Трибьют - Нора Робертс

— Нет, не все. Я отремонтировала старую штукатурку и освежила полы. Полы, по которым она ходила. Мне отреставрируют плиту и холодильник, которыми она пользовалась, и они будут стоять у меня в кухне.

— Ту большую старую плиту?

— Да.

Дилли прижала пальцы к губам.

— Иногда она пыталась печь печенье. У нее ничего не получалось. Печенье обязательно подгорало, и она смеялась. А мы все равно его ели. К черту, Силла. К черту. Я так ее любила.

— Я знаю.

— Она собиралась взять меня в Париж. Только мы вдвоем. Я строила планы. А потом не стало Джонни. Он всегда мне все портил.

— Мама.

— Так я думала тогда. После шока, после горя в первые минуты, потому что я его любила. Любила даже тогда, когда мне хотелось его ненавидеть. Но потом, когда она не поехала в Париж, я думала, что это он все испортил, — Дилли прерывисто вздохнула. — Его мертвого она любила больше, чем меня живую. И сколько я ни старалась, я не могла сравняться с ним.

Я знаю, что ты чувствовала, подумала Силла. Точно. Дилли сама любила мертвую мать больше, чем живую дочь. Может, и это часть искупления.

— Я думаю, что она очень, очень тебя любила. Просто в то лето, когда он умер, все перепуталось, пошло кверху дном. Она не смогла с этим справиться. Если бы у нее было больше времени…

— Почему она не подождала? Вместо этого она приняла таблетки. Она меня бросила. Бросила. Я не знаю, может, это был несчастный случай — я всегда верила, что это был несчастный случай, но она приняла таблетки, вместо того чтобы полюбить меня.

— Мама, — Силла подошла к ней и погладила ее по щеке. — Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? О своих чувствах?

— Это все дом. Он меня расстраивает. Здесь живут воспоминания. Я не хочу вспоминать. Просто не хочу. — Она раскрыла сумочку и достала из нее серебристый флакончик. — Принеси мне воды, Силла. Из бутылки.

Ирония всегда оставалась чем-то недоступным для Дилли, подумала Силла. Дочь, упрекающая мать в том, что та предпочла таблетки ей, сама поступает только так же.

— Хорошо.

В кухне Силла достала бутылку с водой из своего мини-холодильника. Взяла стакан, насыпала туда лед. Подумала, что сегодня Дилли обойдется без обычной дольки лимона. Наливая воду, она выглянула во двор.

Форд вместе с Брайаном и специалистом по водоемам стоял у заросшего тиной пруда. В руке он держал кружку с кофе.

Высокий и стройный, подумала она, чуть-чуть нескладный. Спутанные каштановые волосы с выгоревшими на солнце кончиками. Такой удивительно надежный. Она успокаивалась от одного его вида, от сознания, что он не оставит ее — этот мужчина, который создавал суперзлодеев и супергероев и у которого были диски со всеми сериями «Битвы за галактику». Мужчина, который — она была в этом уверена — не умел обращаться с разводным гаечным ключом и позволял ей самой заботиться о себе. Пока не приходил к выводу, что она не может этого сделать.

— Слава богу, что ты здесь, — пробормотала она. Она понесла воду матери, чтобы Дилли могла запить новомодный транквилизатор.

— Значит, они уехали, — Форд махнул в сторону дома банкой кока-колы, которую он взял на кухне Силлы.

— Да, после заключительных материнских объятий перед телекамерами.

— Назад в Калифорнию?

— Нет, переночуют в округе Колумбия, в Уилларде. Там она устроит еще пару ловушек для прессы и организует рекламу своего выступления в Национальном театре в сентябре, — Силла покачала головой. — Но здесь не сплошной расчет. Только восемьдесят процентов. Остальные двадцать — это действительно беспокойство за меня, которое она высказала бы по телефону, если бы не могла извлечь пользу из этой поездки. Ей было очень трудно приехать сюда, в этот дом. Я до сих пор не понимаю, или до конца не могу в это поверить, но она действительно расстраивается. В таком случае мне легче простить невнимание к дому и понять, почему она так разозлилась, когда я сделала ей предложение, от которого она не могла отказаться.

— Логические доводы на нее не действовали? Если ей не нужен дом, она не может о нем заботиться, то почему бы не отдать его тебе?

— Для Дилли это невозможно. Я не знаю, насколько сильно она чувствовала себя нелюбимой, ведь в сердце Дженет она всегда была на втором месте после брата. Да, я знаю, что сегодня она сделала то, что мне не нравится, и она это понимала, но я могу оправдать ее. Ее мотивом была не только выгода.

— Она будет интересной тещей.

— Да уж, — Силла поперхнулась. — Давай оставим это.

— Силла, прошу прощения, — из дома вышел Мэтт. — Похоже, приехали доски для пола третьего этажа. Подумал, что вы захотите взглянуть на них и проверить, перед тем как поднимать их наверх.

— Да, да, конечно. Иду.

— Уже пол? — спросил Форд.

— Он должен несколько дней полежать в доме — что-то вроде акклиматизации. И поскольку мы собираемся ставить там встроенные шкафы, пол должен… Неважно.

— Ладно. Если мои услуги здесь больше не нужны, я попытаюсь спасти остаток рабочего дня.

— Хорошо. Хорошо, — повторила она, борясь с раздражением.

— Кстати, я отсканировал для тебя фотографии. Напомни, чтобы я их тебе отдал.

— Черт, совсем о них забыла. Я должна поблагодарить твоего дедушку.

— Думаю, что твое явление в полотенце он считает достаточной благодарностью.

— И за это напоминание тоже спасибо. — Они обогнули дом и увидели отъезжающий грузовик.

— Оставляю тебя наедине с твоими любимыми досками. — Он сжал ладонями ее лицо и поцеловал. — Мы будем ждать.

Будут, подумала она. Он и его странная маленькая собака будут ее ждать. Удивительно и непривычно.

Форд заперся в студии на целых четыре часа. Дело двигалось поразительно быстро. Даже несмотря на все отвлекающие факторы — сексуальная соседка, новый приятель в больнице, тревога за сексуальную соседку и влюбленность в нее, — он успел очень много.

Он понял, что история о Брид будет закончена примерно в то же время, что и дом Силлы. Удивительная синхронность. Но теперь он заслужил отдых — на сегодня можно закончить и заняться не менее важным делом — сидением на веранде. Он отпер студию, отступил на шаг и долгим, оценивающим взглядом окинул то, что успел сделать сегодня.

— Ты чертовски талантлив, Сойер. И пусть кто-нибудь попробует с этим поспорить.

Довольный собой, он пошел вниз, по дороге остановившись у окна. Никаких репортеров не видно, отметил он и порадовался за Силлу. Машин тоже не было, и это значит, что работа на сегодня закончилась. Он пошел в кухню, чтобы чем-нибудь перекусить и позвать с заднего двора Спока. Пришла пора ежедневного ритуала, когда они сидели на веранде и ждали Силлу.