Каста огня - Петер Фехервари

— Что значит «ты не уверен», Квинт? — зарычал Хольт по вокс-каналу. — Или там было сражение, или нет! Так что же из двух?

— Именно так, комиссар, именно так, — лепетал Перикл. — В самом деле, здесь совершенно точно что-то произошло, но…

— Уступи канал Ван Галю.

— Сэр, я не думаю, что…

— Говорит Ван Галь, — вмешался ветеран. — Видим кровь снаружи челнока: огромные лужи, но ни одного трупа. Квинт прав, что-то здесь очень странное творится.

— Может, отряд Катлера спрятал тела, — предположил Айверсон.

— И при этом оставил на виду месиво прямиком из Семи Преисподних? — возразил Боргард. — Нет, как-то не складывается.

— И наших внедренных агентов не видно? — нахмурился Хольт. Без катлеровского пилота никто никуда не полетит.

— Если они здесь, то только внутри челнока. Прикажете проверить?

— Нет, охраняйте площадку и ждите нас. Мы всего в одном квартале.

Комиссар отключил связь и повернулся к ведьме. К его удивлению, женщина сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Только тогда Айверсон ощутил, как холодно стало внутри рубки, хотя снаружи царила жара. Костлявый рулевой-летиец тоже это заметил и уставился на северянку в полнейшем ужасе.

— Колдовство есть, — пробормотал мореход на скверном готике, — она порчу несет!

— За дорогой следи! — огрызнулся Хольт. — Эта женщина служит Императору.

По крайней мере, я так думаю. В любом случае комиссар знал, где блуждает разум Скъёлдис. Надеюсь только, что она найдет Катлера живым…

— Белая Ворона! — более настойчиво повторил голос. — Ты должен очнуться!

Скъёлдис? Энсор пошевелился, пытаясь выбраться из белого забытья, что поглотило его. Это ты? Полковник резко открыл глаза и обнаружил, что по-прежнему находится в храме, но нечестивый свет исчез, отступив за фасад бледной реальности. В полу, на том месте, над которым до этого висел демонический колокол, зиял неровный пролом. Сам чугунный монстр исчез, как и его хозяин.

«Мы бились, темный человек и я, — вспомнил Катлер. — По крайней мере, это казалось боем».

Он встал и, припадая на ногу, подошел к бреши. Если остальной храм был словно выдержан в серых тонах, то разлом казался бесконечно черной рваной раной. Сорвавшийся туда падал бы вечно.

— Открой глаза, Белая Ворона! — потребовал надоедливый голос.

«Так я уже, — подумал Энсор. — Или нет?»

— Скъёлдис? — уже вслух произнес полковник. — Мы ошиблись. Все это время мы ошибались.

И новые воспоминания… Северянка стоит, широко раскинув руки, пытается сдержать поток привидений, хлынувших из колокола после появления темного человека. Их так много, яростных теней, гневных теней, печальных теней, фантомов всех оттенков горя и злобы. Все они слетелись к незнакомцу, словно мотыльки на нечестивый огонь. Темный человек заманил призраков обещаниями искупления, или мести, или просто молчанием, которое исходило от него подобно черному свету.

И пока Скъёлдис сдерживала фантомов заклинаниями и проклятиями, Катлер бился с их повелителем, но сражались они не на клинках или пистолетах. Полковник не помнил, как именно все происходило, но знал, что на кону стоит его душа, а возможно, и душа Провидения, поэтому дрался изо всех сил — но конец дуэли положил вералдур. Простым взмахом топора великан разрубил цепь, на которой висел колокол, и сокрушил врата варпа, изгнав незнакомца и его паству.

Но мы не отправили их в Преисподние. Они просто отправились в другое место.

— Он все еще на Провидении, — сказал Энсор. — Мы не убили его.

— Знаю, — вздохнула северянка. — Я всегда это подозревала.

— Так почему же не сказала мне, женщина? — с горечью спросил полковник. — Почему не сказала, что ублюдок нас одолел?

— Потому что мы сделали все, что могли, но ты бы посчитал, что этого недостаточно, Белая Ворона.

— Все, что мы могли, — это проиграть ему? — Катлер смотрел в разлом, как будто собирался прыгнуть туда. — Темный человек вернется, Скъёлдис. Может, именно он посылает за мной демона.

— Демона породили предсмертные муки проклятых жителей Троицы. — Размытая, неясная фигура ведьмы зависла в воздухе перед Энсором. — Он незримо следует за тобой через варп, Белая Ворона, потому что ты зачал его убийством, совершенным тогда. Твой приказ о зачистке городка стал семенем, из которого выросла злоба этого создания.

— И что мне со всем этим делать?

— Единственное, что ты умеешь, — сражаться. — Последовал долгий вздох женщины, измученной до глубины души. — Порой больше ничего и не требуется. Но сейчас ты должен очнуться…

…пока еще не поздно.

Катлер открыл глаза — снова. Он обнаружил, что вернулся в заваленную телами цистерну № 3 и безвольно сидит у стены, к которой его отбросил демон. Демон! Полковник принялся лихорадочно осматриваться, но никого не обнаружил. Почему он пощадил меня? А затем Энсор увидел ноги твари, стоявшей посреди трупов на коленях, словно в молитве. Обугленный обрубок талии еще дымился, а выше пояса от чудовища ничего не осталось.

Что, в Преисподние вашу мать, за дела? Катлер попытался встать, и боль накатила на него жестокой красной волной, едва не смыв обратно в забытье. Посмотрев вниз, конфедерат увидел изорванные остатки жакета. Осторожно отведя лоскуты в сторону, он сморщился при виде глубоких борозд на груди. Тварь здорово его искромсала.

— Ты должен подняться, Белая Ворона! — не отступала Скъёлдис.

— И что потом, женщина? — спросил Энсор. — Наш пилот мертв, мы никуда не летим.

Сосредоточенное молчание, а затем:

— Его голова цела? Да… Вижу в твоих мыслях, что да.

— Его голова? При чем тут вообще голова этого несчастного ублюдка?

— Принеси ее в кабину, Белая Ворона. Возможно, решение найдется.

Катлер кое-как поднялся на ноги, слишком вымотанный, чтобы спорить. Его товарищи были мертвы: череп Сандефура выела изнутри демоническая желчь, а останки Поупа выглядели вообще нечеловеческими. О’Сейшин пропал, только обгорелые фрагменты его летающего трона были разбросаны по всей шахте, а несколько осколков, словно клинки, торчали из металлических стен.

«Значит, это дрон прикончил демона, — понял Энсор. — Должно быть, там имелась встроенная бомба, и посланник взвел заряд, когда тварь бросилась на него. Но куда делся сам хитрый сукин сын?»

Он нашел о’Сейшина в коридоре, на полпути к кабине пилота. Престарелый тау полз вперед, хрипло хватая воздух, его худощавые ноги волочились по полу, будто парализованные. Арканец склонился над чужаком, и тот поднял глаза, полные трусливого ужаса.