Санаторий - Сара Пирс

Но через несколько секунд Сесиль выныривает на поверхность, с ее лица стекает вода.

Теперь она уже подмяла Лукаса под себя, резко вздернув руки над головой, а потом сжимает его горло.

Элин с ужасом вспоминает, что Сесиль отлично плавает. Она достаточно сильна, чтобы утопить их обоих. В глазах Лукаса вспыхивает паника. Элин тоже в панике – это худший сценарий из всех возможных.

Она не может прыгнуть в воду.

Все мысли улетучиваются, остается только острый как нож, ослепляющий ужас.

Ее поглощает знакомый страх. Сцена перед глазами сжимается в одну точку, все остальное исчезает, фрагмент за фрагментом.

По бассейну пляшут волны, Лукас молотит руками, Сесиль крепко держит его голову, пытаясь погрузить ее под воду.

Но тело отказывается подчиняться Элин, становится чужим. Она чувствует снег и пот на лице, но не может пошевелиться, поднять руку и смахнуть влагу.

Вода, похоже, стряхнула с Лукаса остатки сна.

Он разворачивается и отталкивает Сесиль. А потом плывет к бортику.

Все бесполезно – даже не переводя дыхания, Сесиль плывет за ним и бьет локтем в горло, по трахее.

Один раз, потом второй, резко и быстро.

Лукас вскрикивает, в его глазах мелькает страх, а потом голова скрывается под водой.

Это зрелище воскресает воспоминания – эхо того летнего дня.

Воспоминания о Сэме. О том деле годичной давности. Воспоминания о ее бездействии.

О страхе, параличе.

Элин не может позволить этому повториться.

Она тянется к своей шее и хватается за ожерелье.

Схватившись за крючок, с силой дергает, и цепочка рвется. Одна половина падает в мягкий пушистый снег, а другая остается в руке.

Элин набирает в грудь воздуха и, крепко сжимая цепочку, ныряет в бассейн. Она чисто входит в воду, не позволяя себе задумываться, выныривает на поверхность и переворачивается. А потом плывет вслед за Сесиль.

Та даже не оборачивается. Она сосредоточена на убийстве Лукаса. Зажав в кулаке цепочку с крючком, Элин швыряет ее Сесиль в лицо. Рука вибрирует от напряжения, и Элин водит ею быстрыми круговыми движениями, пока не чувствует, как за что-то зацепилась. Крючок вонзился Сесиль в щеку.

Элин резко отдергивает руку.

Сесиль вскрикивает от боли и выпускает Лукаса.

Нож выпадает из ее руки.

Элин кладет правую руку Лукасу на грудь и пытается оттолкнуть его в надежде, что он наконец-то сможет перевести дыхание. Она замечает, как нож опускается в бурлящую воду, поблескивая металлом.

Она без колебаний бросается вперед и хватает его левой рукой.

Сесиль делает то же самое. Из ее щеки хлещет кровь. Их пальцы соприкасаются, но Элин успевает первой. Крепко зажав рукоятку, она отводит нож в сторону, подальше от Сесиль.

Но, пользуясь моментом, пока Элин отвлеклась, Сесиль снова набрасывается на Лукаса. Он сопротивляется, отплывая от них обеих, пытается зацепиться за бортик бассейна и выбраться из воды, но у него не хватает сил. Мокрые руки скользят по заснеженному кафелю.

За считаные секунды Сесиль снова хватает его и тянет обратно в воду.

– Сесиль! Прекрати! Отпусти его!

– Нет! – визжит она. – Он заплатит за свою ложь!

– Заплатит. Я знаю, чего ты хочешь, чего хотела с самого начала. Ты хотела, чтобы тебя услышали. Хотела справедливости. Признания. – Элин переводит дыхание. – Ты все это получила, Сесиль. Теперь мы знаем, что с тобой произошло, что произошло с ними. Истории тех женщин теперь станут известны. Ты рассказала правду о них. И о себе. Убийство Лукаса ничего к этому не добавит.

– Он повернулся ко мне спиной! – выкрикивает она, но слова уже звучат без силы и напора.

Она рыдает, трясясь всем телом.

– Да, Сесиль, но теперь ты рассказала ему о том, что чувствуешь. И ему придется с этим жить. Не тебе. Ты уже избавилась от боли.

Затаив дыхание, Элин ждет. Наблюдает.

Время тянется бесконечно. Сесиль отплывает обратно, выпуская Лукаса.

Элин осторожно обхватывает его за грудь и тянет к лестнице у бортика. Вылезает первой и помогает вылезти ему. Когда ледяной воздух касается кожи, Лукас вздрагивает, все его тело трясется в конвульсиях.

Элин стоит у бортика, и холодный воздух кусает ее кожу. Оборачиваясь, она смотрит на Сесиль.

Та лежит на спине в центре бассейна.

Руки и ноги раскинуты в стороны, она смотрит на падающие с неба снежинки.

Месяц спустя

– Мы рано, – смотрит на часы Уилл. – До отправления фуникулера еще несколько минут.

Элин кивает. Ее лицо уже горит, наваливаются печальные мысли об отъезде. Ни она, ни Айзек не умеют прощаться.

Чуть задержавшись на обочине, ее взгляд останавливается на спине Айзека. Из шва его синего пуховика выбилось белое перышко. Ветер подхватывает его и болтает из стороны в сторону, пока наконец не отрывает и не уносит прочь.

Перед ними по дороге пыхтит автобус, отбрасывая комки соли со слякотью. Металлический багажник сзади плотно забит лыжами и сноубордами. Элин ждет, пока проедет автобус, и идет вслед за Айзеком через дорогу, к остановке фуникулера.

Бетонное здание довольно уродливо. Оно просторное и функциональное, резкие края плоской крыши плохо сочетаются с первозданной красотой заснеженных гор позади.

Небо за станцией ярко-синее. Не бледно-голубое, как зимой в Англии, а глубокого, насыщенного цвета, который делает белые горы еще белее, а полосатая дымка облаков кажется более резко очерченной.

Оно такое уже много дней подряд, и уже трудно припомнить, каким оно было в разгар снежной бури и какие резкие, сжимающие грудь волны паники, приходящие с каждым порывом ветра и снега, оно вызывало.

– Народу полно, – говорит Айзек, когда они подходят к остановке.

Он прав. Люди собираются группками. Пожилая пара, девочки-подростки с рюкзаками на спинах, большая группа школьников.

В маленьком ларьке слева продают кофе и пирожные. От горьковатого запаха кофе и выпечки у Элин урчит в животе.

– Подождите здесь, я куплю билеты.

С этими словами Уилл отправляется к кассе и тянет с собой чемоданы. Конечно, им нужны билеты, но Элин понимает, что он специально дает им с Айзеком время попрощаться.

Айзек ковыряет мыском ботинка асфальт и морщится.

– Странно прощаться вот так. Я только успел привыкнуть к твоему присутствию.

Он умолкает, сжимая пальцы на бутылке с водой, которую держит в руке.

Элин не в силах от него отвернуться. Его глаза, волосы, встревоженное лицо. Так не хочется оставлять его здесь.