Выбор невменяемого - Юрий Иванович

— Неужели?! Ура! Ты просто прелесть! Ты молодец! Я знал, я верил в тебя!

Он не только тискал девушку, но и без усилий приподнимал, крутил и прижимал ее тело как ему заблагорассудится. Восторженная Мальвика даже не сообразила, что оказалась зацелована с ног до головы и почти полностью раздета уже через пять минут такого «товарищеского взбадривания» и совместной радости. И лишь когда осознала, что до начала соития осталось всего несколько шагов, вспыхнула краской стыда, прикрыла обнаженную грудь и словно окаменела. Понятно, что в тот же момент и весь физический настрой законного по местным нормам мужа упал ниже должной отметки. Но только физический! Потому что его моральный дух оказался не сломлен никакими негативными Признаками, С прежней энергией он продолжил осыпать девушку поцелуями, шептать и восклицать томные слова и нежные комплименты. Его руки жили совершенно отдельной жизнью, ощупывая, трогая, оглаживая и нежно массируя самые эрогенные места женского тела.

Примерно через полчаса это молчащее тело стало расслабляться.

Еще где-то через полчаса раздался первый удивленный шепот:

— Что же мы вытворяем?

И товарищ по плену, уже наверняка слегка повернувшийся мозгами на своей затее соблазнения, удвоил усилия. Вскоре его жена оказалась полностью раздета, и он, извиваясь на ней всем телом, продолжил безрассудно бороться с непосильным для него негативным Признаком. И, кажется, стал побеждать этот Признак. Вернее, это сама Мальвика вдруг почувствовала в себе лихую бесшабашность и острое желание опробовать то, о чем она прежде только мечтала.

Но в тот момент, когда «молодоженам» осталось сделать последние полшажка для любовного соития, они оба, чуть ли не одновременно, заметили у входа в келью замершую фигурку герцога. Тот в досаде скривился и виновато поднял ладони, глядя, как парочка лихорадочно прячется от его взгляда под одеяла и там испуганно замирает. Затем громко хмыкнул и начал:

— От всей души прошу прощения, что так неосторожно вам помешал, и постараюсь всеми силами замолить свою оплошность в ближайшее время. Просто я шел сюда по одному очень важному вопросу, потом замер от собственной непонятливости и не успел сразу развернуться и уйти. Извините еще раз! — Однако после этих слов не ушел, а, еще раз решительно вздохнув, продолжил: — Но раз я уже здесь, то доведу свою мысль до конца. Мальвика, то, что ты совершила для меня и для Мони Лу, бесценно по многим причинам. И по этому поводу тебя ждут совершенно другие почести и другие благодарности. Но сразу хочу тебе сказать: лифт поднимет наверх, в пространство с крысами, любую особь женского пола. Дальше начинается самое трудное — гигантские и кровожадные монстры. Кто там сможет прорваться? Следует учитывать: бронированной колабы у нас нет. Да еще и беременной. Любой сорфите будет трудно сражаться в узких проходах, ей там не развернуться, и крысы легко прорвутся снизу, откусывая ноги. Никакая таги тоже по умолчанию не справится с сонмищем громадных для нее хищников. Особи мужского рода отпадали для первого прохода изначально. Так что… извини! Остаешься только ты одна! И я рад, что у вас все так прекрасно складывается!

После чего герцог резко развернулся и, приподнявшись над полом левитацией, улетел прочь.

А оба пленника ошеломленно уставились друг другу в глаза. В это мгновение мир для них опять резко перевернулся.

И Кремон, и Молли проснулись одновременно. Только он, пока лежал и раздумывал над своими первоочередными действиями, даже не пошевелился. Тогда как она быстро выскочила из кровати и стала поспешно одеваться.

— Дорогая, а как же утренние ласки? — с сарказмом спросил он, открывая глаза и со священной осторожностью снимая со своего носа репликатор. — Ты ведь обещала!

— Ха! Тебе было мало жизнерадостных дуниток? — ехидно спросила Галирема, — Еще не наласкался?

— Это ты зря! Я тебя очень долго искал.

— Не сомневаюсь! Я, как последняя ворона, просидела на дереве, но так никого и не дождалась.

— Так уж и никого?

— Хоть я и ворона, но не совсем тупая! Любой пролетающий дунит стремился ко мне с оказанием любых услуг. Мне даже никаких жестов не понадобилось.

— Увы, дорогая, поляна огромна. Я просто физически не успел бы ее всю облететь.

— Я и не сомневалась!

— Так куда ты так торопишься? — недоумевал Кремон, впрочем вовсе не собираясь делать попытки задержания красавицы.

— К нашей дочери! Сам ведь вчера уговаривал обозвать тебя родственником и внушить, что все надо держать в большой тайне. Вот я и бегу, чтобы все это организовать. Готовься, после обеда, а то и сразу после завтрака будешь выступать в роли нянечки. И попробуй мне только не справиться или пожаловаться на трудности! Больше при мне даже имя дочери не посмеешь произнести!

— Вот тебе и раз! Зачем такие страсти? — Но последний вопрос ударился в уже захлопнувшуюся дверь. — И стоило так кричать и распинаться? — Он рывком уселся на кровати и с благоговением присмотрелся к древнему артефакту. А губы непроизвольно бормотали: — Вот он — ключ к Сонному Миру!.. Вот он — вершитель судеб новых новорожденных дунитов!.. Вот основа первых межмирских отношений! — Затем с сарказмом хмыкнул в сторону закрытой двери: — И эта глупая ворона только что лишилась возможности приобщиться к такой великой тайне!.. Могла ведь стать самой первой из первых!.. Немыслимо! Чуть-чуть хорошего настроения, толика доброты, ласковое приветствие — и я бы согласился… Ха! Еще бы и сам уговаривал.

Да он и в первый момент пробуждения был уверен, что поделится новостями всемирного значения именно с Молли. Она станет первой, кто узнает правду о дунитах. Она могла стать даже соавтором той знаменитой книжицы, которая через короткое время потрясет весь мир.

— Кстати о книжице!

Невменяемый сорвался с кровати, одеваясь, словно по боевой тревоге в замке Хлеби Избавляющего. Времени было в обрез. Следовало быстро дописать основополагающие абзацы в «Советы» и разослать немедленно посыльных во все стороны света. Ради такого дела можно и на утренние процедуры не прийти, и завтрака лишиться.

Решение принято, оставалось только надежно припрятать уникальнейший артефакт. Талиремы вроде бы вот так сразу ревизовать свою собственность не должны. А никто другой в этой комнате даже дотронуться до постороннего предмета не посмеет. И дело не в страхе за свою жизнь. Как догадывался Невменяемый, великие колдуньи зомбировали своих слуг гораздо утонченнее и одновременно более жестоко, чем прославленных героев. Так что тут преданность своим правительницам существовала в крови, украсть что-то было бы невиданным кощунством.

Вначале он решил оставить артефакт на тумбочке, как и прежде. Самое лучшее место для тайного предмета — на самом видном месте. Но потом сердечко все-таки дрогнуло, что служанка может просто нечаянно задеть предмет, тот упадет и будет безнадежно поврежден. Вполне здравые мысли, что этому артефакту Древних уже много тысяч лет, в голову тоже приходили. Но и в самом деле слабое утешение: дескать, если за тысячи лет ничего не случилось, то и сейчас не случится. А вдруг случится?