Одноглазый дом - Женя Юркина

– Того требовали обстоятельства, – попытался оправдаться лютен с солдатской выправкой и суровым лицом.

– Мы поймали того, кто убил наших товарищей и угрожал нашим безлюдям, – напыщенно заявил Франко, – а ты до сих пор с бумажками носишься.

– Я здесь ни при чем, клянусь, – отчаянно воскликнул обвиняемый, цепляясь за единственную надежду спастись.

– А вот сейчас заткнись, Прилс! – рявкнул Франко.

Услышав знакомую фамилию, Флори ахнула и наконец обратила взор на пленника. Его привязали к стулу и задвинули в угол комнаты – так, что был виден только оплывший, сгорбленный силуэт. Теперь у нее не осталось сомнений, что это Торнхайер Прилс. Тот самый Прилс, чья жена с позором выгнала ее с работы. Флори огляделась и среди толпы, сбившейся на небольшой кухне, нашла еще одного Прилса. С опухшими от слез глазами и дрожащими губами Бенджамин был легко узнаваем: он и дома зачастую выглядел таким же.

– Совет, проведенный без дозволения домографа, расценивается как заговор, – отчеканил Дарт, процитировав пункт из Протокола.

– И кто же нас остановит? Не ты ли? – зло прищурившись, прошипел Франко.

Дарт запнулся, и Флори поняла, что пора ей вступить в игру.

– Я, как представитель домографа. – Она сделала шаг вперед, выставив перед собой жетон. Кто-то издал удивленный возглас, кто-то, осознавая серьезность ситуации, раздосадованно выругался. Франко стушевался, но быстро вернулся к роли главаря и выпятил грудь.

– Рыбьи потроха, кто к нам пожаловал! Госпожа Гордер собственной персоной! Сколько смотрел на вас в суде, так и не понял, из чьей постели вы к нам выпрыгнули: от Дарта… или все же от домографа?

По толпе прокатилась волна сдавленных смешков.

Флори застыла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Она будто бы выпала из собственного тела и наблюдала за всем со стороны: как Дарт набросился на Франко, как они покатились по полу, как лютены расступились, чтобы не мешать драке, а Лиза в азарте вскочила на стол, дабы не пропустить зрелища.

Вокруг закрутились, зашумели люди, кто-то толкнул Флори в бок, а затем схватил за плечо. Бильяна вывела ее из ступора одной короткой фразой: «Спасай мальчика».

Решение пришло молниеносно. Она кинулась в гущу глумливой толпы, увлеченной потасовкой. Никто не заметил, как Флори схватила Бена за шиворот и потянула за собой. Мальчишка даже не сопротивлялся, потому что был потерян и слишком напуган.

Когда они выскочили в коридор, прогнившие доски заскрипели, точно безлюдь угрожал обрушить пол под их ногами. Флори поторопила Бена, а тот со связанными руками оказался не быстрее черепахи. Им некогда было распутывать узлы и раздумывать, в какую сторону бежать. Наугад они кинулись в одном направлении, но вскоре уткнулись в тупик. Повернули назад, вернулись и затем попробовали еще раз. Услышав впереди странный шум, Флори замедлилась и увидела, как стены перед ними складываются, перемещаются и выстраиваются в новых положениях. Безлюдь пытался поймать их в ловушку.

От перестройки стен пол затрясся. Бен упал и взвыл от боли. Пришлось развязывать ему руки. Узлы оказались слишком тугими, и вместо того чтобы бороться с ними, она решила вытащить руки из пут. Попыталась растянуть веревки у запястий, поддела пальцем и – о, чудо! – худая ручка выскользнула. Не успела Флори освободить вторую, как услышала приближающийся топот. Кто-то гнался за ними. Она рывком подняла Бена на ноги и устремилась вперед: там, где недавно была глухая стена, образовалась дверь. Вместо спасительного выхода беглецов ждала лишь очередная комната – совершенно пустая, с черной от копоти стеной и болтающейся петлей на потолке. По коже пробежали колючие мурашки, ставшие иголками, когда за спиной раздался скрип двери.

Флори обернулась. Дорогу ей преградил долговязый парень с взлохмаченными космами. Его узкое лицо, покрытое пятнами угревой сыпи, перекосилось в злобном оскале.

Она судорожно огляделась, пытаясь найти выход. Окно было единственным способом выбраться на улицу в обход преследователя и лабиринта Ползущего дома.

Выждав, когда лохматый подберется поближе, Флори со всей силы ударила его в пах, заставив взвыть от боли и согнуться пополам. Выиграв несколько минут для побега, она подсадила Бена в окно, а следом полезла сама, получив вдогонку поток отборной брани. С трудом протиснувшись в узкий проем, Флори зацепилась за гвоздь и порвала подол юбки, оставив выдранный клок ткани на откуп безлюдю.

Выбравшись из комнаты, беглецы оказались заключенными между стенами. Западня стала медленно сдвигаться, грозясь раздавить их, как мошек. Заметив дверь справа, Флори метнулась туда, но с досадой обнаружила, что та заперта. С рокочущим звуком стены продолжали смыкаться. На миг она поддалась панике, осознав: они не успеют выбраться из лабиринта, не смогут обмануть безлюдя и скрыться от преследователя. Оставалась последняя надежда на спасение – отчаянная, безумная.

Металлический жетон с лязгом ударился о замочную скважину.

– Чуешь, чем пахнет? – выпалила Флори. – Пожаром. И ты умрешь в нем, если не выпустишь меня отсюда!

Гнев пылал в ней с неудержимой силой, и ей казалось, что она может поджечь безлюдя одним прикосновением. Стены замерли на месте, механизм в замке щелкнул, и дверь распахнулась, едва не сшибив ее с ног. Флори втянула Бена за собой в небольшое помещение с разветвлениями коридоров. Она вспомнила историю безлюдя: дом начался с маленькой хижины, постепенно достраивался, разрастаясь комнатками. Планировка сама по себе напоминала лабиринт, а безлюдь научился управлять стенами, меняя их расположение.

На сей раз им повезло оказаться в старой части дома. Единственная дверь вела на улицу и открылась, стоило Флори приложить жетон. Безлюдю не стоило повторять дважды. Совсем недавно он ощутил, что такое огонь, и не хотел, чтобы это повторилось.

Выбравшись на улицу, они ринулись вниз по склону, скользя и спотыкаясь. Бен зацепился носком ботинка за корень и покатился бы с холма, не успей Флори поймать его за шиворот. Это отняло у них драгоценные секунды. Помогая Бену подняться, она ощутила чье-то присутствие и кинула тревожный взгляд наверх. На них неслась борзая: серая свалявшаяся шерсть торчала клочьями, длинные лапы-ходули прыжками преодолевали расстояние, а маленькие глаза на вытянутой морде яростно сверкали. Псина очень напоминала их лохматого преследователя. Осознав, что это и есть обращенный лютен, Флори сорвалась с места, таща Бена за собой. На открытой местности им не спрятаться, но, спустившись в город, можно затеряться в толпе празднующих и сбить зверя со следа.

Она бежала со всех ног, кожей чувствуя приближение пса, и уже слышала его сиплое дыхание. Вдруг позади раздался испуганный визг Бена, и сильный толчок в спину повалил Флори. Она кубарем покатилась по склону, пытаясь зацепиться за что-то, чтобы замедлить падение. Сухие стебли травы расцарапали ладони, но спасли от сломанной шеи. Флори перекатилась на спину – и тут же оказалась прижатой к земле лохматой тушей. Дыхание перехватило от резкой боли, когда пес обеими лапами надавил на грудную клетку. Он навис над ней, роняя слюну из разинутой пасти. Выпученные глаза глядели со всей звериной яростью, как бы Флори ни пыталась отыскать в них проблеск человеческого разума. Она боялась пошевелиться, не сомневаясь, что пес вцепится в горло, если она будет сопротивляться.