История татар Пензенского края. Том 2 - Фаттих Мухомятович Зюзин

В 1830 г. Дебердеевыми была построена в д. Пенделки первая мечеть. Они ежегодно перечисляли 3 % со своего чистого дохода на содержание мусульманского учебного заведения. Жена одного из братьев – Фатима содержала на свои средства две школы, а в д. Верхозим Марьям Дебердеева – одну школу. В них обучалось около 120 девочек, дочерей рабочих и служащих фабрик, крестьян соседних деревень. Купцы и фабриканты Акчурины, Хусаиновы, Дебердиевы и др. предприниматели материально содействовали развитию школьного образования. Так, в янв. 1898 Г. Хусаинов пригласил в гости Х. Акчурина и М. Ю. Дебердиева для знакомства с постановкой учебного процесса в своих учебных заведениях, которые лично делали весьма много для развития школьного образования.

В архивах Респ. Татарстан сохранились документы о наличии вакуфного имущества мусульманских организаций бывшей Российской империи в странах Ближ. Востока, в частности, в Саудовской Аравии. В основном, это жилые помещения (текие), предназначенные для паломников, совершавших хадж. В Мекке было 4 таких текие: «Мурат-эфенди», построенные братьями Дебердеевыми, «Низамутдин-эфенди», «Шакирзян-эфенди», «Кадыр-эфенди» и вакуфный дом Галимзяна Галеева (Баруди). В Медине – Казанская мечеть, Казанское медресе с принадлежащими ему лавками и складскими помещениями, дом Рахима-эфенди, а также вакуфный дом, лавки и склады братьев Дебердеевых. Эти дома также исполнены для проживания шакирдов-татар, обучавшихся в религиозных учебных заведениях на Бл. Востоке.

Во время ВОВ род Дебердеевых потерял на полях сражений 29 защитников Отечества. Известно также, Дебердеев Искандер Сулейманович из Тат. Пенделки в 1930 г. был расстрелян за агитацию против коллективизации, распространение анекдотов и песен контрреволюционного содержания.

Могильный камень Яхьи Абдулнасыровича Дебердеева, 1904 г.

В декабре 1917 г. в Пензе установилась власть большевиков. Чтобы привлечь на свою сторону мусульманское население и др. национальные и религиозными меньшинства, был создан Комиссариат по делам национальностей во главе со Сталиным. Новая советская власть мягко и нейтрально воспринимала ислам, хотя ее отношение к православию было значительно жестче, доходившее до неприятия церкви. Выпущенное 3 декабря 1917 г. обращение Советского правительства «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» гласило: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно». В январе 1922 г. отдел по делам национальностей был создан и при Пензенском губернском исполнительном комитете Советов, руководил отделом общественный деятель, активный участник революционного движения Индрис Исхакович Агишев, уроженец с. Татарская Пенделка. Мы указывали, что для татарских крестьян издавалась газета «Сабанче» («Пахарь»). Газета занималась политико-просветительской работой среди крестьян. В ней часто публиковал свои труды литературовед, педагог и писатель, автор учебников и хрестоматий для национальных школ, уроженец с. Татарская Пенделка Якуб Халилович Агишев. В марте 1922 г. отдел по делам национальностей открыл в Пензе первый в губернии татарский детский дом, в котором было 75 детей, а в губернском центре работали татарская библиотека, клуб и школа[146].

С победой революции перед новой властью встала задача накормить страну. В свою очередь, начало восстановления крестьянского хозяйства обострило еще больше внутренние социальные конфликты между беднотой и состоятельными слоями населения. Деревня, в первую голову кулаки, имевшие товарный хлеб, попросту стали придерживать его или продавать по бешеным ценам. Такое хищническое отношение кулака к городу («кулацкий саботаж») сложилось еще в годы первой мировой войны. Царское правительство всячески искало выход из такого трудного положения, но в итоге докатилось до продовольственного кризиса. В 1916 г. царское правительство приступило к принудительной насильственной хлебной продразверстке, но и эта мера не принесла заметных результатов.

Точно так же произошло и с приходом к власти большевиков. Когда началось построение коллективных хозяйств, кулаки снова стали яростными противниками возрождения коллективного (общинного) сельского хозяйства. Ведь именно кулаки и сельская буржуазия во второй пол. XIX в. почти полностью уничтожили систему общинного (коллективного) сельского хозяйства. Они прекрасно понимали, что им не выстоять в открытой и честной конкурентной борьбе с крупными коллективными хозяйствами и их ждет потеря всего имущества и земли. Кулаки и буржуазия открыто грозили Николю II о том, что если он не будет проводить государственную политику с учетом их коммерческих и политических интересов, то они вообще прекратят снабжение городов продовольствием. Такие уже угрозы последовали и большевикам. Все еще зерно занимало доминирующее место не только на внутреннем, но и на международном рынке. Кулаки понимали, что реальная власть в Советской России у хозяев закромов со значительным количеством зерна, которые находились в их руках. Поэтому предстояла жесточайшая схватка кулаков с большевиками, обе стороны решающей борьбы понимали ее неизбежность, и все это приобрело поистине революционный характер.

Например, из секретной переписки 1925 г. Анненковского ВИК с различными учреждениями о социальном положении жителей волости мы узнаем, что «За последнее время от некоторых Волисполкомов и сельских советов начали поступать в Уисполком и др. учреждения ходатайства об административном выселении из пределов Саратовской губернии своих однообщественников, замеченных в различного рода преступлениях (убийства, грабежи, поджоги и проч.). Эти ходатайства показывают, что крестьянство само заинтересовано в борьбе с преступностью и активно идет на помощь власти по выявлению лиц преступного элемента и к удалению таковых из своей среды. Одновременно с этим со стороны крестьянства иногда слышатся нарекания, что Советская власть слишком мягко борется с преступным элементом, возникающие на почве освобождения из-под стражи в порядке изменения мер пресечения, принятых к уличенным в преступлениях, применение амнистий и прочее, благодаря чему освобожденные из-под стражи преступники, возвращаясь на места, создают определенную угрозу, как для общества, так и отдельных лиц, способствующих уличению в преступлениях. Усматривая в данном случае довольно значительный момент политического характера, требующий к себе особого внимания и не исключающий возможности развития самосудов в деревне, необходимо иметь точный учет всех преступников-рецидивистов.

Кроме требований к прилагаемой характеристике внести данные о социальном положении гражданина, интеллектуальном развитии и образовании, партийной принадлежности, участии в общественной жизни до Февральской революции, судимости запрашивались также сведения о работе этого гражданина после революции. В частности требовалось указать, где, когда и какое участие принимал в Февральском перевороте, конфессиональной принадлежности и профессиональной деятельности (ГАПО, Ф-р.1666, оп.1, д. 3).

В других разделах книги мы уже упоминали частично о том, что бедняцкие слои населения требовали раскулачивания кулацких хозяйств, но Советы не могли пойти им навстречу. Только после