Моя пятнадцатая сказка - Елена Свительская

— Я обязательно стану воином и буду защищать мою госпожу!

— Ты должен стать земледельцем, как и я. И что за возмутительное поведение? Как ты можешь так себя вести? — возмутился глава семейства, — Сейчас же извинись перед госпожой!

— Я стану лучшим воином и всегда буду защищать вас, моя госпожа! — упрямо сказал мальчишка.

Молодая женщина взглянула на него и мягко улыбнулась. Красивее ее взгляда и улыбки он еще не видел ничего. Он понял, что в мире нет ничего драгоценнее ее улыбки и ее взгляда. А значит, он станет лучшим воином, чтоб защитить ее!

В ту ночь мужчина спал так спокойно, как никогда прежде.

Просто он всегда искал ее. Всегда искал ее взгляд и ее улыбку. Искал и наконец-то нашел!

А доброму полицейскому в ту ночь приснилось, как исчезает яма со змеями, и тот юный воришка падает просто на траву. Вот он поднялся, улыбнулся ему, как-то очень тепло-тепло — от этого даже на душе потеплело — и ушел куда-то по бескрайней равнине. И с тех пор отзывчивому полицейскому больше не снились кошмарные сны…

По улице шел иностранец из Европы. Глаза темные, волосы тоже, хотя и не черные. Глаза с двойным веком, но с густыми черными ресницами. И кожа белая-белая. Одет в спортивную форму. Сумка-планшет, переброшенная через левое плечо. На груди на ремешке большой фотоаппарат и, кажется дорогой. Он не просто шел, а внимательно вглядывался во все, творящееся вокруг, подмечал каждую мелочь. Но взгляд его внимательный не был тяжелым, не был цепляющимся, а просто очень заинтересованным. Словно сегодня он в первый раз шел по Киото. Или, может, даже в первый раз прибыл в Нихон. Вполне мог быть туристом или путешественником. Да, наверное, такой взгляд у тех, кто увидел какое-то место в первый раз.

Домохозяйки с моей улицы уже сходили за покупками. И встретились возле расцветающего сливового дерева, чтобы обсудить свои новости и эмоции, чтобы зарядиться эмоциями друг от друга.

Город выглядел красиво, будучи облаченным в цвет умэ, будто красавица, надевшее новое кимоно, красивое, и медленно вышедшая показать другим, до чего же она хороша!.. Да и запах сливовых цветов, сладкий запах, ползущий по улицам, опускаясь с деревьев… Да и это милое солнечное утро… Словом, этот весенний день был изумительно хорош. Освещенный утренним солнцем, омытый благоуханием сливовых цветов, украшенный нежными соцветиями…

Но эти женщины не только тратили чудесное утро лишь на поход за покупками — это еще можно было понять, ведь всем людям необходимо сколько-то есть и регулярно питаться — а оставшиеся минуты тишины и весеннего благоухания они тратили на сплетни. Я, как обычно, шла с рюкзаком мимо: сегодня мне надо было с утра прямо в школу, а к Синдзиро убираться пойду уже вечером. С кем-то из женщин вежливо поздоровалась, когда проходила мимо, и они меня наконец-то заметили — сначала одна, из квартиры слева от нашей, а потом и другие. Они все тоже вежливо поздоровались со мной. Но, стоило мне отойти от них на несколько шагов — и уже продолжили обсуждать иностранца, только что прошедшего по улице, пересекающей нашу:

— Молодой еще.

— Красивый.

— Нет, ты что! Совсем никакой! Вот наши японские мужчины… Хотя, правда, мой муж не из них.

— Ой, да ладно тебе! Мужчина и не должен быть красивым! Меньше женщин будут вешаться на него, если он будет уродлив, как обезьяна.

— Но ты-то себе не обезьяну выбрала, Синдзука!

— И чего им на родине-то не сидится? Таскаются к нам и таскаются!

— Поднимают экономику страны! За билеты платят, в гостиницах платят.

— Но, по-моему, если уж где-то родился — там и живи. Своя страна должна быть милее всех, — правда, после небольшой паузы, эта же женщина и робко уточнила, — Верно я говорю?..

Я заметила, что уходящий иностранец шаг убавил. Будто прислушался. Будто понимал. Но на человека из Азии он ни капли не походил. Натуральный европеец. С чего бы ему понимать наш язык? Тем более, такой сложный?.. Но все же он как-то странно задержал взгляд. А, нет, вот остановился, достал фотоаппарат. И запечатлел на пленке цветущее сливовое дерево и школьницу, идущую под ним. Ее два худеньких коротеньких «хвостика». И форму средней школы явно не из нашего района. Девочка была самая обыкновенная. И что она забыла в чужом районе рано утром? Она не боится опоздать в свою школу?.. А, впрочем, как бы ни опоздала я сама!..

И, выкинув из головы девочку из чужой школы и молодого мужчину из чужой страны, я торопливо побежала в свою школу. Последний семестр как ни как. Скоро уже это все закончится. Скоро вокруг меня будут совсем другие люди. Я на пороге больших перемен!..

Я пробегала мимо магазинчика для вязания. И, заслушав шум изнутри, невольно приостановилась.

Оказывается, в магазин заскочила девочка из чужой школы. Да еще и котенка в сумке пронесла. Котенок, видимо, из плена сбежал, пока она выбирала себе нитки, может даже, ему на костюмчик, и полез на витрину, запустил коготки в яркие мотки. И с корзиной и мотками с витрины упал. Побарахтался. И бессовестно несколько мотков перепутал и перепортил, сам завязнув в тугом разноцветном ярком плену. Однако, как бы ни были ярки и красивы эти нитки, для него они стали тюрьмой.

— Что-то мне это все напоминает… — тихо и насмешливо сказали рядом со мной.

Обернувшись, увидела Нищего, на которого пару раз как-то подумала, что он еще и был богом бедности. Все такие же густые белые-белые волосы, по старинке собранные в пучок на затылке, чуть лохматый. Все то же выцветшее спереди юката, тускло-синее, с белыми квадратиками, чьи линии-стороны выходили за границы фигур. И все те же старые стираные перестиранные рейтузы. На ярком солнечном свету они казались уже не темными, а темно-серыми. Разве что на сей раз он одел таби вместо дешевых шлепанцев на европейский манер, в которых был замечен мною в первые встречи.

Сдержанно сказала:

— Здравствуйте, Бимбо-сан.

Если он и вправду был ками, то не следовало ему хамить. Но я не могла ему простить совет сходить помолиться в храме бога Инари. Потому что сходила, помолилась, но мама домой не вернулась даже тогда.

Слева от нас что-то щелкнуло — и мы испуганно отскочили подальше. Нет, я отскочила испуганно, а Нищий просто отскочил, оставаясь с тем же спокойным лицом.

Тот же самый иностранец, довольно улыбаясь, еще раз прицелился — и поймал своим выстрелом еще одно мгновение чьей-то жизни. Котенка, белого, с рыже-коричневыми и черными пятнами, с яркими голубыми глазами, запутавшегося в разноцветных нитках. И напуганную девочку за ним. И сердитого хозяина магазина за нею. Да уж, в этом одном кадре было схвачено столько разных эмоций! И, если на несколько мгновений забыть о жалости к невольно всхлипнувшей девочке и хозяину магазина, несущему убытки, забыть о страданиях отчаянно барахтающегося пушистого котенка, этот котенок в ярких нитках был очаровательно красив!