Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев

людям, в том числе три послания Ивану Грозному. Эти послания, в которых впервые были произнесены тяжкие обвинения Ивана Грозного в многочисленных преступлениях, стали основой переписки с царем — интереснейшим документом религиозно-философской мысли России XVI века.

В 1573 году Курбский пишет яркое философско-публицистическое сочинение — «Историю о великом князе московском», — рассказывающее о правлении «Избранной рады» и об измене Ивана Васильевича их общим начинаниям. Кроме того, в своем поместье он организовал своего рода скрипторий, где переписывались и переводились рукописи, писались различные сочинения. Среди переводов необходимо назвать сборник «Новый Маргарит», основу которого составляли труды Иоанна Златоуста и сочинения Иоанна Дамаскина. Андрею Курбскому принадлежит также перевод трактата протестантского мыслителя И. Спангенберга «О силлогизме».

Еще недавно большинство исследователей с большим доверием относились к сочинениям А. М. Курбского. Более того, именно у Курбского отечественная историография заимствовала идею существования «Избранной рады», а также концепцию «двух Иванов» в оценке личности и деятельности царя Ивана IV Грозного: в 1550-е гг. Иван Васильевич — благочестивый православный царь, участник созидания Святорусского царства; в 1560–1570 гг. царь Иван — предатель христианских истин, разрушитель Святорусского царства, тиран, убийца. Эти оценки, впервые прозвучавшие в сочинениях А. М. Курбского, до последнего времени были господствующими в исторических, философских, политологических и литературных произведениях, посвященных XVI веку. Но, как показали исследования последних лет, доверять мнению и оценкам Андрея Михайловича нужно с большой осторожностью. Некоторые специалисты вообще уверены, что главное достижение Курбского-историка — это миф о самом себе как о крупном политическом, военном и административном деятеле, игравшем значимую роль в жизни Российского государства в середине XVI века. На самом деле во время службы в России А. М. Курбский все время был на «вторых» ролях; никакой «Избраной рады» не существовало в природе, как не было и участия в ней самого князя; свой побег в Литву Курбский готовил нескольких месяцев, вел переписку с польским королем, выговаривая себе различные блага за переход на польскую сторону. А уже оказавшись в Литве и Польше, он стал создавать себе образ, так сказать, «главного эксперта» по России, всячески преувеличивая собственную значимость[77].

Но если исторические и политические сочинения А. М. Курбского, а также его оценки личности и деятельности Ивана IV нуждаются в серьезном критическом отношении, то его религиозно-философские взгляды вполне ясны. Более того, изучение его религиозно-философской позиции позволяет точнее понять и его историко-политические предпочтения.

Сочинения Андрея Курбского свидетельствуют: оставаясь светским человеком, он в то же время был ярким православным мыслителем, который немало трудов положил на то, чтобы защитить истинность православного вероучения. Он совершенно сознательно не принимает католичества и особенно протестантизма. Против «люторей», «цвинглиан», «калвинов» и иных «нечестивых ругателей» направлена значительная часть посланий Курбского, написанных в Литве. Резко осуждает он и любые попытки реформировать православие, что было свойственно тем, кого на Руси называли «еретиками». В одном из посланий Курбский заявил о недопустимости того, чтобы «христианин правоверный ото арианина христоненавистного» принимал «писания на помощь Церкви Христа Бога». Критически Курбский относился и к появившимся в Западной Руси гуманистическим учениям. И вообще, познав в эмиграции «свободы христианских королей», он пришел к отрицанию всех учений, которые эти свободы обосновывали, называя всю неправославную литературу Польско-Литовского государства как «польскую барбарию», «полыцизну». Более того, несмотря на свой побег из России, Андрей Курбский считал Русское государство единственной в мире страной, сохранившей истинное христианство.

В своем толковании православного вероучения Андрей Курбский был близок к Максиму Греку и «нестяжательству», порицая при этом «сребролюбивых» иосифлянских иерархов. Как и все мыслители «нестяжательского» направления, он считал, что мир творится Христовой Любовью, которая как дар Святого Духа наполняет сердца людей, внушает людям «правость сердечную»: «…Дар духа дается не по богатству внешнему и по силе царства, но по правости душевной… Ведь смотрит Бог не на могущество и гордость, но на правость сердечную, и дает дары тем, кто воспринимает их доброй волей своей!»[78]

Первое послание князя А. М. Курбского царю Ивану IV.

Список XVII в.

Основываясь на идее «правости сердечной», Андрей Курбский развивает мысли о существовании «свободного естества человеческого» и «естественного закона», по которому должны жить люди. Причем, говоря о «естественном законе», Курбский ссылается и на опыт «языческих философов», и на Послание к Римлянам апостола Павла (Рим. 11:14–15): «Если языческие философы по естественным законам дошли до таких истин и до такого разума и великой мудрости между собой, как говорил апостол: „Помыслам осуждающим и оправдывающим“, и того ради допустил Бог. Что владеют они всей вселенной, то почему же мы называемся христианами, а не можем уподобиться не только книжникам и фарисеям, но и людям, живущим по естественным законам!»[79]

И хотя эти мысли не получили подробного объяснения в сочинениях Курбского, тем не менее можно предположить, что он довольно широко трактовал понятие «свободы естества человеческого», во всяком случае, намного шире, нежели мыслители-иосифляне и государь Иван Васильевич.

Идеал социально-политического устройства России — «православное истинное христианское самодержавство» — Курбский считал уже созданным во времена так называемой «Избранной рады». Именно в этот период, по убеждению Андрея Курбского, Россия достигла столь небывалого расцвета, что могла именоваться «Святой Русью». И Курбский неоднократно называет Россию «Святорусской землей» и «Святорусским царством», созданным совместными усилиями царя и его советников. Нужно подчеркнуть, что это одно из первых употреблений понятия «Святая Русь» в отечественной религиозно-философской традиции.

Суть «православного истинного христианского самодержавства» состоял в то, что именно в этот период государь в наиболее полной мере соответствовал «нестяжательским» представлениям о «благочестивом царе», который сможет исполнить обязанности вселенского православного государя и спасти мир от пришествия антихриста. Среди главных качеств «благочестивого царя», сформулированных «нестяжателями», назывались, во-первых, умение управлять своей страной на основе Христовой Любви, во-вторых, сознательная опора на «мудрых советников». Как писал Курбский, «самому царю» нужно быть «как глава и любить советников своих». Более того, по мнению опального князя, «царь, хоть и служит к его чести царство, а не получил какого-нибудь от Бога дара, должен искать доброго и полезного совета не только у советников, но и у всенародия». И еще один важный момент: «благочестивым царем» считается тот, кто все силы отдает служению России. Только обустроив собственное государство, утвердив в нем мир и благодать, «благочестивый царь» может претендовать на исполнение роли вселенского православного государя.

Правда, надо сказать, что термин «благочестивый царь», конечно же, не был прерогативой «нестяжателей», но с определенной долей условности термин «благочестивый царь» можно принять как «нестяжательский» идеал светского правителя. Следовательно, идеал «Святорусского царства», во главе которого стоит «благочестивый царь» со своими «мудрыми советниками»,