Большая Игра - Михаил Беляев

подёргала одну из трубок гермошлема, поводила плечами — компактный парашют заёрзал по спине, напоминая о подтяжке креплений.

— Не волнуйся, ты справишься. Я знаю, — ладонь Чуйкова опустилась на плечо, ученый тепло улыбнулся. — Ты всё сможешь. Последовательности, формулы, законы управления — мы это всё и так до автоматизма довели. Просто выйди — и сделай. Мы верим в тебя.

— А где Кира Юрьевна?..

— Уже ждет на лётном поле, — он крепко стиснул защитное покрытие костюма, потормошив девушку. — Не бойся ничего. Ты была рождена, чтобы покорить воздух. Иди и сделай то, что необходимо.

— Хорошо… — беззвучно, одними губами пробормотала Рин — и пошла. Первый шаг к разверстым, как пасть, створкам ангара, дался тяжелее всего. Тут же в голову полезли мысли о том, что костюм местами жмёт и мешает, не хватает кислорода и парашют болтается слишком свободно. Умом она понимала, что всё подогнано идеально, но избавиться от страха было тяжелее всего.

«Не думай об этом, не думай… думай о том, что за твоей спиной — тысячи людей, которые ждут, как ты воплотишь их старания и чаяния. Сделаешь то, для чего работали они. Не подведёшь. Давай, Рин, не подведи… не подведи… я смогу. Я смогу. Я — ретранслятор, я — вершина человеческой мысли. Я могу всё».

Снаружи было светло — на небе плыло лишь несколько крупных кучевых облаков, взлетная полоса была ещё сырой от прошедшего утром дождя. У края полосы стояла целая толпа, несколько машин — реанимация, пожарная, техпомощь и ещё несколько внушительных трейлеров с оборудованием. В одном из них стояла капсула со «вторым пилотом», тем самым испытателем, который выручит в случае чего.

Все присутствовавшие ждали её. Она буквально ощущала на своих плечах груз ответственности.

Сердце колотилось как бешеное. Она подошла к Кире и генеральным конструкторам — те повторили инструктаж, активно жестикулируя и не стесняясь в выражениях. Рин уже не слышала их — в голове всё давно заняло свои места, всеми мыслями девушка готовилась вновь материализовать модуль и впервые оторвать его от земли. В наушнике раздались два голоса — руководителя полетов и испытателя, помогавшего советами.

— …и не забывай про минимальную скорость. Так, Рин, время. Ты готова?

— Да, — стараясь придать голосу уверенность, ответила она и повернулась к своей команде. Среди множества взволнованных и вдохновленных лиц она нашла лицо Киры — майор выглядела усталой и потрёпанной, с красными от недосыпа глазами, её рука то и дело касалась значка. Они встретились взглядами — даже сейчас майор была полна уверенности и решимости. И Рин, казалось, услышала её мысли — вперёд, девочка, ты справишься.

Рин кивнула.

Полторы минуты, чтобы дойти до полосы и занять стартовую позицию. Двадцать секунд — активация и настройка лётной программы костюма. Режим первый — "основной". Материализация аэродинамического модуля, этап первый.

Прикрыв глаза, девушка сформировала в своем сознании тележку шасси и лёгкий ложемент — на взлётной полосе, сверкая белыми искрами и разрядами, из воздуха материализовалась причудливая конструкция. Сантиметр за сантиметром, буквально из ничего, с характерным потрескиванием и вспышками разрядов возникали чистейшие материалы — сталь, титан, углеродное волокно.

Сформировав ложемент, Рин осторожно легла на него. «Этап два — формирование аэродинамического модуля…»

Кокон из искр окутал её тело, в воздухе словно из туманной дымки начали проступать очертания узкого и вытянутого, как акулье тело, планера с двумя плавниками-крыльями и высоко вздёрнутым хвостом. Планер устойчиво стоял на тележке, заковав в своё чрево ретранслятора. Наконец, материализовался двигатель.

Ещё две минуты на прокладку и проверку всех систем — датчики были уверены, что всё исправно. Стиснув бёдра подрагивающими руками, Рин огляделась по сторонам — камеры работали исправно. Пора.

На взлётной полосе, среди затихшего народа, раздался звук медленно запускающегося двигателя — низкий гул плавно перерастал в тонкий свист и рёв, за модулем показалась тонкая голубая струя истекающего пламени, он качнулся на месте — и с нарастающей скоростью побежал по исчерченному следами пневматиков бетону.

***

Перед глазами побежала полоса — скорость все нарастала, и чем дальше, тем больше она ощущала вибрацию, ветер — и мощь. Огромную, колоссальную мощь, всецело подчиняющуюся её разуму и телу. С каждым метром полосы страх таял, сменяясь удивлением и радостью.

Она чувствовала, чувствовала ветер и ускорение, всем телом ощущала, как воздух поднимает её, принимая в свои объятья. Неровная земля, сотрясавшая разбегающийся на широко расставленных колёсах шасси модуль, нехотя отпускала её в небо. Рин чувствовала всё — сопротивление воздуха, набегающего на крылья, нарастающую тягу двигателя, ход рулей и элеронов. И свободу, открывающийся горизонт с пока непознанной и пугающей, но такой манящей свободой!

Триста метров, триста пятьдесят — она набрала скорость для отрыва и, дав максимальную мощь двигателю, взяла рули на себя. Модуль резко, словно истребитель, задрал нос вверх и стрелой устремился ввысь.

— Ииихаа! Дааа! — завопила она, даже не обращая внимания на вопли руководителя полетов в наушнике.

Ей было так легко, просто и свободно, словно она и правда была рождена только ради этого момента — ради полёта, ради того, чтобы ощутить скорость, воздух и безграничный простор. Улыбаясь во весь рот, она попробовала рули — влево, вправо, вперед — дойдя уже до нижней кромки облаков, девушка перешла в горизонтальный полёт.

Опьянённая эйфорией свободы, она, забыв о громадной ответственности, испытаниях и всех пережитых страхах, выписывала бочки, сделала горку, пронзив плотную вату облаков. Рин хохотала, словно ребёнок, разглядывая лениво колеблющиеся облачка, — и снова нырнула в самую гущу. А после — устремилась вверх, медленно вращаясь, и наслаждалась удивительным ощущением полета.

— А если так?.. — игриво сказала она сама себе и отключила двигатель. Пролетев по инерции ещё несколько сотен метров, модуль плавно накренился — и полетел вниз. Словно завороженная, она наслаждалась свободным падением, свистом ветра и ощущением бьющего навстречу воздуха. Пронзив облака в глубоком пикировании, Рин плавно взяла рули на себя — модуль перешел в планирование, подарив очередную дозу адреналина и наслаждения.

Наконец, снизившись до километра, она снова включила двигатель — нарастающая тяга снова понесла вперед, сквозь пространство, над крошечными домиками, деревьями и почти неразличимыми людьми.

И это Алголь чувствовал всё время? И к этому она готовилась, этого она панически боялась? Боже, какая же дура! Разве может быть хоть что-то прекраснее этого ощущения? Разве можно после этого не любить небо?

Рин закрыла глаза, наслаждаясь ощущением полёта и растворяясь в нём полностью.

— Рин, слышишь меня?.. — где-то на самом краю сознания послышался голос лётчика-испытателя. Точно, это же испытания! Сбросив с себя сладкую дымку эйфории, она