Демонстрация силы - Михаил Нестеров

Хищники...

Хаким появился на тусклом причале в половине двенадцатого. Он шел в сопровождении «маленького француза». Короткая сходня, переброшенная на кромку причала, стонала под тяжестью этих людей.

Хаким по виду — совершенно спокоен. Но что творится у него в груди? Никто этого не знал, кроме самого Хакима.

Хищники...

Блинков отложил бинокль и последний раз вышел на связь с Абрамовым:

— Он на месте. Мы пошли.

— Удачи. Отбой.

Капитан давно так не волновался. И дело даже не в том, что на карту была поставлена его репутация: по сути, он реабилитировался в глазах начальства. А начальство было злое. Оно даже срывало злость на — кто бы мог подумать! — директоре «Амана». Все организационные вопросы, связанные с этой акцией, решались с чувством превосходства. И если бы Алекс Абрамов присутствовал во время разговора Школьника и Эйтана — это напомнило бы ему многое. Было что-то во взгляде русского адмирала от его американского «одноклассника» Дэвида Маккормика.

Жаль, нет поблизости острова, куда бы капитан 3-го ранга отвез свою агентурно-боевую единицу. Жаль, никто не попросил проводить хотя бы до причала.

«Не повезло тебе с группой?» А ведь натурально кажется так, когда они рядом. И совсем наоборот, когда они далеко и вроде бы выполняют приказы.

Юлий Завадский. Агент Камиля. Правда сделала его свободным. Он рассказал все. Его правда сделала свободным капитана Абрамова. Искренность Лолиты связала его по рукам. Прямота Джеба скосила под ноги.

«Я с ума сойду, на хрен!» — выругался капитан.

Тимур и Сергей Клюев подходили к яхте, прячась за причальными постройками, громадными кнехтами. Препятствие возникло в двадцати метрах от «Екатерины» и напротив спасательного катера, когда из-за контейнера-рефрижератора вдруг вышел вооруженный охранник в серой форме. Тимур отработал в своей борцовской манере. Обхватив охранника, он подставил к нему ноги и согнул их. Откинувшись назад, выпрямился, подбив животом противника, и рванул его руками вверх за себя. Охранник ударился головой о бетонный выступ и обмяк.

— Надолго, — Клюев вгляделся в его лицо.

— Я знаю. Пошли.

Они заняли позицию в метре от кромки причала, за черным кнехтом и мотком толстенного каната. Сходню матросы дрифтера убрали. «Екатерина» терлась о привальные покрышки причала, которые оставляли на ее белоснежном борту резкие отметины. Неаккуратно поставили дрифтер, подметил Тимур. Возможно, судно скоро выйдет в море.

Бойцы продолжали вслушиваться. Мешала надоедливая музыка с дискотеки и, как ни странно, тишина на «Екатерине». Казалось, команда спит или отпущена на берег. Но все до одного матроса были на борту, никто не покинул судно.

— Пошли, — скомандовал Тимур. Он первым оттолкнулся от причала и, коснувшись планширя рукой, оказался в проходе. Клюев повторил его маневр метром правее. Они находились в средней части судна, рядом с дверью, ведущей в машинное отделение. Они обошли надстройку, заканчивающуюся стеллажом для спасательного плота, и обследовали кормовую площадку.

Джеб, Кок и Чижик были готовы подняться на борт из воды, но, увидев сигнал разведчиков, повторили их маршрут.

— Кок — на мостик. Чижик — машинное отделение. Тимур — матросские кубрики. Клюв — каюта капитана.

Николай покачал головой, не одобряя решение товарища. Впрочем, он командир и один имел право войти в апартаменты хозяина яхты.

Бойцы были одеты в черные майки и темные брюки, обуты в кроссовки. Прежде чем разойтись по своим объектам, они несколько мгновений постояли молча. Потом рассыпались по палубе.

Огнестрельное оружие покоилось в петлях плечевых ремней. Джеб пропустил Кока впереди себя. Дождался, когда товарищ поднимется на мостик, и свернул в проход, выводящий его к каюте Камиля. До него донеслись приглушенные звуки сразу с двух сторон. Блинков тут же сориентировался: это отработали Николай и Тимур.

Покой хозяина охранял плечистый Лахман. Он стоял у двустворчатой двери, сложив руки на груди и чуть расставив ноги. До него было три метра, и Джеб с широким замахом метнул в него тяжелый нож. В этот раз прицельно, мысленно уперев взгляд в точку попадания. Лезвие вошло противнику в правое подреберье по самый упор. И сам удар был мощным. Лахмана словно толкнули, и он ударился спиной в дверь. Блинков тут же высвободил оружие — в левой руке «беретта», в правой «узи». Он дал короткую очередь в район замка и двинул в дверь ногой. В ту же секунду сместился на шаг в сторону. В то место, где он стоял, грохнули одиночные выстрелы. Джеб мысленно одобрил мобильность Шахина. Который и выдал свое местоположение. Пригнувшись, Джеб с разворотом ворвался в каюту и отстрелял по Шахину из «узи» в упор. Телохранитель Хакима оказался близко к двери, и шансов у него не было.

Оттолкнув Шахина ногой, Джеб нашел глазами Камиля.

— Женя, Женя... Ты никак не угомонишься, — услышал он слегка подзабытый голос.

Говорил один человек, тогда как перед Джебом был совсем другой. Уставший, ползший к своему финишу оборотень. Он отстоял свою последнюю очередь на паромной переправе, где приобрел билет в один конец.

Хаким сидел на оттоманке, положив ногу на ногу. В руке он держал бокал с коньяком. Свет из иллюминатора падал на его бритую голову.

— Я думал о тебе, но не хотел верить, что ты придешь за мной.

Джеб на миг прикрыл глаза. Потому что изменившийся облик постаревшего на добрый десяток лет египтянина резал их.

— Да, да, я понимаю. Я будто облучился, да? — И так неузнаваемое лицо Хакима снова преобразилось. На него опустилась черная тень. — Дай мне уйти.

Он посмотрел себе под ноги. Там, куда простерся его взгляд, лежали штабеля тротила. Две тонны взрывчатки были готовы поднять на воздух любое судно, что встретится у него на пути. И Хаким уже видел себя за штурвалом «Екатерины». Одного, без преданного телохранителя и команды. Он принял решение и не мог отступить ни на шаг. Сил и разума у него осталось ровно столько, чтобы удержать штурвал в одном положении.

— Дай мне уйти, — повторил он.

Блинков покачал головой, держа хозяина на прицеле двух стволов.

— Нет. Ты зря вернулся на свою яхту. Ты сошел с ума, Камиль, иначе ты не сделал бы этого.

— Ну так возьми мою жизнь. — Хаким медленным движением поднес руку к груди. — Но прежде ответь мне на вопрос...

— Я не верю твоим словам, — перебил его Блинков. — И на все твои вопросы у меня есть один ответ. Он пришел только сейчас, когда в тебе не осталось ничего от того человека, которого я когда-то знал. Теперь я понял: все теракты совершаются с таким выражением лица. Оно такое же, как у генерала, который оплевал твой дрифтер ракетами. Вы так похожи, что вас не отличить. За свою жизнь ты научился терпеть и ненавидеть, но не научился выживать и любить. И это главное, что отличает нас с тобой.