Забей стрелку в аду - Сергей Зверев

Инцидент с пленником не поломал графика. Атака проходила по намеченному, строго хронометрированному плану.

Встав в хвост состава, вертушки, словно свора гончих псов, перемещались над железнодорожным полотном. Боевики, теснившиеся в отсеках, распределялись по парам, защелкивая на поясах «собачки» креплений, какими обычно пользуются при восхождении альпинисты. Бухты тросов находились в специальных контейнерах, намотанные на валы с механизмами, позволяющими регулировать скорость вращения.

По команде с головной машины замыкающий звено вертолет произвел резкий набор высоты. Турбины надсадно взвыли, увеличивая скорость. Опустив нос, словно желая поцеловать крыши вагонов, вертушка ушла к локомотивам. Из раскрывшихся бочкообразных контейнеров, закрепленных на брюхе винтокрылой машины, серебряным водопадом полилась блестящая мишура. Тонкие полоски фольги засыпали вагоны, витали в воздухе, инеем оседали на ближайших к насыпи деревьях. Казалось, щедрый чудак устраивает фантасмагорическое шоу для пассажиров поезда, пропустивших за службой Новый год. На самом деле террористы выставляли непроницаемую для радиосигналов завесу, обрывая связь бронепоезда с внешним миром. Облетев состав, вертушка почти по вертикали взмыла в небо, чтобы через несколько секунд, войдя в пике, выпустить ракету.

Взрыв раскурочил рельсы, вырыв глубокую воронку. Старший машинист локомотива неосознанно, ослепленный вспышкой яркого света, саданул кулаком по приборной доске, включая систему экстренного торможения.

Рвущий душу, жуткий вой сирены, оповещавший личный состав о нападении, захлестнул вагоны. Упавший от резкого толчка подполковник Васильев, схватившись за кровоточащий затылок, разбитый об угол металлической столешницы, наглухо приваренной к полу, поднялся с помощью дежурного офицера пункта управления огнем.

– Что происходит? – срывая голос, кричал подполковник.

Данные с мониторов кругового обзора, предупреждавших о появлении посторонних возле бронепоезда, не поступали. Экраны зияли могильной пустотой. Заложенная предателем взрывчатка, сдетонировав, разорвала силовой кабель, питавший экраны.

Ослепший и оглохший бронепоезд остановился.

– Заблокировать переходы! – Командир пытался контролировать ситуацию.

– Отказ системы…

– Связь!

– Нет связи, – тонким, мальчишечьим голосом доложил старлей, чью третью звездочку на погонах обмывали перед самым заступлением на боевое дежурство.

Рапорты сыпались со всех сторон от дежурных по технической смене, сменам связи, движения, боевого пуска. Голоса терялись в гулком эхе выстрелов, грохотавших повсюду, слова исчезали, поглощенные рокотом винтов зависшего над вагоном вертолета.

– Несанкционированное проникновение в вагон тылового обеспечения… Проникновение во второй ракетный отсек! Обесточивание линии.

Мозг подполковника закипал от скверных новостей. Учебные тревоги выглядели несколько иначе, чем реальный штурм потерявшего неуязвимость железнодорожного ракетоносца.

– Где начальник охраны?! Где этот мудак Тараканов?! Всем приготовиться к отражению атаки! – предчувствуя непоправимое, кричал подполковник, негнущимися пальцами пытаясь достать пистолет из, казалось, наглухо заштопанной кобуры.

А капитан тем временем встречал гостей. Все новые пары штурмовой группы спускались из вертушек по тросам через распахнутую крышу в недра вагона. По указанному предателем направлению террористы продвигались с боем, неся ощутимые потери.

Они оперировали парами. Один вел огонь на поражение, второй прикрывал. Псы войны, как называют наемников в обожающих преувеличение западных средствах массовой информации, скорее напоминали остервеневших гиен с проступающей сквозь клыки пеной. Первым делом они пускали в ход гранаты с магниевой начинкой, ослепляя защитников бронепоезда. В случае упорного сопротивления расчищали путь гранатометами объемного взрыва и огнем из всех видов оружия.

Предсмертные проклятия, забористая русская матерщина, редкие команды офицеров, оказывающихся первыми на линии огня, соединялись в одну жуткую симфонию, от которой простой смертный немедленно бы сошел с ума. Но в поезде действовали профессионалы, для которых такие звуки были привычным аккомпанементом, не более…

Сопротивление гарнизона слабело. Фактор внезапности и прекрасная техническая оснащенность террористов, помноженные на предательство, склоняли чашу весов победы в пользу людей албанца и Ястреба. Последним бастионом оставался вагон командного пункта. Атаковать забаррикадировавшихся осажденных, задвинувших вручную в глубокие пазы стальные ригели, надо было с ювелирной осторожностью. Вагон, невралгический центр эшелона, был напичкан необходимой для запуска аппаратурой технического контроля, блоком прицеливания и тому подобными устройствами. Метод слона, беснующегося в фарфоровой лавке, тут не годился.

Десантировавшаяся на крышу группа во главе с Ястребом, стараясь не привлекать внимания защитников последнего оплота сопротивления, принимала груз – желтые металлические баллоны, похожие на часть экипировки аквалангистов. Произведя сборку термических резаков, дырявящих жаропрочные материалы, бетон, листовую сталь с легкостью шила, протыкающего кожу, они немедленно приступили к проделыванию отверстий.

– Быстрее! – подгонял Ястреб, державший в вытянутых руках банку, неотличимую от банки с краской.

Дыры алели краями разогретого металла, точно кровоточащие раны. Натянув на лицо противогаз, Ястреб осторожно опустил цилиндр в отверстие, подавая пример боевикам. Террористы, соблюдая меры предосторожности, столь же тщательно, как и желтоглазый, поспешили избавиться от контейнеров, начиненных отравляющим нервно-паралитическим газом, купленным у чеченского полевого командира, захватившего партию жестянок со страшной начинкой при разграблении военных складов под Бамутом. Чеченец потерял добрую половину своей своры из-за чрезмерного любопытства и неосторожного обращения с бесшумным убийцей, сбагрив бесполезное добро за символическую цену.

Контейнеры падали, раскатываясь по межпотолочному пространству, а из отверстий со снятыми заглушками струился газ. Он отравлял воздух, проникая сквозь невидимые людскому глазу зазоры, трещины и другие лазейки внутрь вагона.

Присев на корточки, Ястреб связался по рации со всеми боевиками штурмовой группы, находящимися в эшелоне:

– Поддайте чада! Отвлеките парней, путешествующих первым классом, – переключив на прием, он добавил для себя: – Прости меня, господи, если сможешь…

Когда голубое пламя термических резаков раскроило стальные ригели входных дверей командного вагона, ставшего временным моргом для офицеров дежурной смены, Ястреб уже спустился вниз. Он не ответил на приветствие Тараканова и не принял поздравлений Ибрагима Хаги. Глядя, как плавится резиновая прокладка уплотнителя, обеспечивающая герметичность дверей, он процедил:

– Наденьте намордники…

Резиновые маски противогазов скрыли лучащиеся победными улыбками ублюдочные рожи. Дверь распахнулась. Люди лежали вповалку: посиневшие, в нелепых позах, с искаженными нечеловеческой мукой лицами.