Не доверяй мне секреты - Джулия Корбин

– Ты собирался убить ее?

– Нет.

– Это правда?

Он смотрит на меня обиженно:

– Откуда я знал, что она упадет на эту чертову железяку… да если бы и знал, что она там, вряд ли мог бы так рассчитать, чтоб наверняка.

Я молчу, размышляю над его словами.

– А почему ты все-таки не сказал мне про Розу?

Он поднимает брови:

– Струсил.

Я качаю головой:

– На труса ты не похож.

– Ну тогда сама придумай почему. – Он встает. – А пока надо что-то делать с этим.

Юан кивает на нелепо лежащее тело Орлы, из которого все еще тоненькой струйкой течет кровь, прокладывая себе путь меж неровностей пола. Я смирилась с мыслью о том, что надо вызвать полицию и рассказать все, начиная с гибели Розы и кончая смертью Орлы.

– Грейс! – вдруг говорит Юан. – Посмотри на меня.

Я повинуюсь.

– Слушай меня внимательно. Иди к своей машине и жди. Если увидишь, что кто-то идет по дорожке сюда, зови меня. Справишься?

– А что ты скажешь полицейским?

– Мы не будем звонить в полицию. Нельзя.

– Почему?

– Потому что мне предъявят обвинение в убийстве, – строго говорит он. – И тебе тоже. Обоим.

– Но ведь нельзя же это скрывать! – Я встаю рядом с ним. – Это был просто несчастный случай! Самозащита. Она пыталась задушить меня, а ты помешал ей.

– Может, и так, но все равно это выглядит плохо, – гнет свою линию Юан. – Будет расследование, и полиция обязательно узнает, что у нас был повод заставить ее замолчать.

Я уже почти соглашаюсь, но потом в голове возникает мысль: а что меня ждет впереди? Страшные годы. Придется все время бояться, то и дело оглядываться. А если кто-то видел мою машину и сообщит полиции, что я была здесь? Что, если Орла успела кого-нибудь предупредить, мол, ей кажется, мы что-то против нее замышляем? А вдруг Юан когда-нибудь станет меня шантажировать? Я ему больше ни в чем не доверяю. Он такой же негодяй, коварный и вероломный, как и она. Столько лет сознательно таил от меня такие факты! А ведь моя жизнь могла бы пойти совсем по-другому.

– Ступай, Грейс.

Он хочет коснуться моей руки, но, поймав мой взгляд, не делает этого.

– Выйди из дома, отправляйся к машине и не оглядывайся.

Я достаю мобильник.

– Дело в том, – говорю я, глядя ему в глаза, – что тогда мне всегда придется оглядываться.

– Стой! Не торопись, подумай, – горячо говорит он. – Подумай о своих девочках, о Поле, об Эде, о вашей поездке в Австралию…

– Нет уж, – качаю я головой. – Я уже раз попробовала пойти по этой дорожке. Хватит с меня всяких тайн. Больше не хочу.

Я снова пытаюсь набрать номер полиции. Жду, что Юан начнет отбирать у меня мобильник, но он этого не делает. Идет на кухню, смывает с рук кровь. Заканчивает и возвращается, подходит ко мне:

– Ну и что ты им скажешь?

– Всю правду.

– Так-таки всю?

Я не отвечаю.

– Нам надо договориться, чтобы наши показания совпадали. Слышишь, Грейс?

Я отворачиваюсь, вижу огни полицейской машины, подъезжающей к дому, выхожу под дождь, чтобы встретить их.

* * *

И вот снова полицейский участок. Снова я вся мокрая и обмотана одеялом, но теперь напротив меня сидит не Орла, а Юан. Мы молчим. Нас отводят в разные комнаты и задают вопросы. Я сообщаю все как было, всю правду. Впрочем, нет, не всю. Не упоминаю о Розе, не говорю о том, что меня посещали мысли прикончить Орлу, хотя и временами. Всегда говорю одно и то же: она была безумна, одержима жаждой отомстить мне и моей семье, одержима своими подростковыми воспоминаниями. Что преследовала и травила меня почти две недели и что я пришла к ней в коттедж, хотела попытаться урезонить ее. Что она напала на меня. У меня на шее синяки от ее пальцев, и у нее на коже следы от моих ногтей. Подтверждаю версию Юана, что он только оторвал ее от меня и что она неудачно упала. Ни он, ни я не ожидали такого финала.

Со Ская немедленно возвращаются Пол с Эдом. Пол во время допросов находится рядом со мной, он всячески поддерживает меня и в атмосфере кривотолков, которые неизбежно за этим следуют. В течение первых двух недель после смерти Орлы он постоянно рядом, неизменно и полностью на моей стороне, но, когда мы остаемся одни, я вижу и слышу, что он думает и чувствует на самом деле.

– Я делаю это ради наших девочек, – говорит он. – Но ты… Но ты, Грейс…

В глазах его неподдельное страдание, мне стыдно в них смотреть, и я низко опускаю голову.

– Никак не могу понять, – продолжает он, – во-первых, с чего это вдруг у тебя был роман с Юаном, а во-вторых, почему ты мне ничего не сказала о том, что Орла преследует тебя.

– Не могла…

– А Юану могла?! – кричит он.

Мне нечего сказать в свое оправдание. Любые слова будут не в мою пользу. Если бы я открыла всю правду, до конца, стало бы еще хуже. Заглядываю в душу, но не вижу для всех нас абсолютно ничего хорошего, если во всех подробностях опишу Полу цепочку событий, которая привела к гибели его первой дочери. Розу уже не воскресить, мой рассказ лишь вскроет старую рану, и она опять станет кровоточить. Я не считаю, что защищаю или покрываю Юана, впрочем, и себя тоже. У меня такое ощущение, будто я делаю все, что могу, смирилась с мыслью, что случившееся много лет назад уже не исправить и мне придется до конца дней моих жить с этим.

Дейзи и Элла, похоже, страшно испугались, узнав, что Орла маниакально преследовала меня. У Эллы глаза все время на мокром месте, она старается меня всячески опекать, заваривает мне чай, загружает посудомоечную машину, вынимает белье из сушилки. Дейзи тоже совершенно сбита с толку.

– Ничего не понимаю, – то и дело говорит она. – Зачем это ей понадобилось преследовать тебя? Казалось, такая добрая, милая женщина…

Меня беспокоит, что в полицию заявится Шагс и тогда расследование примет несколько иное направление, но пока этого не происходит. Тревожит также, что при нашем с Орлой разговоре в эдинбургском ресторане были свидетели, люди, сидевшие за соседними столиками, что они прочтут об этом деле в газетах, узнают Орлу по фотографиям и заявят в полицию, что, мол, слышали, как я ей угрожала. Но, слава богу, этого тоже не происходит.

В конце концов, Орла сама решила свою судьбу. Через две недели после ее смерти к нам домой приходят полицейские и сообщают, что ни мне, ни Юану обвинение в убийстве предъявлено не будет. Все факты говорят в нашу пользу. Убранство ее спальни – явное свидетельство тому, что безумие ее было непритворным и глубоким. Потом, история ее психического заболевания, ее наркозависимость, приговор, который она получила за участие в убийстве своего мужа. (Я узнаю, что сама она ножа, конечно, в руках не держала, но заплатила человеку, который совершил убийство, и спокойно стояла и наблюдала, как он отрабатывает свой гонорар.)