Дилемма - Рамез Наам

Дальше на запад – Европа, Северная Америка. Теперь Кейд знал все о том, как там обращаются со следующим поколением. Тайные чистки. Биологическое оружие, готовое нести смерть всем, кто «хакнул» свои гены. Разрабатываемая вакцина от нексуса и «лекарство», способное удалить нексус из мозга человека, даже если он с ним родился. В случае неудачи – строительство концентрационных лагерей для вполне ожидаемого притока рожденных с нексусом детей. В ближайшее десятилетие они будут рождаться сотнями тысяч.

Господи, этот мир ужасен. В нем столько неправильного. Столько пропастей, в которые человечество вот-вот может рухнуть. Ежесекундно в нем совершается множество преступлений.

И Кейд теперь понимал почему. Человек испокон веку жил в племенах. Он эволюционировал в мире, где десяток мужчин и женщин образуют племя, а все остальные – враги. Людям не хватает когнитивных способностей, позволяющих сотрудничать в таких масштабах. Да, они пытались что-то делать, придумали демократию и капитализм, но эти системы давным-давно себя изжили. Власти коррумпированы, политика и экономика работают на благо узкого круга избранных.

В силах Кейда все исправить. Он мог бы исподволь управлять этим миром, подталкивать его в нужном направлении, устремлять внимание ученых и инженеров на действительно важные проблемы, объединять их сознания для эффективной работы, манипулировать банками и корпорациями, чтобы они предосталяли ученым средства, заставлять политиков принимать необходимые законы.

И еще Кейд смог бы слить воедино все сознания этого мира, превратив их в нечто огромное – мировое сознание, коллективный постчеловеческий разум, координируемый с помощью созданных Шивой инструментов.

Надо только дать Шиве ключ. Ключ к миллиону сознаний, а впоследствии – к десяткам и сотням миллионов. Такая малость.

В тесном салоне подводной лодки, плывущей сквозь воды Индийского океана, Кевин Накамура громко хохотал: Фенг, активно жестикулируя скованными руками, рассказывал ему веселую историю.

– В общем, я в него бросил столовый ножик, – говорил китаец. – БАХ! Прямо в глаз. Но он успел запустить в меня тесаком. Вот откуда у меня этот шрам. – Он показал на свое предплечье.

– Это было в Алма-Ате? – уточнил Накамура.

– Ага. В тридцать седьмом. Ты тоже там был?

Накамура кивнул, закатал одну штанину и показал шрам под коленкой.

Фенг внимательно его осмотрел и нахмурился:

– Снайпер?

Японец захохотал.

– Фермер! Вилами!

– Вилами?! – Фенг тоже засмеялся. – Ты и под Астаной был?

– Нет. Друзья там были. – Он склонил голову набок. – Мешхед, тридцать пятый? Меймене, двадцать шестой?

Фенг растерялся:

– В двадцать шестом… мне было восемь лет. Да ты, выходит, старикан!

Накамура сердито покосился на наглого щенка и переключил внимание на управление лодкой. До Голубого острова плыть было еще два дня.

В двухсот милях от Юго-Восточного побережья США бушевал ураган «Зоуи». Октябрьский океан был ненормально теплый – такой температуры здешние воды не достигали уже несколько тысячелетий. Гольфстрим нес эту воду на север от экватора, в среднеатлантическую зону, где море после рекордного жаркого лета и так было теплее обычного.

Излишек тепла океан отдавал в воздух, образуя огромное количество пара.

«Зоуи» питалась жарким влажным воздухом, поглощая его энергию и влагу. Они придавали ей сил, разгоняя ветра до одной пятой скорости звука.

«Зоуи» отправилась на север, неся хаос и разрушение.

В шесть утра, пока Анна еще спала, Хольцман тихо выбрался из кровати. В голове пульсировала боль, рот пересох, тело не слушалось. Живот крутило. Ему требовалась доза, но достать ее было негде.

Он быстро принял душ и оделся. Анна зашевелилась во сне, что-то пробормотала – и затихла. А через минуту Хольцман уже был в машине и ехал в офис.

По новостям снова рассказали о том, что Стоктон лидирует в предвыборной гонке. Остальная часть новостей была целиком посвящена «Зоуи». Ураган мчался на северо-восток, в теплый Атлантический океан, питаясь энергией от беспрецедентно разогретых вод. Если в разрушенной Гаване ему был присвоен четвертый уровень опасности, то теперь он достиг пятого: скорость ветра сто шестьдесят метров в секунду, высота волны ветрового нагона – более трех метров. Траектория движения «Зоуи» изменилась: чудовище поворачивало на северо-запад и шло прямо на центр штата Нью-Джерси. К пятнице ураган доберется до берега. Господи, какая это будет катастрофа…

Хольцман прибыл в офис около семи утра, забрал планшет с необходимыми изображениями и отправился в крыло, где проводили исследования на людях. Штаб-квартира УПВР не предназначалась для длительного содержания людей под стражей. А вот в исследовательском крыле могло постоянно жить до пятидесяти человек – в научных целях, разумеется.

Хольцман провел карточку через щель электронного замка, вошел в крыло и шагнул навстречу охраннику.

Охранник был знакомый.

– Я пришел к Рангану Шанкари. – Хольцман показал свой пропуск.

– Палата № 31, – сказал охранник, поглядев на мониторы. – Он еще спит.

– Будите. Я жду его в комнате для допросов.

Спустя десять минут в комнату вошел Шанкари в сопровождении двух охранников. Они пристегнули его наручниками к специальной штанге на столе. Сам стол был прикручен к полу. Хольцман ждал, пока уйдут охранники. От одного только вида скованного Шанкари его била дрожь. Еще немного… еще совсем чуть-чуть, и Ранган будет на свободе…

Терпи и жди, сказал он себе. Сегодня вечером все случится.

Охранники ушли.

– Ранган, – сказал Хольцман. – Давно не виделись.

– Будь моя воля – не виделись бы еще дольше, – буркнул Шанкари.

Хольцман положил перед ним планшет:

– Включи. Увидишь, что нексус делает с миром.

Шанкари с трудом дотянулся пальцами до экрана. Первое изображение: фотография с места покушения на президента. Земля, усыпанная трупами и обломками белых стульев.

Шанкари рассмотрел снимок.

– Что это?

– Три месяца назад террористы ФОПЧ посредством нексуса перепрограммировали агента Секретной службы США и с его помощью совершили покушение на жизнь президента. Президент выжил, но десятки других людей погибли.

Несколько секунд Шанкари просто смотрел на Хольцмана. Потом перевел взгляд обратно на экран и приблизил картинку.

– Вот зачем нам нужна лазейка, – сказал ему Хольцман. – Чтобы положить конец этому кошмару.