История городов будущего - Дэниэл Брук

Даже сегодня, когда Мумбай не в лучшей форме, сама идея города по-прежнему сильна. Вся Южная Азия все еще видит в нем символ современности, космополитизма и вовлеченности в мировые процессы – как положительные, так и негативные, как показали террористические акты 2008 года. Это была не просто атака на горожан; исламские радикалы нанесли скоординированные удары по самой городской ткани Мумбая, выбрав своей целью его основные достопримечательности, в том числе вокзал Чхатрапати Шиваджи и отель Taj Mahal. Примечательно, что их не заинтересовало ни одно из сооружений эпохи реформ, вроде высоток Imperial Towers или эстакады имени Раджива Ганди. Эти скучные утилитарные проекты до такой степени не выражают амбиции и смысл города, что террористы даже побрезговали их взрывать. Но сам Мумбай – и его идея – по-прежнему является их целью. Благодаря своей уникальной истории Мумбай с давних пор отмечен печатью величия. Вопрос только в том, сможет ли мегаполис заново стать кузницей индийского будущего и встанет ли urbs prima in Indis вровень со своей великой судьбой.

Вид с вершины небоскреба Burj Khalifa. © Михаэль Карри

Когда в 1981 году в результате тяжелого инсульта шейх Рашид выбыл из игры, дело превращения Дубая из регионального центра в мегаполис мирового масштаба продолжили его наследники, самым деятельным из которых оказался его третий сын, 31-летний шейх Мохаммед. Еще в 1970-х большинство жителей Дубая были приезжими, но под руководством Мохаммеда Дубай окончательно стал городом иммигрантов, которые теперь составляют 96 % населения1. Доверившись своей мечте, Мохаммед смог превратить Дубай в апофеоз современности, сделать его земным шаром в миниатюре.

Неустанный пропагандист и энтузиаст Дубая, Мохаммед превзошел своего отца по части почти маниакального увлечения дорогостоящими строительными проектами. Для начала он потребовал возвести в Дубае здание выше любого в тогдашней Европе – и в 2000 году были открыты две серебристые башни Emirates Towers с их заостренными треугольными навершиями. Затем ему понадобилось самое высокое здание в мире, и в 2010 году был закончен небоскреб Burj Khalifa. Обожающий вникать в практические тонкости шейх взял в привычку лично объезжать стройплощадки города за рулем белого внедорожника Mercedes с номерным знаком DUBAI1, который емко выражал поставленную им цель. «Я хочу, чтобы Дубай был первым во всем, – заявил он в интервью американской телекомпании в 2007 году, – и не в регионе, а в мире»2. Более развернуто эта мысль высказана в опубликованной им в 2006 году книге с типичным для бизнес-чтива названием «Мое видение: вызовы в гонке за идеалом». Там Мохаммед провозглашает: «Дубай должен встать наравне с самыми престижными финансовыми центрами мира, в том числе Лондоном и Нью-Йорком»3. И хотя такие претензии часто оказываются проявлениями ни на чем не основанной гордыни, в том, чтобы ставить перед собой недостижимые цели, есть свои достоинства. В начале XX века автор нового генерального плана развития Чикаго (тогдашнего города-выскочки, где позже будет возведено самое высокое здание мира) писал так: «Не стройте скромных планов; они не способны вдохновлять, и скорее всего никогда не осуществятся. Планируйте по-крупному, надейтесь на лучшее и работайте, не покладая рук»4.

Подобно тому как Чикаго Дэниела Бернема был невозможен без железных дорог, Дубай шейха Мохаммеда не представим без авиалайнеров. В 1974 году шейх Рашид поручил молодому Мохаммеду курировать строительство международного аэропорта Дубая. В 1980 году принц нанял ветерана British Airways Мориса Флэнагана, чтобы тот подготовил запуск авиакомпании Emirates. Ей суждено было стать самым ярким примером характерного для Дубая явления: управляемой западными специалистами госкорпорации, которая добивается успеха в открытой международной конкуренции.

В течение первых нескольких лет рейсы Emirates связали Дубай и соседние страны. Саудовцы и иранцы прилетали за покупками и радостями ночной жизни, отсутствовавшей в их родных теократиях. Во время хаоса, последовавшего за распадом Советского Союза, предприимчивые россияне скупали в дубайских магазинах все, что можно было перепродать дома. К 1990 году самолеты Emirates уже летали в главные аэропорты мира вроде Лондона, Франкфурта и Сингапура, сполна используя тот факт, что большая часть населения земного шара живет в пределах не очень длительного перелета от Дубая. Растущая авиакомпания напоминала осьминога, щупальцы которого тянулись во все более далекие уголки мира, притягивая их к Дубаю. Многие из иностранных бизнесменов, которые заезжали посмотреть на город, так в нем и оставались, не в силах совладать с соблазном не облагаемых налогами зарплат. (Большинство стран, в том числе Великобритания, не следит за доходами своих граждан, живущих за границей; экспаты из США должны платить налоги дома, только если зарабатывают свыше 91 500 долларов в год5.) К 1995 году в Дубае уже жило около 20 тысяч британцев6, воспользовавшихся преимуществами, которые давали им устоявшиеся связи с бывшей колонией. То была первая волна «дубайландцев», предвосхитившая поток западных финансистов, архитекторов и банкиров, который захлестнет город в новом веке.

Разумеется, авиационный бизнес в самом нестабильном регионе мира не ограничивался расширением маршрутной сети и обсуждением формы стюардесс. (Поскольку в ОАЭ не запрещена гендерная дискриминация, авиакомпания Emirates имеет возможность просто не брать на работу стюардов.) Дубай стал излюбленным местом дозаправки угнанных самолетов, а шейх Мохаммед – одним из самых опытных в мире переговорщиков с террористами. Имея дело и с Организацией освобождения Палестины (до достигнутых в Осло договоренностей), и с японской «Красной армией», и с немецкой группировкой Баадера – Майнхоф, Мохаммед умудрился не потерять ни одного пассажира-заложника. Успехи молодого шейха не попадали в заголовки международных новостей, но стали предвестниками успешной стратегии развития его города: в своем богатом, но опасном регионе Дубай – это островок стабильности, во главе которого стоит самодержец-бизнесмен, умеющий вести переговоры при самых высоких ставках. Чтобы начать стремительно набирать высоту, Дубаю нужна была лишь искра. Этой искрой стал самый разрушительный теракт в истории: 11 сентября 2001 года.

Хотя среди самих угонщиков был только один гражданин ОАЭ, в подготовке этой чудовищной операции Дубай сыграл не последнюю роль. Поскольку город являлся крупнейшим авиаузлом Ближнего Востока, большая часть злоумышленников прибыла в Соединенные Штаты через Дубай. А раз именно тут находится финансовый центр региона, деньги на осуществление заговора проходили через местные банки. Кроме того, совсем незадолго до этого верхушка ОАЭ, сама того не подозревая, спасла основателя «Аль-Каиды» Усаму бен Ладена от гибели. В 1999 году ЦРУ отказалось от плана его устранения во время охоты, поскольку получило сведения, что в ней примут участие члены королевских семей ОАЭ. Удар крылатой ракеты «мог уничтожить половину правителей эмиратов» – признался позднее глава ЦРУ Джордж Тенет7. На самом деле, до поставленного Джорджем Бушем после 11 сентября ультиматума «Либо вы с нами, либо вы с террористами» элита ОАЭ сотрудничала и с теми и с другими; власти страны вели, казалось бы, невозможную игру, поддерживая тесные отношения как с американцами, для которых Дубай является крупнейшей военно-морской базой за пределами США, так и с человеком, который объявил Америке войну8. Не будучи закоренелыми джихадистами, принцы, вероятно, видели в бен Ладене эдакого эксцентричного представителя их круга молодых арабских миллионеров, особо интересного в общении благодаря своему эффектному радикализму.