Заговор - Николя Бёгле

У нее пересохло в горле, она представила себе Кристофера, и то, в чем она до сих пор не решалась признаться даже самой себе, предстало жестокой правдой: он понял, что жизнь с нею никогда не будет совместима с безопасностью и покоем, которые он хотел дать Симону.

На глаза набежали слезы, которые она с яростью смахнула. Сара вела страшную борьбу против сомнения.

Она задержала дыхание. Указательный палец дрогнул на спусковом крючке.

Даже до дома долетел вопль ужаса, раздавшийся, когда голова папы разлетелась на куски.

Перед базиликой Святого Петра началась паника. Из толпы, собравшейся на большой площади, звучали крики. Человеческое море качнулось в паническом движении, разрываемом оглушительными молниями страха. Сотня сотрудников службы безопасности была буквально затоплена потоком перепуганных женщин, мужчин и детей, пытающихся любым способом удрать с площади. Крики радости превратились в испуганный рев.

Стоявшие на балконе церковники, окружавшие нового понтифика, окаменели от страха. У их ног лежал с разорванным на куски черепом труп того, кого они только что интронизировали. Сутаны и лица у них были забрызганы кровью. Некоторые пребывали в таком ступоре, что телохранителям пришлось силой тащить их в безопасное место.

В комнате перед балконом не понимали, что произошло. Никто не мог поверить, что папу убили. Тем более что никто не слышал выстрела. Но при виде приведенных с балкона заляпанных кровью двух мужчин, всех присутствующих охватила паника. Одни сотрудники ватиканской службы безопасности кричали, чтобы все отошли, другие связывались со своими коллегами на площади, призывая локализовать позицию снайпера.

— Я же вам говорила! — завопила вдруг какая-то женщина. Это была София, которая во время общего замешательства сумела ускользнуть от своих стражей. — Я же говорила, что видела отблеск оптического прицела, а вы не дали мне вмешаться! Это вы его убили! Вы его убили!

Она подбежала к балкону, отдернула красную штору и замерла. Глухая к воплям происходящей у нее под ногами давки, она опустилась на колени перед неподвижным и изуродованным телом своего кардинала и провела дрожащей рукой по его запачканным кровью волосам. Потом она встала и, смертельно бледная, устремила взгляд на далекую башенку, в которой заметила подозрительный отблеск. По ее щекам текли слезы.

Родители Сары жили в симпатичном коттедже на западе Осло. К нему вела аллея с норвежскими кленами, а широкая лужайка перед домом была обсажена вишнями. Скоро Симон должен был вернуться из школы, и Кристоферу не терпелось увидеть радость на лице его мальчика. Но, прежде чем насладиться этим моментом, он должен был освободить свой мозг.

С того момента, когда оставил Сару в аэропорту и позволил ей улететь одной, он испытывал чувство вины, смешанное с тревогой. Конечно, находясь рядом с ней, он подвергался опасности, но зато хотя бы постоянно знал, как она и что происходит. А теперь мучился от тревоги и своего пессимистического воображения.

Прислонившись спиной к белому забору и не отрываясь от телефона, он видел в прямом эфире еще пустой балкон базилики Святого Петра. Комментаторы говорили о всеобщем нетерпении, и вдруг он заметил в кадре три фигуры, появившиеся на балконе, господствующем над заполненной народом площади Святого Петра, на которой некоторые верующие ждали уже более семи часов. Овация, начавшаяся в публике, приобрела такую мощь, что у Кристофера по коже побежали мурашки.

Он сделал глубокий вдох, чтобы как-то справиться со своим лихорадочным состоянием. Удалось ли Саре остановить убийцу? Все ли с ней в порядке? Как Людмила собиралась вмешаться и сделать третье и последнее разоблачение? Кристофер присел на землю, потому что у него ноги стали ватными.

Лицо кардинала Клещинского появилось крупным планом на экране смартфона Кристофера и всех телевизоров мира. Вид торжествующий, но, главное, недоверчивый, подумал Кристофер. Как будто этот человек никак не может поверить, что он находится там, где находится.

Этого выражения Кристофер ни разу не видел у его предшественников, чьи лица выражали скорее серьезность и благородство. Человек в безукоризненно белой сутане и таком же пилеолусе на голове поприветствовал толпу, ответившую ему оглушительной волной криков и аплодисментов. На мгновение за его спиной мелькнул приближающийся к нему силуэт, но почти тут же исчез, а понтифик поднял вверх обе руки, призывая к тишине.

Кристофер затаил дыхание.

И вдруг шок.

Камера осталась неподвижной, как будто папа еще оставался на месте, тогда как его голова, с силой отброшенная назад в фонтане крови, раскололась надвое. Окаменев от увиденного, Кристофер услышал крики ужаса, доносившиеся из охваченной паникой разбегающейся толпы. Сотрудники службы безопасности выскочили из тени и утащили двоих церковников, также стоявших на балконе.

Телекомментатор не находил слов. Проронив «Боже мой!», он, как и все, онемел от изумления. Слышались крики вокруг него в студии.

Вынужденный все-таки снова взяться за микрофон, он пробормотал несколько слов об ужасном происшествии, в которое сам с трудом верит, и объяснил, что папа стал жертвой выстрела, судя по всему, в голову, и что в Ватикане царит полнейшее замешательство.

Страшно бледный Кристофер поднес руку ко рту, сначала не в состоянии думать вовсе, потом чувствуя, как в нем поднимается жуткий страх: с Сарой что-то случилось.

Он схватил телефон и нарушил запрет, наложенный им на себя: никогда не звонить ей, чтобы не помешать.

Он попал на автоответчик.

— Твою мать! — заорал он, еле сдерживаясь, чтобы не грохнуть телефон о землю.

Прошло несколько минут, прежде чем Кристофер вернулся к просмотру прямой трансляции, одновременно шаря по разным новостным сайтам в поисках малейшей информации о том, что происходит. И вдруг журналист произнес упавшим голосом:

«Только что нам сообщили, что… папа умер в результате пулевого ранения в голову. Кажется, стреляли с большого расстояния. Простите меня, я никак не могу поверить в это… На данный момент у нас нет никаких сведений о виновных в этом преступлении. Но, я повторяю: кардинал Клещинский, только что избранный верховным понтификом под именем Павел VII, умер».

Кристофер снова позвонил Саре и снова нарвался на автоответчик. Он тут же перезвонил в полицейское управление Осло. Его сразу соединили с директором Крипо, который сообщил, что не имеет никаких новостей об инспекторе Герин-ген и ему неизвестно, находится ли она в Ватикане. Еще сорок минут прошли в мучительной неопределенности и панике. А потом немыслимое превратилось в невероятное. На экране одного из круглосуточных новостных каналов появилась трясущаяся картинка: оператор быстро приближался к объекту съемки. Камера показала выходящих из маленького домика бойцов штурмовой группы спецназа в балаклавах, ведущих человека с опущенной головой.