Скиппи умирает - Пол Мюррей

Однако проверка опыта оказывается более сложным делом, чем ожидалось. По подсчетам Рупрехта, энергии, запасенной от первоначального всплеска излучения, должно хватить и для второй телепортации; но, хоть установка и бурчит как раньше, кабель перегревается и напряжение растет, — волшебная кульминация первого эксперимента, тот трепетный миг, когда исчез “Оптимус-Прайм”, так и не повторяется.

На следующее утро, за завтраком, настроение резко меняется.

— Я просто не понимаю, — говорит Рупрехт, глядя в пустоту и безутешно чавкая овсянкой. — Почему все так отлично сработало в первый раз, а потом уже совсем не срабатывало? Это же просто какая-то бессмыслица.

Хуже того — по-видимому, телефон Марио так и не сумел заснять тот первый, успешный, эксперимент.

— Но мы же все видели, Рупрехт. Мы видели это.

Но Рупрехт безутешен:

— Да кто же поверит кучке четырнадцатилетних школьников? Скажут, что нам все это просто приснилось!

Оставив свой тост несъеденным, Рупрехт возвращается вниз и продолжает возиться со своим детищем; часы текут один за другим, и Скиппи даже сквозь два этажа, находясь в своей комнате, ощущает отчаяние друга: ликование прошлой ночи уже исчезает как дым. Неужели это все им только пригрезилось? Неужели это было просто коллективное наваждение и они просто нафантазировали все это от скуки — как другие говорили, что он сам все нафантазировал про Лори?

Но Деннис даже слышать не желает об этом.

— Робот исчез из установки, — говорит он, — это бесспорный факт.

— Ну ладно, а если даже эксперимент сработал в первый раз, то вдруг он никогда больше не сработает?

— Слушай, Скип, я не ученый, но могу сказать тебе вот что: если кто-то и откроет дверь в параллельные вселенные, то это Рупрехт.

Деннис сидит в пижаме на кровати Скиппи; по-видимому, он отошел от своей дозы радиации или отравления и пока не выказывает никаких признаков паранормальных или иных способностей, если не считать этой новой и несколько тревожной симпатии к Рупрехту.

— Похоже, он сам не слишком-то надеялся, что второй раз снова сработает.

— Именно поэтому нам необходимо его поддерживать, — говорит Деннис. — Пускай мы мало что смыслим в науке, зато мы можем помочь ему, просто поверив в него.

— А ты в него веришь? — Скиппи, удивленный тем, что слышит такое от Денниса, моментально отрывается от компьютера.

— Разумеется, — бесхитростно отвечает Деннис.

Но Скиппи (его взгляд машинально устремляется — уже в сотый раз со времени обеда — на молчащий телефон, а оттуда, сквозь окно, — к пустому двору Сент-Бриджид) не столь уверен. А что, если правда об иных мирах такова: когда они соприкасаются с твоим миром — будь то открытие ворот или совершенный поцелуй, — то это происходит лишь на единственный миг, в единственной точке, а потом Земля снова утягивает тебя за собой? Что, если мир — это не просто голая сцена, где чудеса если происходят, то очень редко, а скорее некая сила, активно противодействующая волшебству, так что даже не важно, настоящие или выдуманные все эти ворота и поцелуи, потому что тебе все равно никогда не удастся снова их… Постой…

— Ты нашел сиськи? — Это Деннис нависает над плечом Скиппи и заглядывает ему в компьютер. — Что это? Ну и ну…

Наступает ночь. В комнате отдыха для младшеклассников легендарный воин-варвар Блюдигер Эксехенд, он же Виктор Хироу, просит тайм-аут чтобы принять душ: он просеивает руду на копиях Мифии, где вместе с другими неустрашимыми душами из группы Лукаса Рексрота ищет легендарный Ониксовый Амулет. Он выходит за дверь и уже идет по коридору, как вдруг на него набрасывается огромная туша, в которой можно опознать Лайонела.

— Разрази меня гром, если это не Принц Геев, который вышел на вечернюю охоту.

— А ну слезь с меня сейчас же! — орет Виктор/Блюдигер, беспомощно извиваясь под тяжестью крепких, как поленья, колен Лайонела, придавивших его к полу.

— Значит, на охоту вышел, охотник за поцелуями? Как насчет поцелуйчика от дядюшки Лайонела? А ну-ка, раскрой пошире…

С губ Лайонела свисают слюни, растягиваясь, будто сопли, и едва не касаясь рта Виктора. От отвращения Виктор еще сильнее вырывается и корчится, но слюнной маятник, раскачиваясь над ним, только приближается. А потом вдруг электричество моргает и беззвучно выключается. Виктор, воспользовавшись наступившей темнотой, выбирается из-под Лайонела, а тот, пускаясь в погоню, чувствует, что слюни прилипли к его подбородку…

— Черт возьми!

— Черт возьми! — Это Рупрехт в подвале выбирается из своего блокирующего радиацию кокона из фольги и просвечивает лучом фонарика дымящийся воздух, всматриваясь в колыбель. Но ботинок Джеффа лежит там же, где и лежал.

— Не получилось? — Нельзя сказать, что Джефф слишком уж расстроен тем, что его ботинок остался в посюстороннем пространстве. Он наклоняется и забирает его из установки. — Ну, это же еще не конец света — я понимаю, почему бы не попробовать еще что-нибудь… — Он обводит взглядом комнату, натягивая ботинок. — Марио, а твой счастливый презик все еще при тебе?

— Ха-ха-ха! Нет уж, я не позволю его засовывать в эту дурацкую машину смерти!

— Но может, он как раз принесет удачу нашему эксперименту, — умасливает его Джефф.

— Я не собираюсь отдавать свое безотказное секретное оружие какому-то там параллельному “я” в другой вселенной, — твердо говорит Марио. — Пускай сам там снимает телок как хочет.

— Ну ладно… — Джефф снова принимается рыскать глазами по комнате. — Может, тогда…

— Да что толку! — прерывает его безутешный голос Рупрехта.

— Как это — что толку?

— Да так: все равно уже ничего не получится! Уже ясно, что то, что произошло с “Оптимус-Праймом”, было всего лишь случайным везением. Может быть, это явилось результатом каких-то внешних факторов, которые мы не учли: положение Луны или влажность воздуха. В общем, все что угодно.

— Но это же не значит, что ты должен просто так сдаться…

— Лучше просто забыть обо всем этом, — монотонно произносит Рупрехт и пинает ногой обугленную компьютерную клавиатуру.

Шестнадцать часов многократного разочарования отпечатались у него на лице, это следы крушения иллюзий, которое остальные тоже ощущают на себе — каждую секунду каждого нового дня, превращающего их из детей во взрослых.

— А как же будущее человечества? — умоляющим тоном говорит Джефф.

Но Рупрехт уже повернулся к нему спиной и старчески шаркает по комнате, выключая один за другим все компьютеры… Вдруг дверь распахивается настежь, и врываются Деннис со Скиппи.

— Стойте все, слушайте! — кричит Деннис.

Скиппи, который держит в руках что-то вроде распечатки, рассказывает, что искал в интернете материал для своего сочинения-наказания о гэльском происхождении названия Сибрук, которое задала ему мисс Ни Риайн.