Испытание пламенем - Холли Лайл

— Он для меня — все, — просто сказала Лорин. — Все, что осталось от Брайана. Он и сам — такое чудо, хотя, конечно, иногда причиняет боль. — Она улыбнулась и взъерошила волосы сына. Молли почувствовала резкий укол зависти, который сразу перерос в надежду: кто знает, может, у них с Сео тоже когда-нибудь будет ребенок. Или дети.

Тут она заметила, что Лорин пристально ее разглядывает.

— Я даже сейчас вижу сходство между нами, — объяснила Лорин сестре. — Они… ну, сентинелы, кое-что о тебе рассказали. Что ты — дочь моей мамы и одного орианца.

Молли кивнула.

— На Земле ты выглядела иначе.

— Правда, иначе. В Кэт-Крике я никому не рассказывала, кто я. Ведь родители отдали меня чужим людям. О таких вещах не очень-то хочется распространяться, да и вспоминать — тоже. Но библиотекарша говорила мне, что я в точности похожа на твою… на нашу мать, какой она была в молодости.

— Так, наверное, и должно быть. Если на Земле могут проявиться только земные гены, то ты должна была выглядеть, как будто других у тебя вовсе нет, только мамины, — задумчиво проговорила Лорин. — Хотелось бы мне на тебя посмотреть на Земле. — Лорин грустно улыбнулась. — Мне так ее не хватает.

— А я никогда матери не видела. Она и твой отец уже много лет как умерли, когда мне наконец удалось узнать, кем были мои настоящие родители. По крайней мере, официальные родители. Своего настоящего, биологического, отца я еще не встречала.

— Мама и папа были очень хорошими людьми.

Молли улыбнулась:

— Про это я слыхала. Если послушать вейяров, так они были настоящими богами.

— Мама! — вдруг завопил Джейк с новой силой. — Песенье! Иглать! Масину! Вады!

Лорин с силой потерла ногу и, шатаясь, поднялась.

— Черт подери, больно! — проворчала она, осторожно перенесла вес на больную ногу и не упала. — Извини, — сказала она. — Сейчас мне надо заняться родительскими обязанностями. К тому же мы с Питером должны прикрывать сентинелов, чтобы никто не захватил их врасплох, пока они распутывают заклинание этих сволочей. Поговорим позже.

— Обязательно.

— Следи за мышью, — посоветовала Джун Баг. — Мышь появилась не просто так. Должна быть причина. Она как-то связана с заклинанием, из-за которого возник весь сыр-бор.

— Она с виду такая мелкая…

— Ерунда какая-то, — вмешалась Бет Эллен.

— Может, потому мы и не смогли ее отследить раньше. Чтобы спрятать ее, хватило бы и мелкого заклинания.

Джимми Норрис сказал:

— Я как раз работал над распутывающим заклинанием. Думаю, я могу этим заняться.

Никто из сентинелов ни единым словом не упомянул, как им недостает Грейнджера, с его спокойной уверенностью, безупречной компетентностью в распутывании самых сложных заклинаний. Напоминание только осложнило бы работу Джимми, снизило его шансы на успех. Но Эрик, конечно, об этом подумал, да и остальные наверняка тоже. Скорее всего сам Джимми вспоминал Грейнджера больше всех. Когда Дебора и Грейнджер впервые присоединились к сентинелам из Кэт-Крика, Джимми с удовольствием спихнул на них эту работу.

Сейчас он вытащил из рюкзака свой талисман — «Тома Сойера» с автографом автора — и поднял его к лицу, не открывая. Он водил большими пальцами по кожаной потертой обложке, зажмурил глаза, облизнул губы и попробовал сконцентрироваться. Когда книга наконец засветилась зелеными сполохами, он четким голосом произнес:

— Мышь! Распутать след.

Сентинелы напряглись. Теперь заклинание вырвется на свободу, начнет бороться с тем, что натворили изменники, а вместе с этим будет нарастать реактивный процесс. Каждый приготовился заземлить ту часть магической энергии, которая попадет именно в него. Труба на треножнике рядом с Эрнестом побелела и ходуном ходила в его руках.

Ничего не происходило. Ожидание становилось нестерпимым: ведь чем больше времени уходило на распутывание чужого заклинания, тем сильнее будет отдача. Часы, которые установила Нэнсин против каждого лица, вызывающе медленно отсчитали одну минуту, две, три, четыре. Эрик чувствовал, как сжимаются в тугой узел внутренности. Пять минут, шесть. Боже милостивый! Никогда еще ни одно заклинание не распутывалось так долго! Семь минут. Восемь. Да будь у них даже двадцать сентинелов, они не смогли бы поглотить энергию отдачи, которая родится от магической волны подобного уровня! Черт возьми, что же это такое? Что придумали эти долбаные предатели? Девять минут.

— О Господи, — прошептал Джимми. — Вот оно!

Эрик почувствовал во рту вкус золы, запах собственного несвежего пота бил в ноздри, от холода и страха его трясло, он вдруг отчаянно захотел в туалет.

Первая приливная волна отдачи накрыла их всех. Мягкая световая подушка, которая чуть не сбила их с ног. Но это все ерунда, ерунда. Они-то ждали, что солнце, взорвавшись, обрушится им на голову, а вместо этого кто-то просто посветил фонариком.

— Мышеловка! — произнес Джимми, но мог бы и не говорить, они и так поняли, что там было за заклинание. Тоненький магический ручеек должен избавить замок изменников от мышей. Пустяк, мелочь, почти ничто. Там почти не было магии, почти никакой траты энергии. Вся суть сводилась к тому, чтобы привить инфекционную болезнь одной-единственной мыши и не дать ей погибнуть, покуда она не заразит по крайней мере еще одну особь.

Эрик решил, почти, почти, почти решил, что они отследили не то заклинание. Такая ничтожная мелочь просто не могла уничтожить два миллиона жизней там, дома, а в ближайшие две-три недели смести с лица Земли половину оставшихся! Почти решил.

Но… Конечно, заклинание было мелким, но в нем содержалось неизбывное зерно яда. Оно было зациклено на смерть! Оно убивало. А магия, которая убивает по пути туда, будет убивать и когда покатится обратно. Насколько он знал, еще никто не создал заклинания, основанного на смерти, которое не вырвалось бы из предназначенного для него канала.

Но дело еще не закончилось. Крошечный завиток, несущий смерть мышиному племени в Ории, трансформировался в нечто необозримое, смертоносное и неизбежное для существ в верхнем для Ории мире — для людей. Вторая волна отдачи долетела до них острием копья, вонзилась между ребер, как нож. И хотя они думали, что подготовились, что сконцентрировали все силы, заземлили магические каналы, удар оказался все равно неожиданным. Они рассчитывали встретить удар молота — грубый эквивалент отдачи от настигшего Землю несчастья. Они готовились к мощной атаке по всему фронту, а потому стилет пронзил магические кольчуги и проник в грудь раньше, чем они успели его заметить.

Смертельный удар. Бет Эллен Тейт подготовилась хуже всех. Заклинание творил ее сын Том, она узнала его стиль магии и не могла поверить, будто что-нибудь, сделанное ее мальчиком, может принести ей вред. Отдача обрушилась неожиданно, глаза ее широко раскрылись и вылезли из орбит, в них — ужас и отвращение, на лице — пришедшее наконец осознание всей мерзости предательства. Она рухнула на землю, мертвая.