Энда. Земля легенд - Тоти Мартинес

Долго спорили, что делать с трупами фрей. В итоге великаны взялись сбросить их в глубокую расщелину и завалить скалами, которые люди никогда не смогут сдвинуть с места. Затем члены всех племен и кланов – во всяком случае, то, что от них осталось, – вернулись в свои города и селения с радостью победы и горечью утраты в душе. Это событие их потомки будут ежегодно отмечать во время праздника сбора урожая, но их самих до конца жизни не покинет невыразимая грусть по ушедшим. Бигорра тоже отправились в Хентилхар. Их осталась всего половина. Атта мужественно терпел боль, но сил на то, чтобы говорить, у него не осталось. Он ничего не произнес, даже узнав, что оба его сына живы. Чувствуя, что жизнь его покидает, он хотел одного – вернуться к своему народу, принести ему пепел погибших и оплакать их вместе с ним. Он жестами показал сыновьям, что пора отправляться в путь, и Ихабар побежал предупредить об этом Осена.

Увидев его и остальных великанов с поднятыми в воздух кузнечными молотами, он не поверил своим глазам. Воин фрей уже занес над ним топор, когда появились великаны вместе с воинами южных племен. Ихабар не знал, придало ему сил их присутствие либо он воспользовался растерянностью соперника, застывшего с открытым ртом при виде этих сил Природы, но он улучил момент и вонзил меч ему в живот.

– Я не вернусь в Хентилхар, – сообщил ему великан.

– Почему?

– Ты никогда не перестанешь задавать вопросы, маленький гном бигорра! – улыбнулся великан. – Мне пора воссоединиться со своими. Я очень долго жил один, и теперь они зовут меня к себе.

Он махнул в сторону великанов, которые уже шагали домой. Их силуэты отчетливо виднелись на фоне холмов. После того как разгневанный юноша ушел из Хентилхара, Осен поднялся на вершину башни и осмелился призвать Богиню. Он сомневался, что она откликнется на его зов, но сделал это. Его окружил вихрь ледяного воздуха, и он ощутил мощное присутствие, хотя по-прежнему никого и ничего не видел. Он поклонился так низко, что коснулся лбом коленей, и взмолился, чтобы она позволила ему помочь людям, которые верят в нее и в него, и во всех остальных существ, населяющих магический мир Энды. Взамен он предложил свою ничтожную жизнь. Он не услышал ответа, но ледяной воздух исчез, сменившись теплым светом, который, казалось, ласкал его, окутывая своим лучом. Он ни на мгновение не усомнился, что Амари дала ему свое позволение, и спустя почти сто зим предпринял путешествие на Гору Воды, намереваясь воссоединиться со своим племенем и успеть прийти на выручку ничтожным людишкам, к которым он так привязался. Условием, которое выдвинул клан, было его возвращение, и он его принял.

– В итоге ты пришел нам на помощь, и к тому же не один, – пробормотал Ихабар. – Прости меня за то, что я сказал, когда мы виделись в последний раз, очень тебя прошу.

– Уже простил. Но ты должен знать, что мы больше не увидимся. Мы живем в разных мирах, и дороги у нас тоже разные. Я оставляю тебе Хентилхар, мой любимый дом, позаботься о нем. И о Суа тоже.

– Кто такой Суа?

– Наш дракон. Я дал ему это имя, но, если хочешь, можешь выбрать какое-нибудь другое.

Осен помахал ему рукой и зашагал по направлению к горам.

– Обожди!

Юноша подбежал к нему и что-то протянул. Великан взволнованно сжал губы, увидев, что крошечный предмет, который Ихабар вложил в его ладонь, – это иттун его дорогого друга Ансо.

– Оставь его себе, – произнес он, возвращая медальон.

– В чем дело, проклятая твоя великанья башка! Почему ты не хочешь его брать?

– Потому что этот медальон и остальные, которые еще сохранились, должны оставаться у вас. Это не последний раз, когда племена Энды должны были объединиться.

– Не забывай меня! – крикнул Ихабар, когда его друг снова пустился в путь.

– Не забуду! – ответил великан, прежде чем скрыться за деревьями. – Никогда!

Стоя невдалеке от Атты, Эндара тоже увидела, как вслед за южными племенами появились великаны, и поняла, что битва выиграна, а значит, ей незачем вызывать Богиню, возможно, в последний раз. Она наблюдала бегство Баладасте и, не понимая, что ее к этому подтолкнуло, последовала за ним на своей изумительной белой лошади. Она была не единственной, кто это сделал. Игари участвовал в битве, сначала расстреляв все стрелы, которые всегда носил в кожаном колчане, а затем сражаясь с мечом в руках. Он увидел, как она пронеслась перед ним, подобно призраку посреди смятения, и никто не попытался ее остановить. Игари без малейших колебаний покинул поле битвы, прыгнув на первую же лошадь, которую удалось поймать. Объехав множество препятствий, он помчался за ней. То же самое сделала Иариса, хотя как она, так и ее лошадь были ранены. Она догнала обоих приблизительно в миле от Лиги, на перекрестке дорог, где они остановились, молча глядя на поднятое наездниками фрей облако пыли. Пустив лошадей рысью, они наконец подъехали к месту, где разворачивалась жуткая сцена. У Игари и Иарисы волосы встали дыбом, но Эндара спокойно спешилась и вместе с друзьями пробралась сквозь толпу воинов Койра. Они беспрекословно расступались, памятуя то, что произошло всего несколько дней назад.

Солдаты генерала лежали на земле. У некоторых головы были вырваны из плеч прямо с шеей, остальные напоминали сломанных кукол с вывихнутыми руками и ногами. Унмарилун Эланоа уже собирался разорвать дожа, который в ужасе смотрел на это существо и не узнавал его. Дорога на Крепости проходила через селение барето, и он даже представить себе не мог, что их здесь схватят и приведут к этому скрюченному существу, больше похожему на дикое животное, чем на человека, но, похоже, исполняющему у них роль вождя. Одного за другим всех его командиров и членов свиты убили, теперь наступил его черед. Как мог он оказаться в такой ситуации? Он, самый талантливый из всех генералов Гонтрана, распоряжающийся жизнями и смертями тысяч людей, заключивший договор с самим Ингумой и рассчитывавший стать королем Энды и властвовать на земле, где появился на свет ублюдком шлюхи. Он не заслуживал такого ужасного конца, но не собирался молить о пощаде этого выродка, с которым они совсем недавно вместе пили вино. Я воин и умру, как воин, сказал себе Баладасте.

– Остановись, – услышал он чей-то голос, и, к его удивлению, чудовище повиновалось и застыло на месте.

Обернувшись, Баладасте увидел ворожею, которая сбежала, оставив его в дураках. Здесь же была и другая женщина, та, которая одевалась, как мужчина, а также безусый малец, захвативший его в плен, а затем бросивший в лесу голого и к тому же привязанного к дереву.

– Снова ты? – взревел Унмарилун Эланоа. – Мне что, никогда от тебя не отделаться?

– Я ожидала тебя в Ларро. Или воин превратился в труса, не способного защитить землю своих предков? Или зверь уже стал сильнее человека?

Все присутствующие заметили, что ее голос с каждым словом менял свое звучание, превращаясь в другой, гораздо более мощный. Одновременно девушку окутало синее сияние. Увеличившись в размерах, она поднялась в воздух. Одни Койра в испуге умчались, другие замерли в ожидании, а Ксенто и Зира обнажили мечи, готовясь обрушить их на ведьму, оскорбившую отца одного из них и вождя обоих. Они верили только в силу оружия, но никак не в колдовские штучки, рассчитанные на то, чтобы пугать легковерных. Игари и Иариса тоже застыли на месте, а потом опустились на колени и склонили головы. Баладасте попытался сбежать, но не мог даже пошевелиться, парализованный ледяным взглядом. Этот взгляд был ужаснее, чем все его кошмарные сновидения вместе взятые, и даже чем человек-хищник, только что собиравшийся зубами оторвать ему голову. Единственным, кто сохранил невозмутимое спокойствие, был Унмарилун Эланоа. Он не явился в Ларро, потому что ему было начхать на все, что там происходит. Понимая, что совсем скоро окончательно утратит способность мыслить, он спешил организовать свое королевство ужаса. Как только его правление будет утверждено, станет безразлично, может он мыслить или всего лишь следует своим инстинктам. Никто не поставит его власть под сомнение, включая Амари, которая сейчас смотрела на него, превратившись в живое воплощение ярости.