Совершенные - Марина Суржевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не знала, что притяжение бывает таким. Что можно так сильно желать мужчину. Зарываться пальцами в его волосы, чертить линии и круги на его теле, таять от поцелуев. И сходить с ума от его рваного дыхания, напряженных мышц, искушающих темных глаз. И тщательно, но безнадежно сдерживаемых хриплых вздохов…
Если я была его искушением, то и он – моим невыносимым соблазном.
Не выдержав мучительно пытки прикосновений, я зарылась пальцами в темный шелк его волос, откинула голову, подставляя шею под ласку поцелуя.
– И тот, другой Август, никогда не наказал бы себя за это новой болью, – выдохнула я.
Август замер. А потом медленно отстранился. Шелковые пряди выскользнул из моих пальцев.
Моргнув, как пробуждающийся ото сна человек, Август провел ладонью по глазам. А когда снова посмотрел, мне захотелось его ударить. Потому что в комнате стало холоднее, а тьма в глазах – бесконечной. Август словно очнулся от порочной грёзы, понял, что натворил и теперь сжимал зубы, глядя на мои растрепанные волосы и распухшие от его поцелуев губы.
– Скверна, – пробормотал он. – Антиматерия меняет меня. Прости…
– Вот как? – разозлилась я. – Значит, все дело лишь в этом? Так ты себя оправдываешь? Ты просто хотел поцеловать меня!
– Да, – глухо сказал он.
– Ты поддался желанию. А теперь, значит, сожалеешь? И снова примешь эту темную гадость?! Примешь епитимью?
– Таков мой обет.
– Тогда отвернись в другую сторону и даже не смотри на меня! – рявкнула я. Горечь и злость обжигали изнутри.
– Прости. Ты права. Я не должен был… делать этого. И думать об этом – тоже. Я… не хотел…
– Не хотел? – разъярилась я еще сильнее.
Он закрыл глаза, сделал несколько вздохов и снова посмотрел на меня. Уже спокойно. Почти.
– Прости. Попытайся уснуть, тебе надо отдохнуть.
– А знаешь что, Август? Я все-таки выбрала. Враги. Только враги, слышишь? И катись ты к черту!
– Тебе надо поспать, Кассандра.
Я хотела послать его к дьяволу, ударить, накричать, но слишком устала. Отпихнула его ладони, не обращая внимания на холод. Без прикосновений Августа стало так плохо, что захотелось плюнуть на гордость и снова прижаться к нему. Все что угодно, лишь бы снова его почувствовать.
Но я лишь сжала зубы и отвернулась, не позволяя себе слабости. Я чувствовала его взгляд. Темный и напряженный, неотрывный. Но я не открывала глаз. Лежала, тщательно отмеряя вдохи и делая вид, что уснула.
Пока не уснула по-настоящему.
Глава 23. Госпожа миротворец
Проснулась я от голода, который хищным зверем пожирал внутренности. Ну и еще от холода, потому что под одеялом я осталась одна.
Разлепив веки, осмотрела скудное пространство лачуги и села, сонно моргая.
Август – уже полностью одетый и, кажется, даже умытый, – сидел у печки и обернулся, когда я зевнула.
– Хорошо, что ты проснулась. Нам пора идти.
– Идти?
– Да, буря закончилась. И нам нужна еда. Чем дольше тянем, тем сильнее панель сжигает внутренний ресурс. Одевайся, до городка осталось совсем немного.
Мысль о том, что скоро я смогу получить полноценный обед, вытолкала меня из нагретого кокона и заставила потянуться за одеждой, к счастью, просохшей. Пока я, шипя и ругаясь, натягивала штаны со свитером, Август потушил очаг, тщательно собрал оставленный нами мусор и сложил одеяло в контейнер.
Покидать неуютное, но хоть немного защищённое убежище, ужасно не хотелось, одна мысль о новом марш-броске через заснеженные горы вызывала у меня приступ паники. И словно почувствовав мое состояние, Август вдруг подошел и взял мою руку. Теплые пальцы обхватили мои – уже замерзшие. Все, что произошло ночью, встало перед глазами слишком явно. Прикосновения, которые отбирают душу, поцелуи, полные нежности и желания.
И сожаление – после…
Я выдернула ладонь из его руки.
Одно бесконечное мгновение мы смотрели в глаза друг другу, потом Август нахмурился и кивнул на дверь.
– Идем.
Снаружи расстилалось все то же смертельное белое, пустой живот сводило голодной судорогой, и не было ни малейшей гарантии, что мы все-таки доберёмся до людей. Но я сжала в кулак ладонь, словно пытаясь сохранить в ней тепло чужих пальцев, и двинулась за своим провожатым.
Время растянулось белой поземкой, я не знала, сколько прошло времени, я лишь переставляла ноги и шла, шла, шла, шла… А потом Август внезапно остановился. И, удивленно подняв голову, я рассмотрела впереди силуэты домов и ниточки дыма, тянущиеся из печных труб. Потянула носом и едва не застонала, даже с такого расстояния ощутив запах теплого, свежего хлеба.
– Мы дошли? Август, мы дошли! Ты сумел найти дорогу! Август! – Я рассмеялась и качнулась, едва удерживаясь от того, чтобы броситься ему на шею. Но наткнулась на его неподвижность и осталась на месте. – Август?
– Дальше ты пойдешь без меня, – он сделал шаг назад. – Там есть тропа, осталось немного. В городке тебе помогут.
– А ты? – тихо спросила я.
Он помолчал. Темный взгляд прошелся по моему лицу так, словно Август хотел запомнить как можно больше…
– Мне в другую сторону, Кассандра.
– Но…
Я чертовски зла на тебя, но…Но ты тоже истощен, устал и голоден! Тебе тоже нужна помощь! Я задохнулась от нахлынувших чувств. Хотелось закричать, даже ногой топнуть, потребовать, приказать, но… я лишь кивнула. Что ж, он прав. Ему, действительно, в другую сторону, а значит, здесь наши пути расходятся. Август утратил свою Маску, теперь ему опасно появляться в городке, где его могут узнать. Выходит, он вел меня, зная, что сам не сможет пройти за городскую стену.
– Куда ты пойдешь?
Он без слов покачал головой.
Ну, конечно. Мне не стоит этого знать. Меня ждут миротворцы и инквизиторы, те, кто могут влезть в голову и выведать все секреты. Удивительно, что Август ни разу не попросил меня молчать о нем. Впрочем, нет. Это совсем не удивительно…
– Я должен найти Ирму и сестру, – сказал он. – И остальных тоже. Должен им помочь.
– Ты не сможешь в одиночку одолеть всю Святую Инквизицию. Никому это не под силу, слышишь? И твои дурацкие молитвы тут не помогут! – бросила я. Август недобро прищурился, и я осеклась. Мне хотелось закричать, чтобы он остался или
