Двойной шантаж - Лора Ли Гурк

Итан закрыл глаза и постарался прогнать мысли о ней, они были слишком тягостны. Он не мог, не желал больше о ней думать! И вообще, вместо того, чтобы стоять поздней ночью на улице, рискуя быть арестованным английским патрулем, надо спешить домой, взять денег на дорогу и бежать в Чарльзтаун, пока еще можно уехать!

Итан стряхнул с себя оцепенение и решительно направился в сторону своего особняка.

Однако как ни старался он заставить себя идти на Бикон-стрит, ноги сами привели его к дому Кэти.

Незапертая входная дверь жалобно скрипнула и открылась, когда он толкнул ее. Сам не понимая, зачем ему это нужно, Итан шагнул внутрь. Дом был пуст: судя по всему, слуги бросили хозяйское добро и, как и многие другие, уехали из Бостона. Они так спешили, что даже не задернули занавески на окнах, и теперь в комнаты лился серебристый свет луны, выхватывая из мрака да боли знакомые вещи. Итан нащупал кремень и зажег лампу, стоявшую на маленьком столике.

Едва в ее стеклянном нутре загорелся, прогоняя тьму, веселый огонек, как воспоминания о Кэти нахлынули с новой силой, и на это раз Итан не стал их прогонять. Перед его мысленным взором потянулась череда ярких картинок из прошлой жизни — вот Кэти смеется, подшучивая над чопорным дворецким, сосредоточенно хмурит лоб и покусывает губку, обдумывая очередной ход за шахматным столиком, радуется самым, казалось бы, обыденным вещам — ванне, чистым простыням, удобной кровати с периной…

«Итан, я не верю своим глазам, неужели это настоящая кровать?» — снова услышал он ее чистый и радостный голосок и вспомнил, как она раскинула руки и плюхнулась на свое новое ложе, заливаясь счастливым смехом. На память пришли две безумные ночи, проведенные на этой кровати, и у Итана перехватило дыхание — какое блаженство подарило ему тогда гибкое, податливое тело Кэти…

Внезапно что-то мягко коснулось его лодыжки, он вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз — о его ногу терся всклокоченный рыжий клубок. Крошка Мэг! Возмущенная невниманием, кошка громко мяукнула. Итан наклонился и бережно взял ее на руки.

— Что случилось, моя хорошая? — с нежностью проговорил он. — Все уехали и бросили тебя на произвол судьбы?

Мэг уютно устроилась у него на руках, замурлыкала и принялась царапать его ладонь. Не обращая внимания на боль, которую причиняли маленькие острые коготки, Итан стоял и с умилением смотрел на это очаровательное создание, свой подарок любимой.

«Мы ведь только притворяемся любовниками, как бы подарки не завели нас слишком далеко!» — сказала тогда Кэти. Как в воду глядела!

Ему вспомнились слезы, которые она пролила над котенком, искренние слезы, Итан мог бы поклясться! Наверное, единственное, что было искреннего в любви, оказавшейся дешевым фарсом.

Нет, это не так, было еще одно — его любовь к Кэти.

Да, только небу известно, как он ее любил, вернее, любит до сих пор, несмотря на ее предательство и угрозу ареста, нависшую над ним по ее вине. Он не может вырвать ее из своего сердца и, наверное, не сможет никогда….

Скрип входной двери прозвучал в ночной тиши резко, как выстрел. Вздрогнув, Итан повернулся на звук и оказался лицом к лицу с той, которая занимала его помыслы.

— Итан! — ахнула Кэти, словно увидела привидение.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова. Воцарившуюся тишину нарушало только убаюкивающее тиканье старинных часов.

— Я пришла за Мэг, — сказала наконец Кэти, и ее губы тронула робкая улыбка. — Не ожидала найти здесь тебя!

— Бери и уходи! — проговорил он сухо и протянул ей котенка. Потревоженная Мэг недовольно мяукнула.

Закрыв за собой дверь, Кэти переступила порог и взяла из его рук возмущенного бесцеремонным обращением котенка, но уходить не торопилась.

— Поверь, Итан, мне очень жаль, что так все получилось, я этого не хотела! — проговорила она, ловя его взгляд.

У него как будто что-то оборвалось внутри.

— Уходи, ради всего святого, уходи! — взмолился Итан, отступая назад, потому что не верил самому себе — ее манящие губы и колдовские глаза были слишком близко, чтобы он мог сопротивляться ее очарованию, и он боялся забыть о том, что она сделала, простить то, чего прощать нельзя. — Убирайся, слышишь?

— Не волнуйся, я сейчас же уйду, только скажу одну очень важную вещь, — сдерживая волнение и стараясь, чтобы ее голос звучал убедительно, произнесла Кэти. — Можешь мне не верить, но я искала тебя по всему городу. Как хорошо, что мы наконец встретились, хотя мне и в голову не пришло искать тебя в покинутом всеми доме!

«Меня бы тоже здесь не было, сумей я совладать со своим глупым сердцем!» — подумал Итан. Она шагнула было к нему, но он снова отступил и покачал головой:

— Не подходи, Кэти, не надо!

— Итан, послушай, я знаю, на какой день губернатор назначил наступление на Конкорд, мне об этом сказал Холбрук! Армия выступает завтра ночью, вот о чем я хотела тебя предупредить!

— Ах, Кэти, Кэти, ты опять за свое! — горько усмехнулся Итан. — Я тоже разговаривал с Холбруком, он ничего не знает о планах губернатора!

— Нет, знает! Он солгал тебе…

— И он, конечно, с радостью поделился этой секретной информацией с тобой?

— Не совсем, — возразила Кэти, не обращая внимания на его насмешливый тон. — Но как я раздобыла эти сведения, не имеет значения, главное, теперь ты знаешь, когда выступят англичане. Надеюсь, это поможет тебе и твоим товарищам!

— Что я слышу? — язвительно спросил Итан, подумав: «Боже, когда же наконец эта лгунья перестанет притворяться?!» — Неужели Лоудену не хватает улик для моего ареста, и он послал тебя, чтобы заманить меня в ловушку? — Он окинул ее взглядом и добавил с издевкой, стараясь сделать побольнее: — Ничего не скажешь, хитер, подбросил мне такую привлекательную наживку! Но он просчитался, можешь ему так и передать, потому что меня больше не обманет ни твоя красота, ни твоя изощренная ложь!

По тому, как окаменело ее лицо, Итан понял, что его стрела попала в цель, но не почувствовал никакой радости.

— Это не ловушка, Итан, я говорю поавду, — печально улыбнулась Кэти. — Я знаю, теперь ты ни за что на свете мне не поверишь, но это уже твое дело, а свое я сделала.

— С чего вдруг ты решила мне помочь?

Выражение ее лица смягчилось, во взгляде появилась невыразимая нежность, как у той, прежней Кэти после ночи любви, и Итан почувствовал, что его решимость улетучивается с каждым мгновением.

— Чтобы ты меня когда-нибудь простил… — прошептала она, и в ее голосе зазвучали слезы. — Через много лет, когда колонии обретут независимость, когда у тебя будет семья — жена и с полдюжины детишек, — может быть, тогда ты оглянешься назад и найдешь в себе силы простить мне мои слабости и ошибки…

Итан сделал то, чего поклялся не делать никогда, — приблизился к ней.