Париж - Эдвард Резерфорд

Экипаж подъехал к перекрестку, где авеню Виктора Гюго сливалась ненадолго с улицей Помп, и свернул направо, на тихую, но элегантную улицу Бель-Фёй. Улица Красивой Листвы – она получила это название благодаря пышным деревьям, которые ранее украшали ее. По короткому уклону она выходила на самую широкую и величавую из авеню, лучами расходящихся от Триумфальной арки. Эту авеню облюбовали дипломаты, их резиденции чередовались с посольствами не самых важных стран. Среди них, в маленьком изысканном особняке, к входу в который вело полдюжины мраморных ступеней, и жила Прекрасная Елена.

Жак Ле Сур прибыл туда двумя часами ранее, сразу после наступления сумерек. Узнать, где живет Прекрасная Елена, не составило труда. Он помнил ее настоящее имя и с помощью нескольких справочников раздобыл нужный адрес.

Сначала он постоял в верхней точке авеню и понаблюдал за тем, что происходит на всем его протяжении. Было очевидно, что место очень тихое: за десять минут он увидел всего одного прохожего. Потом Жак, будто гуляя, прошел по авеню, чтобы изучить дом куртизанки и ее ближайших соседей. Затем свернул на другую улицу и выждал некоторое время. Дома на этой авеню стояли еще дальше от проезжей части, чем даже на Елисейских Полях, и от Триумфальной арки открывалась перспектива такая широкая, такая внушительная и такая безлюдная, что почти пугала. И это обстоятельство, подумал Жак, весьма соответствует той миссии, которую он намеревался исполнить.

Потому что этим вечером оборвется жизнь Роланда де Синя.

Чуть позднее Ле Сур вновь вышел на авеню, только теперь в противоположном конце. На этот раз он искал место, где можно было бы укрыться. Это было нелегко, но ему удалось разглядеть в соседнем доме вход для прислуги. То, что над той дверью не горел свет, не только было полезно для целей Ле Сура, но и говорило о том, что в темное время суток ею не часто пользуются. Еще одним плюсом было то, что дверь выходила не на улицу, а в боковой проход, что делало ее еще менее заметной.

Ле Сур рассматривал найденное укрытие с безопасного расстояния, когда перед особнячком куртизанки остановился экипаж.

Не может быть, чтобы де Синь заявился так рано. Ле Сур еще не был готов. Но оказалось, что все в порядке: из экипажа с огромным букетом цветов вышел человек, показавшийся Жаку Ле Суру смутно знакомым. Прибывший без колебаний направился к боковой двери, которую ему открыла горничная. Жак увидел, что посланец с цветами обменялся с горничной парой фраз, отдал цветы и развернулся, чтобы идти обратно. И в этот миг Ле Сур узнал его: это был тот официант, с которым он вчера беседовал в «Мулен Руж». Ну или кто-то очень похожий на него. Человек глянул в ту сторону, где стоял Ле Сур, но без задержки проследовал к экипажу, и тот немедленно тронулся с места. Скорее всего, случайное сходство. А если это в самом деле тот официант, то он явно не вспомнил Ле Сура. И Жак выбросил происшествие из головы.

Разведав все, что необходимо, он покинул улицу Бель-Фёй. Ведь ему предстояло выполнить еще одно не менее важное дело. Нужно было спланировать, как скрыться с места убийства.

О самом моменте убийства он не беспокоился. Если на улице будут люди, которые смогут опознать его или броситься в погоню, то он просто не станет стрелять. Тогда де Синь умрет в какой-нибудь другой день. Однако высоки были шансы, что улица останется пустой. Коли судьба подбросила ему такой удобный случай, на это должны быть причины.

Затем, допустив, что де Синь прибудет не пешком, а в карете, надо было подумать о том, что делать с кучером. Скорее всего, тот будет настолько ошарашен, что не успеет ничего предпринять. Но если попытается что-то сделать, тогда, решил Жак, придется пристрелить и его. Так будет проще.

Он бродил по округе около получаса. Главное – пистолет. Жак нащупал его под пальто. Он был надежно спрятан и привязан шнурком к поясу. Ле Сур намеревался поскорее избавиться от него после выстрела. Бросить пистолет можно почти в любом месте, но в тридцати метрах от дома он заметил высокую стену, огораживающую сад какого-то особняка. Пробегая мимо, он запросто сможет закинуть оружие через стену, в гущу деревьев. Логично будет бежать дальше, не меняя направления, тем более что дорога идет там под уклон. Огромная авеню в этот час будет безлюдной. Если достичь ее конца, до которого совсем недалеко, то можно укрыться в Булонском лесу. Имелось только одно «но»: если кто-нибудь заметит бегущего человека, то это неминуемо вызовет подозрения, а полиция умеет неплохо прочесывать ночной лес.

В нижней части Бель-Фёй, не доходя до авеню Виктора Гюго, Жак Ле Сур свернул на узкую улочку, от которой разбегалась сеть переулков. Довольно быстро он нашел маршрут, выводящий его по этим переулкам на авеню Виктора Гюго, где всегда было людно, много кафе и кондитерских. Там он сможет легко поймать наемный экипаж или зайти в кафе.

Довольный планом, Жак Ле Сур медленно направился обратно по улице Бель-Фёй. На пути ему никто не встретился. Наконец он дошел до неосвещенной двери, которую присмотрел для себя ранее, и прижался к ней спиной. Затем осторожно извлек из-под одежды пистолет. Теперь оставалось только ждать. Он нисколько не волновался.

Жак Ле Сур всегда знал, что убьет Роланда де Синя, ведь он дал матери клятву, и этого было достаточно. Но также ему было очевидно, что произойти это может не скоро. Он выполнит клятву, когда подвернется случай сделать это без риска. Потому что в его жизни есть и другие, более важные задачи. Мальчиком Ле Сур не мог осознать этого, а теперь понимал.

Как и Роланд де Синь, он верил в высшую цель, в чистый идеал, в свободу человеческого духа. Как и Роланд де Синь, он гордился Францией, матерью революции. Да, американская революция была благородным предшественником, буржуазной революцией для капиталистической страны, шагом на пути, но не более. Истинные идеалы – запятнанные с тех пор диктатурой, компромиссами, коррупцией – были рождены во Франции. А когда установится новый, интернациональный порядок, Франция займет свое почетное место в истории мира.

Основополагающим убеждением Жака было то, что долгая историческая борьба неизбежно приведет к финалу. Возможно, не сразу, но земной апокалипсис, когда все люди станут свободными – свободными от угнетения, от ложного буржуазного комфорта и предрассудков, – настанет. Это предопределено. И такая уверенность давала ему силы и душевный покой.

Смерть Роланда де Синя – лишь крошечная часть этого процесса, не обладающая особой важностью. Но это долг чести перед его отцом и перед памятью Коммуны, и, когда наступит подходящий момент, он исполнит его.

Ле Сур продолжал следить за жизнью Роланда. Он знал, когда тот отправился в Сен-Сир, когда поступил в кавалерийскую школу, когда уезжал в полк. Но вот о том, что в последнее время полк расквартировали в Париже, он не знал. И с его стороны это было небрежностью.

Вот почему, случайно встретив де Синя в кабаре «Мулен Руж», Жак Ле Сур увидел в этом знак судьбы. Возможность была слишком хороша, чтобы упускать ее. Ничто не связывало бы его с Роландом или Прекрасной Еленой. Узнав об убийстве молодого человека на пороге дома куртизанки, полиция в первую очередь предположит, что это дело рук соперника. Париж немало гордился преступлениями, совершенными на почве страсти. Ле Суру останется лишь растаять в темных переулках.