Московская сага. Тюрьма и мир - Василий Аксенов

За полчаса до этого звонка генерал-майор Ламадзе приехал всвой кабинет в канцелярии зампреда Совета Министров СССР, что занимала едва лине целый этаж огромного здания в Охотном ряду. Так обычно он поступал, когдамаршалу (приближенные чекисты обычно называли своего столь партикулярного вшляпенке и пенсне шефа маршалом) снова приходил в голову каприз «снять»девчонку с улицы. Необходимо было установить личность очередной счастливицы воизбежание недоразумений и непредвиденных обстоятельств. Разумеется, из гуманныхсоображений надо было предупредить родителей. В общем, за одни только этиночные хлопоты грязная жаба заслужила пулю в пасть!

Ночной дежурный по канцелярии капитан Громовой доложилобстановку, «объект» в настоящее время находится там же, куда был доставлен, тоесть в особняке на улице Качалова. Нугзар нередко думал, почему Лаврентий почтивсегда привозит девчонок в свой семейный дом, при неограниченном количестведругих вариантов. Может быть, хочет лишний раз над супругой из почтенного родаГегечкори поиздеваться или это просто входит у него в понятие «отдохнуть у себядома»? Капитан Громовой продолжал: в сумочке «объекта» обнаружен студенческийбилет музыкального училища. Вот первые данные: Китайгородская Елена Саввична,1933 года рождения, по классу фортепиано. Сейчас на Лубянке уточняют этиданные, с минуты на минуту должны привезти дополнительную информацию. Вот какраз звонок, должно быть, курьер приехал. Поправив кобуру пистолета на поясе,капитан отправился открывать курьеру.

Эта девушка, за которой они ехали от Пушкинской доМаяковской, просто потрясла воображение маршала. «Она, она... – бормоталон, не отрываясь от бинокля. – Нугзар, вот она, моя мечта!» Нугзарнарочито фыркал: «А мне кажется, Лаврентий, она не в твоем вкусе». Берияпохохатывал, постанывал: «Ты лучше знаешь, мой вкус, да? Ты думаешь, мне толькопарикмахерши годятся, да? А такие аристократочки не для меня, да? Эх, старыйдруг, ты так и не понял Лаврентия Берию!» Влажные губы шевелились, нос лоснилсяполной непристойностью. Издевается или говорит серьезно?

Оба лимузина остановились в середине площади, напротиввыхода из метро. «Ну, Нугзар, не в службу, а в дружбу! Видишь, она в очередистоит. Удобный момент!» Нугзар томился от нехорошего чувства. Опятьразыгрывается пошлый фарс, как будто мы просто два товарища на Головинскомпроспекте в Тифлисе. «Мне почему-то не хочется, Лаврентий». Берия вдругприльнул к нему, зашептал в ухо: «Ты не понимаешь, скоро начинаем всеобщуювойну, может быть, все погибнем. Знаешь, дорогой, не время миндальничать!»

Шагая к метро, Нугзар бесился. Что за вздор он несет,грязный шакал? Какая еще всеобщая война, если в Корее не можем справиться самерикашками, которые вообще воевать не умеют. Пора его убить или... или...выйти каким-нибудь образом на товарища Сталина, сигнализировать, что егоближайший соратник готовит реставрацию капитализма... Показав ошеломленнойдевице книжечку МГБ и произнеся сакраментальную фразу, он повернулся и пошелпрочь, предоставив сопровождающим запихивать ее в немедленно приблизившийсялимузин.

И вот перед ним на столе рапортичка с Лубянки: ЕленаСаввична Китайгородская, 1933 г.р., русская, место рождения г. Москва,прописана в г. Москве, Б. Гнездниковский пер., 11, кв. 48, студенткамузыкального училища. Отец погиб на фронте. Мать Градова Нина Борисовна, 1907г. р., прописана там же, член Союза писателей СССР...

– Что с вами, товарищ генерал-майор?! – крикнулдежурный. – «Скорую» вызвать?

Нугзар рвал крючки на воротнике кителя. Из клубящегосятумана вдруг на него уставились два кровавых глаза. Все, только чтопрочитанное, надо хорошенько промокнуть, чтобы не размазалось. Чтобы ни в коемслучае не слилось в одно неразборчивое. Дышать каждой возможной трубочкойтела... Уф-ф-ф-ф...

– Не надо «скорую». Налейте коньяку! – скомандовал он.

Капитан Громовой не заставил себя ждать. После коньякуНугзар подумал спокойно и даже как-то приподнято: ну вот, кажется, все подходитк концу. Дочку Нины, единственной женщины, в которую был по-человечески,по-юношески влюблен, то есть ребенка, который мог бы быть и моим, отдал наизнасилование нездоровому чудовищу! Постой, нечего примазываться к людскомуплемени, ты, черт! Ты – наемный убийца, насильник, заплечных дел мастер, нечеготебе в обмороки падать от человеческой ерунды. Но нет, нет, я все-таки нетакой, ведь я же не чудовище, я ее действительно любил, и дядю Галактионалюбил, и семью свою люблю, спасите и простите меня! А если и мучил людей, товедь только из идейных соображений, а вовсе не из-за приверженности к сильнойбанде. Так или иначе, но все подходит к концу. Представить себе Нинину дочкупод Лаврентием – не по силам! «Машину и одного сопровождающего к четвертомуподъезду!» – распорядился он. Недопитую бутылку «Греми» сунул в карман. Собралвсе бумаги со стола в папку. Вдруг остановился – лицом в угол кабинета и неменее минуты стоял там – ждал, когда придет какая-нибудь мысль. Наконец онапришла: что я собираюсь делать? Вслед за этой мыслью покатились другие. Надо немедленноувидеть Нину. Она может сделать что-то страшное, непоправимый шаг. Надо ееостановить. Далее поплыли быстрой чередой некоторые шкурные соображения. Вотчаянии люди могут неожиданно выходить на высшие уровни. Случай будет преданогласке. Поползут слухи, что чекисты изнасиловали дочь поэтессы, внучкуакадемика, племянницу легендарного полководца... О нем, конечно, никто неосмелится говорить, покатят бочки, конечно, на более низкий уровень, есть икозел отпущения: ведь именно он, генерал Ламадзе, подходит к девушкам наулицах... Лучше всего было бы прямо сейчас увезти Елену с улицы Качалова. Можетбыть, отпустит?

Он набрал одному ему в этом доме известный телефон. Берияснял трубку: «Что случилось?» Голос мрачнейший, страшнейший. От волнения уНугзара перехватило дыхание: «Лаврентий Павлович, считаю своим долгом сообщить.Получилась неприятная накладка. Эта девушка... она из семьи Градовых... внучкаакадемика... ну, вы знаете...» – «Дзыхнеры, – прорычал маршал, – ятебя спрашиваю, гамохлэбуло, что случилось, почему, хлэ, звонишь по ночам?» –«Никаких распоряжений в этой связи не будет? – спросил Нугзар. –Может быть, отвезти ее домой?» Берия выматерился уже по-русски и швырнултрубку. Нашел чем пугать всесильного сатрапа, какими-то Градовыми! Какие могутбыть «накладки», когда речь идет о прихоти члена Политбюро, зампредсовмина,шефа всех внутpенних оpганов? Непогpешимый, непpикосновенный, всесильный, покане войдет какой-нибудь храбрый офицер и прямо с порога, как когда-то в ЛадоКахабидзе, не всадит ему в лоб каленую пулю.

Нугзар спустился на лифте и вышел в Охотный ряд. Москва былапуста. Только пьяные шумели на другой стороне широкого, как Волга, проспекта увыхода из ресторана, да проносились мимо такси, будто сущие черти. Счастливыепьяницы, счастливые таксисты, счастлив даже шофер моего подлого автомобиля,даже сопровождающий громила-старлей, все счастливы, кто не сидит этой ночью вшкуре генерала Ламадзе!