как-то странно замер. Время и для меня словно внезапно растянулось — я не могла не заметить как изменилось выражение его лица. Сначала на нём появилось недоумение, потом — удивление, следом — страх. Руки — одна держащая меня, а другая ещё не доставшая — рванули к горлу алиана, где, насколько я могла заметить, начала проступать тончайшая полоска, надвигающаяся под подбородок.

Безымянный для меня враг дёрнулся лишь один раз, когда бесцветная полоска впилась уж совсем глубоко, после чего его голова безвольно упала на грудь. У меня перед глазами сохранилась картина его попытки глотнуть воздуха, а тело уже медленно оттаскивали назад, не издав ни шороха. Мой взгляд зацепил в первую очередь чёрные сапоги, а потом уж и всю фигуру, выточенную словно из глыбы очень плотного угля.

«Ворон! Он, что, убил этого Белого?..» — страх перестал сковывать меня, из-за чего я пыталась отдышаться, наблюдая за действиями незнакомого мне воина. И там было на что посмотреть! Я не слишком заостряла внимание на том алиане, которому меня отдали, но со стороны было заметно, что по комплекции Ворон уступает ему, пусть и не сильно. Однако, убийца бесшумно смог доволочь тело до кровати и также неслышно уложить его в вполне обычную для сна позу. Шаги Ворона, грациозные и гибкие, напоминали кошачьи, но были настолько непринужденными, будто Ворон родился со способностью тихо передвигаться.

Закончив с алианом, ученик Альдераса направился ко мне, доставая что-то из рукава. Когда он присел сбоку от меня, я заметила как его указательный палец коснулся недвижных губ, хотя едва смогла оторвать взгляд от небольших ножен с удобной круглой рукоятью. Сглотнув, я поджала губы, а рука убийцы осторожно взяла мою, касаясь так осторожно, что мне почудилось, что это даже не прикосновение, а дуновение ветра. В тусклом свете свечей показался короткий нож-спица, хоть я потом и разглядела, что лезвие всё-таки заточено, но только кончик с небольшим ребром.

«Не похоже, что этот нож убьёт меня быстро. Ну, разве что если он вонзит мне его в голову. До сердца вряд ли хватит», — тревожно подумала я, почувствовав как подкатывает к горлу истерическая дрожь. Ворон протянул мне ножны так, что коснулся ими моих губ, но ткнул посильнее. Смутно понимая жест, я чуть приоткрыла рот и закусила крепкую кожу чехлов, после чего спица молнией нырнула между стягивающей руки от запястья до локтя верёвкой и кожей. Короткий нетерпеливый рывок, после которого я вскрикнула, опалил меня будто настоящим огнём, но конечность тут же стала двигаться легче. От боли я закрыла глаза, чувствуя, как наружу не просто выступили, а брызнули слёзы. Находясь в шоковом состоянии, я плохо соображала — лишь наблюдала, как Ворон без жалости резал и резал верёвку. Я, с каждым движением лезвия испытывая мучительную боль, словно резали меня, раз за разом прикусывала ножны, чувствуя, что вот-вот насквозь прокушу толстую кожу. Когда в последний раз полосанула спица, я от облегчения расслабилась, выпустив чехол оружия. Ворон ловко поймал их, убирая снаряжение на место. От меня не укрылось то, как посланник Альдераса сжал в ладони самый длинный кусок веревки, а потом вынул другой клинок, потянувшись к разорванному подолу платья. Одновременно созерцая вздувшиеся под веревочными браслетами волдыри и красные пятна, оставленные от магического ожога, я не смогла вымолвить и слова, пока металл кроил одежду, обрезая подол до колен.

Ворон, поднявшись с пола, прошёлся по комнате, бросив мне какой-то плащ и сделав резкий взмах рукой. От предложенной одежды несло убитым алианом, но выбор у меня был невелик. Завернувшись в тонкую кожу, подбитую шерстью, я поднялась на непослушные ноги и, пошатываясь, смотрела, как Ворон неторопливо тушит пальцами свечи и всё той же тихой грациозной походкой движется на выход.

Из комнаты куда-то вниз вела широкая скрипучая лестница. С каждой ступенькой я боялась, что выдам себя, но это оказалось лишним страхом, если не считать тот, который сопровождал меня дальше. — Чуть ли не в каждом углу, за столами, на скамьях и просто на полу лежали алианы, хоть вещи и оставались так, словно окружающие их на самом деле живы и просто прилегли или присели отдохнуть. Но я видела также, что абсолютно все обладатели золотистых шевелюр мертвы — у одного слишком неестественна была повернута шея, у другого в груди и шее имелись отметины от метательных спиц, проникнувших слишком глубоко для неудачного броска. В очаге всё продолжал гореть огонь, а в котле готовилось что-то съестное. Я же думала, что его отведают в самом лучшем случае когда еда перестанет вариться и начнется жариться.

Свобода встретила меня прохладой наступающей ночи. Не успела я выглянуть из строения, как тишину разорвал чей-то истошный крик, за ним раздался вопль другого неизвестного. Тишина в несколько секунд, и из-за стены частокола поднялся яркий из-за сгущающихся сумерек столб пламени. Несмотря на общую жуть картины, мне стало легче, особенно когда в освещённом огнём небе показалась фигура громадного крылатого создания.

— Маэрри!.. — одними губами произнесла я, чувствуя, как стало тепло на душе.

При виде дракона