Илион - Дэн Симмонс

Громовержец долго и пристально смотрит на богиню. Трудно понять, чем полны его глаза: злостью? насмешкой? нетерпением?

– Афина Тритогенея, третье дитя, дражайшая дочь, – улыбается он. – Вечно моя голова трещит из-за твоей неустрашимости. Что же, дерзай, ибо урок, преподанный мною сегодня, вызван вовсе не гневом. Он должен был лишь показать цену непокорности.

Окончив речь, Кронид сходит с ослепительного престола, и в тот же миг в Зал Собраний влетает его личная колесница. Пара абсолютно реальных коней с волнующимися золотыми гривами, промелькнув между огромных колонн, плавно приземляется у подножия трона и бьет белоснежный пол бронзовыми копытами. Облекшись в доспехи из злата, Громовержец забирается в боевую машину. Звонко щелкает блистающий бич. Колесница катится по мрамору, взмывает в воздух и описывает круг в доброй сотне футов над головами бессмертных, прежде чем пролететь между теми же колоннами и эффектно исчезнуть из виду в квантовой вспышке, сопровождаемой раскатистым громом.

Боги и богини, а также разные олимпийские «шестерки» медленно расходятся маленькими группами, возмущенно перешептываясь между собой. Даю голову на отсечение, они уже замышляют новые козни, сплетают новые интриги. Похоже, ни один не принял ужасную сцену близко к сердцу.

А я… Я еще какое-то время сижу на полу с отвисшей челюстью, тяжело дыша, словно побитая в жаркий день собака, чувствуя, как по подбородку тянется тонкая струйка слюны.

Иногда в этих краях перестаешь верить в науку, по крайней мере в закон причины и следствия.

Даэман сидел на опушке в полном одиночестве, если не считать бессловесной летучей машины, и ему было не по себе.

После ухода Сейви Одиссей затянул свою дурацкую, нескончаемую историю, а потом убрался в лес. Выждав ровно минуту, Ханна отправилась следом. Собиратель бабочек еще поутру смекнул, что эти двое провели ночь вместе: его секс-радар редко давал сбои.

Немного погодя старик Харман и Ада дружно поднялись и ушли в противоположную сторону, якобы «на прогулку». Коллекционер уже понял: эта пара тоже не скучала. Что же получается, только ему и старой карге Сейви ничего не обломилось?

И вот Даэман остался один. Прислонившись к металлическому корпусу диска, мужчина вслушивался в шуршание листвы и хруст ломающихся веток. И ему подобное не нравилось. Ни капли. Если вдруг из-за деревьев покажется аллозавр, можно запрыгнуть в соньер, но как быть дальше? Не умея даже вызвать голографический пульт или защитный пузырь, напрасно мечтать о том, чтобы взмыть в небеса. Скорее всего несчастный собиратель бабочек станет закуской для чудовищ. На блюдечке с голубой каемочкой.

Покричать, что ли, может, кто вернется? Или нет, не стоит. Интересно, привлекает шум динозавров или других кровожадных тварей? Даэману не хотелось ставить эксперимент на собственной шкуре. Страдания усугублялись еще и острой потребностью справить нужду. И пусть все прочие спокойно уединялись в зарослях, попросив у старухи пару бумажек! А он слишком хорошо воспитан и цивилизован, чтобы ходить в туалет в отсутствие… этого самого туалета. Не начинать же теперь!

На беду, коллекционер не знал даже примерно, сколько часов займет полет к Ардис-холлу, а ведь судя по некоторым фразам Вечной Жидовки, она якобы не собиралась там задерживаться: просто высадить Ханну, Аду и подозрительного жулика, что именовал себя Одиссеем, у особняка и незамедлительно отбыть в направлении Средиземного Бассейна… Да, пожалуй, так долго бедному кишечнику не выдержать.

…А все-таки здорово Даэман удивил вчера друзей, вызвавшись в эту опасную экспедицию! И ведь ни единая душа не догадалась об истинных мотивах его внезапной смелости. Первым делом нужно признаться, что собирателя бабочек по вполне ясным причинам повергала в ужас мысль о динозаврах Ардис-холла. Возвращаться туда? Бр-р-р. Нет уж, увольте. Но факсовать в Парижский Кратер после леденящих душу рассказов старухи? Только не это! И хотя прежде соблазнитель прелестных девушек проделывал подобные штуки ежедневно, теперь его и палкой не загонишь в портал. Да и кто согласится, чтобы его мышцы, кости, мозг, память бесследно уничтожили, а где-то еще собрали копию? Вот гадость-то! Не то чтобы Даэман до конца поверил Сейви, однако…

В общем, из трех зол путешествие в несколько лишних дней показалось ему наименьшим. Можно ведь попросить Вечную Жидовку, чтобы высадила его у Парижского Кратера. Наверняка это рядом с жилищем Ады. Впрочем, для современного человека, даже удосужившегося взглянуть на так называемую карту Хармана, любая географическая точка находилась в шаге от другой.

Старуха вышла на опушку, увидела одинокого Даэмана и спросила:

– Где все?

– Вот и я думаю где. Сперва ушел этот варвар. За ним улизнула Ханна. Потом Ада с Харманом отправились… куда-то туда. – Мужчина неопределенно махнул рукой в сторону высоких деревьев.

– А запястье тебе на что? – усмехнулась еврейка.

– Да я уже пробовал, – вздохнул мужчина. – И на твоей ледяшке, и на мосту, и здесь. Не работает.

Он поднял руку, вызвал функцию поиска и показал собеседнице пустой белый квадрат, зависший в воздухе.

– Подумаешь, локатор ближайших целей, – фыркнула Сейви, веселясь неизвестно почему. – Им только нужную книжку в библиотеке искать. Есть же дальняя сеть или общая, наконец…

Глаза Даэмана округлились. Нет, она точно спятила.

– Ах да, – насмешливо протянула старуха. – Вы же растеряли все, что могли. Поколение за поколением.

– Это ты о чем? – помрачнел коллекционер. – Старые функции больше не действуют. Они пропали, когда нас покинули «посты». – Он указал пальцем на голубой клочок неба.

– Чушь, – отрезала Вечная Жидовка. Затем подошла к соньеру, взяла мужчину за левую руку и развернула ладонью к себе. – Давай, вообрази три алых круга с голубым квадратом посередине каждого.

– Чего-чего?

– Что слышал. – Она продолжала сжимать его запястье.

«Дурдом», – вздохнул про себя Даэман, однако повиновался.

На месте пустого желтовато-белого квадрата возник большой овал ярко-синего света.

Мужчина завизжал, вырвал руку и отчаянно затряс ею, будто заметил гадкое насекомое. Дурацкая фигура залетала вслед за запястьем.

– Расслабься, – бросила старуха. – Представь себе кого-нибудь.

– Кого? – Собиратель бабочек содрогнулся: с какой стати его тело вытворяет новые, неизвестные прежде фокусы?

– Да кого хочешь.

Даэман зажмурился и припомнил лицо матери. Затем приоткрыл глаза. Синий овал заполнили диаграммы. Упрощенная карта улиц, река, неразборчивые слова, изображение огромной черной дыры – явно центра Парижского Кратера. Картинка увеличилась и превратилась в стилизованное изображение комнаты на пятом этаже.

– Это не мой дом… – начал собиратель бабочек.