Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник) - Жорж Блон

Несколькими месяцами ранее он посетил остров Тикопиа, где туземцы продали ему серебряную гарду шпаги. На ней был выгравирован герб. Питеру Диллону показалось, что он узнал герб Лаперуза. Имя великого мореплавателя было известно всем морякам мира. Питер Диллон, говоривший на всех наречиях этого региона, опросил жителей Тикопиа. Они сообщили ему, что в последние годы серебряные чайные ложки, топоры, чайные чашки к ним привозили рыбаки, рискнувшие добраться до отдаленного атолла Ваникоро. Продавая свои сокровища, туземцы рассказывали о двух французских кораблях, которые давным-давно потерпели крушение у их берегов, а люди утонули. По другим сведениям, их убили.

Питер Диллон горел желанием тут же взять курс на Ваникоро, но в Пондишери его ждали судовладельцы, и он не решился ослушаться. Прибыв в порт назначения, он рассказал об услышанном, показал гарду шпаги и попросил Ост-Индскую компанию направить его на место предполагаемого кораблекрушения. Он получил согласие и покинул Пондишери, взяв на борт господина Эжена Шеньо, официального представителя Франции.

7 июля 1827 года он прибыл на Ваникоро. Потребовалось некоторое время, чтобы завоевать доверие туземцев, но затем они всё рассказали. Два корабля с Духами прибыли к ним. Это случилось много лун назад. Один из кораблей разбился на рифах. «Наши предки хотели подойти ближе, чтобы рассмотреть Духов, но те послали огненные шары, сеявшие смерть». Однако боги благословили стрелы, и предки смогли убить всех Духов с этого корабля.

Туземцы сообщили, что второй корабль выбросило на песчаный пляж. На нем были невоинственные Духи, они раздали подарки. Их вождь с таким же торчащим длинным носом, как и у остальных, разговаривал с луной с помощью палки. Другие Духи, стоя на одной ноге, день и ночь охраняли лагерь, где за деревянными загородками строили маленькое судно из остатков большого. У всех «одноногих» были железные палки. Через пять лун после их прибытия Духи уплыли на борту своего маленького судна.

Позже выяснилось, что рассказ сознательно приукрасили и внесли изменения. Питер Диллон сумел расшифровать выражения туземцев: «длинные носы» оказались треуголками, «палка для разговоров с луной» – подзорной трубой, «одноногие» были часовыми, неподвижно несущими стражу, а «железные палки» – их ружьями. Он отыскал в море, вблизи берега, несколько бронзовых пушек и морской колокол, надпись на котором смог прочесть: «Меня отлил Базен, Брест, 1785». Он выловил якоря и бронзовые грузила. Туземцы продали ему доску, на которой был выгравирован цветок лилии, а также подсвечник с гербом. Герб, как выяснилось позже, принадлежал господину Колиньону, одному из натуралистов в составе экспедиции Лаперуза. Были приобретены и другие мелкие предметы, подробную опись которых составили в присутствии господина Шеньо.

В апреле 1828 года Диллон приплыл в Калькутту. Его ждала новая миссия: лично доставить королю Франции найденные вещи. Он прибыл в Париж в феврале 1829 года. Карл X тут же принял его и наградил орденом Почетного легиона, вручил 10 тысяч франков в качестве возмещения расходов и назначил пожизненную пенсию в 4 тысячи франков. По крайней мере одному человеку кораблекрушение Лаперуза принесло удачу.

В то же время, когда Питер Диллон покупал на Тикопиа гарду шпаги, капитан второго ранга Дюмон-Дюрвиль уходил из Тулона с официальной миссией поиска «Буссоли» и «Астролябии», о которых тогда ничего не было известно.

Любой портрет Жюля Себастьяна Сезара Дюмон-Дюрвиля свидетельствует, что у этого человека был трудный характер. Он сам рассказывал, как еще ребенком требовал от матери, чтобы она называла его волком. Позже соученики Императорского лицея Кана дали ему кличку Медведь, а офицеры именовали Совой. Красивый, физически развитый, несмотря на свои зоологические клички, молодой человек взял в жены юную Адель, редкая красота которой, как он сам говорил, была «наименьшим из ее достоинств».

В 1819 и 1820 годах он принимал участие в гидрографических экспедициях на Черном и Эгейском морях. За находку на острове Милос Венеры без рук, великолепной скульптуры, которую приобрело французское правительство, он получил крест Святого Людовика. Назначенный первым помощником капитана на корвете «Кокий» («Раковина»), которым командовал Дюпре, он исследовал побережья Новой Гвинеи и Новой Зеландии, проливы Торреса и Кука, а по пути изучал различные диалекты Океании. За 32 месяца он 7 раз пересек экватор и прошел 25 тысяч лье без единого происшествия.

24 апреля 1825 года «Кокий» вернулся во Францию, а через пять месяцев Дюмон-Дюрвиль получил звание капитана второго ранга и стал рыцарем ордена Почетного легиона. «Меня охватило столь полное ощущение удовлетворения, что оно не могло длиться долго», – писал он. Его счастье внезапно омрачила смерть старшего сына: «Тщетно моя прекрасная Адель старалась меня утешить. Я заболел. Ученые доктора уверяли, что мне надо уйти в море, дабы избавиться от страданий». И Дюмон-Дюрвиль передал Карлу X проект нового кругосветного плавания.

Тогда же прошел слух: некий американский капитан обнаружил у полинезийских туземцев крест Святого Людовика и французские медали, которые могли принадлежать морякам «Астролябии» и «Буссоли». «Кокий» Дюрвиля был по этому случаю переименован в «Астролябию II», а капитану поручили двойную миссию: расширить научные знания о Полинезии и отыскать следы своего знаменитого предшественника.

Выйдя из Тулона 25 апреля 1826 года, вторая «Астролябия» обогнула мыс Доброй Надежды при сильном морском волнении (Дюмон-Дюрвиль замерил волны, которые достигали 13 метров в высоту). Дюрвиль пересек Индийский океан, прошел по Тихому через острова Океании, добрался до Новой Зеландии, поднялся на север до Тонгатапу, спустился до Земли ван Димена (Тасмания) и под стенами Хобарта встал на якорь в декабре 1827 года. Были составлены новые карты, сделаны анатомические рисунки, собраны многочисленные минералогические образцы. Но судьба Лаперуза была по-прежнему окутана тайной.

Слегка разочарованный Дюмон-Дюрвиль просмотрел почту из Франции, которая ждала его на этой стоянке. Читая довольно старый экземпляр «Газетт», он наткнулся на статью, в которой некий Диллон рассказывал историю серебряной гарды шпаги, возможно принадлежавшей некогда Лаперузу и попавшей в руки индейцев на каком-то атолле Ваникоро.

Когда Дюмон-Дюрвиль читал эту статью, он еще не знал, что Питер Диллон уже побывал на Ваникоро и собрал то, что уцелело от экспедиции Лаперуза. Он отдал приказ о немедленном отплытии, и через несколько недель форштевень новой «Астролябии» рассекал те воды, где плавал и погиб его предшественник.

Французам было трудно разобраться в рассказах туземцев – путаных, осторожных и противоречивых, но материальные следы говорили сами за себя. «Наши люди, – писал Дюмон-Дюрвиль, – нашли разбросанные на дне моря, на глубине трех или четырех брассов якоря, пушки, ядра, а главное – огромное количество свинцовых пластин. Я послал шлюпку, чтобы поднять хотя бы якорь и пушку и доставить их во Францию как неоспоримое доказательство кораблекрушения наших несчастных соотечественников».

Туземцы, похоже, говорили, что несколько лун назад здесь побывали европейцы, искали затонувшие суда, но Дюмон-Дюрвиль не был уверен, что правильно понял их слова. Напротив, он считал, что выполнил двойную миссию и мог объявить миру, где, если не как, погиб Лаперуз.