Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Мы же с Жидовым в высоту за «мессерами» не идем. Эх, если б хотя бы на «миге»… А так – просто не успеем за ними, шустрыми-худыми, если те нижние пары атакуют. Там у нас что? Один «церштерер» горит, один уходит с дымом, остальные бомбы сбросили кое-как и, похоже, думают в сторонке – заходить на штурмовку, or ну его nach… «Чайки» тоже впятером уже. Пайлот, если не ошибаюсь, прыгнул-раскрылся. Точно. Четыре купола на разных высотах. Болтаются. Для роты охраны работа – энкавэдэшники-то поразъехались уже. Ввиду обнаружения этого самого Гейдриха. Немцами.

Видимо, посовещавшись по радио между собой и со старшими товарищами, «мессеры» решились-таки. Но не на аэродром. Шестерка «церштереров» возжелала проредить нижнюю пятерку «чаек», тройка «худых» – на нас. Что-то новенькое. Пара заходит сбоку широким пеленгом, видимо, сходиться будут в «ножницы», еще один чуть сзади, сбоку и ниже вялым таким виражом в обход, похоже, на нижних «чаек», что уже сошлись в лобешник «церштерерами». Жидов на «худых» – ноль внимания, фунт презрения. Ждет. Немцы занервничали. Ща вверх уйдут! Пошли. Я, выдержав паузу, с виражом резко вниз. Наперехват третьему. Он, похоже, в душе уже зашел в хвост «чайкам», едва разминувшимся с «церштерерами». Впрочем, не все. Разминулись. Пылающий шар, во вспышке которого еще можно разглядеть словно отпечатавшиеся на негативе обломки бипланной коробки и плоскости с мотогондолами. Тем временем не подозревающий еще на предмет меня визави даже скорость уже начал сбрасывать. Чтоб удобнее целиться. А вот не надо было ему этого делать. Потому что мне тоже так удобнее. Тем более что он обо мне вообще понятия не имеет. Обзор из кабины «мессера» намного хуже, чем у «чайки», а по радио не успеть. Ни предупредить, ни понять. Оп… Все. Но не вовсе.

Потому что останная пара «худых» реально намылилась на запад, «церштереры» тоже, причем не все без характерных дымков, но на моего одинокого ведущего пикирует еще четверка «мессеров», а на одной высоте со мною без малого боевым уже курсом шпарит первая – из трех – девятка «юнкерсов». Восемь – восемь. Вот мы и приехали…

Наблюдаю я их, плотным строем выходящих на боевой курс, и тут у меня словно в голове щелкает. Как-то вспомнились сразу все те хитрожопые многоходовки, что я на симуляторе разыгрывал. За отсутствием достойных соперников – против компьютера.

Итак, мы имеем типичный миттельшпиль. Горючего еще хватает, боеприпасов тоже – спасибо бережливой амфибии – больше половины, машина в порядке. Кажется, даже не задели ни разу. Пруха. Три девятки Ju-88 плотным строем чуть ниже меня. Четверка потрепанных уже «чаек» ниже «юнкерсов» где-то на полтыщи готовится подороже продать свои юные жизни, натужно набирая высоту в сторону «юнкерсов». Совершенно зряшное, кстати, занятие. Им где-то еще полминуты так, за это время те отбомбятся и уйдут, а скорость у «чайки», увы, даже ниже, чем у «юнкерса». Отжила свое. Как, впрочем, и «ишак». Ибо дерьмо цена истребителю, что бомбера не может элементарно даже догнать. Верхняя же четверка «худых» с Жидовым решила не связываться, а, обойдя его на скорости, заходит мне в хвост. При этом вторая пара заметно отстает от первой. Что оправданно. Если пойду в разворот, окажусь беззащитен перед второй парой. И бомбардировщики – что главное для них сейчас, надо думать, – спокойно отбомбятся. Ведущий мой за ними рванул было, но отстает.

Решение приходит мгновенно. Не знаю, как насчет оптимальности, но – время дорого. Шпарю на полной к бомберам, имея в виду ведущего. Почти перпендикулярно их курсу, но с некоторым упреждением. Из расчета встретиться. Заходом сбоку снизу. У них там ничего нет. Стреляющего. «Мессеры» нагоняют, но с опаской – ждут нередко чреватого для них боевого разворота. В зеркальце. Ближе… Ближе… Вот-вот огонь откроют! Еще… Сейчас! Как это называется, что я пытаюсь исполнить, ума не приложу. Какая-то недобочка с подворотом и скольжением вправо, исполненная столь резко, что аж бипланная коробка затрещала… явственно. Первые «мессеры» проскакивают, слегка сыпанув по плоскостям градинами мелкого калибра и заодно прикрыв меня от стрелков бомберов, при этом брюхо ведущего с уже раздвигающимся бомболюком вот-вот, совсем сейчас, будет прямо надо мной, выходящим, задрав нос, в смертную для него вертикаль, при этом вторые «мессеры» не успевают за ходом мысли и проскакивают тоже, уходя в вертикаль, но с приличным запаздыванием и не так резко – не могут, центровка[234]не та, да и скорость… Едва успев всадить короткую в мелькнувшее серое брюхо с разверстым чревом бомболюка и валящимися прямо на меня здоровенного калибра оперенными дурами, проскакиваю, без малого задемши, буквально между фюзеляжем и крылом. Тут же – до потемнения в глазах – «мертвую петлю», какое-то резкое встряхивание, будто котенка за шкирку, потом еще – рванул ведущий, надо думать, – и я уже ниже следующей тройки, также надвигающейся на меня, заходящего опять снизу слева. По левую плоскость непонятное какое-то море огня, что там случилось – не разобрать. Вижу только, набирая скорость для ухода в вертикаль, как смотрящегося совершенно ошалевшим «мессера», скорее всего ведомого второй пары, почему-то оказавшегося зависшим брюхом кверху над «юнкерсами» в гордом одиночестве, походя снимает с неба подоспевший Жидов. На которого, в свою очередь, пикирует та еще первая пара «худых». Я же снова короткую очередь в брюхо, но в петлю нам не надо, нас там с нетерпением ждут миновавшие… нет, миновавший Жидова «мессер», одинокий, как тот парус, мы же сразу в вираж и навстречу, в лоб… А-а-а, не хочет, за дымящим ведущим – на запад. «Юнкерсы» же, третьей девяткой, прямо под нами, и мы парой атакуем сверху ведущего. Выходя на прямую прицеливания лишь метрах в ста, сбиваем с толку стрелков. Тем не менее достается. Мне, во всяком случае. Проскочив впритирку позади едва уловимо мелькнувшего ведущего девятки, успеваю пригладить его хорошей очередью по всему фюзеляжу, от носа и до хвоста. Этот, пожалуй, готов. Впрочем, и я готов. Почти. Что-то не нравится мне, как конструкция поскрипывает да потрескивает. И дыр хватает – даже тех, что из кабины видно. Горючка еще есть, а патронов на пару очередей, не больше. Скупых. А на западе что-то снова чернеется. Недобро так. В немалом, кажется, количестве. Взялись капитально. За нас.

Вслед за Жидовым захожу на посадку. По взлетке, в направлении от нас, отрывается еще четверка. На смену. И у тех, что остались в воздухе, патроны должны быть. На первый взгляд аэродром пострадал не особо. Так, на полосе пара воронок, и в лесу справа дымы. Не дали прицельно отбомбиться. Ни «юнкерсам», ни «церштерерам», ни снова «юнкерсам». Что, собственно, от нас и требовалось. Из кабины, однако, побыстрее надо. Поскольку бомберы, оказавшиеся «сто одиннадцатыми» «хейнкелями», в количестве снова аж трех девяток показались уже над лесом. Там бой, первая четверка прошла «мессеров» прикрытия без одного и намылились втроем к бомбардировщикам. А мне страшно. На крыло ступить. Господи, на чем же это я летел! Воистину, велика милость твоя ко мне, недостойному!