Дни яблок - Алексей Николаевич Гедеонов

… Грядут перемены. Придётся очищать поле. Это метафора, ты в курсе? Нет? Всё лишнее придётся оставить. Решительно.

Мы сидели в кафе, на террасе второго этажа. У выхода из Пассажа — того, что может быть и входом… Я и странная сероглазая особа немного восточного вида, вся в чёрном к тому же. Были там и другие посетители — каждый в своём сне. Место же людное. Начинался май — стрижи пронзали воздух звонко. На столиках стояли ландыши — они и в жизни пахнут будто сон, а во сне оказалось — предчувствием. Да и сон ведь — отдельная трава. Про нее ещё будет.

Дама разглядывала кофейную чашечку, точнее, гущу в ней. Судя по всему, чашечка была моя. С отбитой ручкой, что характерно.

— Вы не будете кофе свой, да? — спросил я во сне. Странно было слышать собственный голос, я подумал, что немного гнусавлю. — Тогда я выпью. Хочу взбодриться, а то вялость какая-то, иногда даже судороги…

— И перебить судьбу? — улыбнулась она. — Очищение, запомни. И подумай…

— Ни минуты про уборку думать не стану, — ответил я. — Как представлю, сколько выгребать… Это же всё утро и целый день! Нет! Решительно!

Я отпил из её чашки — там оказалась пустота, и она была сладкой.

Напротив меня стоял стул… Вернее, проснулся я лёжа почти поперёк тахты, а стул стоял напротив. На нём красовался поднос, а там наш кофейник, подозрительно чистый, две чашки и тарелка со странными бутербродами.

Я похлопал глазами, сел. На площади звякнула двойка. Внизу в подъезде кто-то хлопнул дверью. На нашем оконном откосе скубались и яростно чирикали воробьи. Было безветренно. Со стороны комнаты жизнь пернатых наблюдала внешне бесстрастная Бася, волнение выдавал хвост.

На тахте разместилась Гамелина, вся такая прибалтийски с виду. В моем старом зелёном свитере и Ингиных гетрах. На голове у Ани было полотенце, закрученное тюрбаном, а на коленях коробка. Моя коробка со стеклянными шариками.

— Говорят, красные самые волшебные. Если им по уху потереть и загадать желание — всё сбудется. Правда? — спросила Аня.

— Нет.

— Как это? Скажешь — неправда?

— В смысле — сначала желание, а дальше потереть — за ухом, кстати, и… и все остальное тоже. Что это за пирожки хлебные?

— Видела рецепт разик. Перевела, — легко проговорила Аня. — Вот, решила попробовать.

— На мне? — восхитился я.

— Если ты против, я сама и съем, — откликнулась Гамелина. — Фиолетовый! Ухтышка! Где взял?

— Там нет больше, — значительно сказал я. — Слезь с одеяла, я пойду умоюсь.

— Вернёшься — остынет, — ответила Гамелина и посмотрела на меня сквозь зелёный шарик. — А я их запекла практически… — она помолчала и странно дёрнула уголком рта. — В вашей духовке.

— С ума сойти, — откликнулся я. — Буду есть немытым лицом.

— Получается, что так, — сказала Аня. — Приступай. Это называется бургерсы, кстати. Внутри сыр, лук, биточек, шнацык огурца и краснодарка. По рецепту был какой-то кетчап, но, видимо, это их что-то… местное, Эмма сказала — просто острый томатный соус, ну и вот! Краснодарка!

— Жуть как вкусно, — прочавкал я.

— Ещё я сварила какао, — сказала Аня и огладила свитер на себе. — Не совсем обычное, а капуцино.

— Это что? — подозрительно спросил я — Монастырское варево? Вода на воде и капелька кислячка?

— Не совсем, — ответила она. — Ну да, там есть молоко, кстати. Холодное. Ещё кофе, сахар, какао тоже, в основном. Попробуй…

И я попробовал. До дна.

— Опять усы, — странным голосом заметила Гамелина. — Ты что, хотел съесть чашку? Дай оботру…

Поднос я поставил прямо на пол, почти спихнул. Потом туда слетело полотенце. И мой старый зелёный свитер. Под него, как оказалось, Гамелина ничего не надела, кстати.

Последней упала коробка со стеклянными шариками — они раскатились по всей комнате, стукаясь о ножки мебели, и кошка шмыгнула вслед, надеясь, видимо, поймать сразу все…

Утренний сон всегда обман. Зыбкое состояние. Привиделось, будто гляжу сквозь, сверху, на туман, на дымку, на город, ими скрытый, где разноцветными тёплыми искрами катятся-длятся всякие жизни, и нет им числа, а городу видимого края.

Колокол старался во сне моём, но словно под водой. И звон его шёл отовсюду, как сердцебиение или кровоток весёлый. Я коснулся ненастной поверхности — она дрогнула, возмутилась, а кончики пальцев моих заледенели. Так же немеют они, когда я делаю проталинки на стекле, в холодном трамвае — по пути от Сенки к вокзалу или на Скоморох, например, — кварталом ниже. В стороны, противоположные школе. И отпечатки в проталинках нечёткие, почти всегда.

Я, конечно, больше люблю удаляться в Центр. Пешком, дворами, вдоль кромки Горы, до фальшивого оттиска ворот на сером полотне асфальта. Оттуда переулками: от площади с кружевной звонницей до собора в сквере — а потом к другим воротам и домой. По пути очень интересно шуршать палой листвой и протаптывать дорожки в чужих дворах, когда снег ещё праздник.

Можно было бы, конечно, просто обойти школу против солнца — вдруг встречу Случай или Игру, но школа в яме, где солнца мало, а Случай так не играет.

Пришлось проснуться.

— Иди уже в душ, — сонным тоном сказала лежащая рядом Аня. — Тебе нужны контрастные температуры, думаю. Погорячее… попрохладнее, потом обратно, — она зевнула и забрала себе подушку, выталкивая меня с тахты.

— Зачем это? — подозрительно спросил я. — Легко очистить потом?

— Ты во сне скрипишь зубами, — ответила из-под одеяла Гамелина. — И брыкаешься не по-людски. Какой-то просто всадник без головы. Недостаток магния… и мышцы плохо работают.

— Что, все? — буркнул я.

— Некоторые просто отлично, — рассудительно сказала она. — Но с ногами надо что-то делать. Ты же швыряешь ими одеяло во все стороны! Дальше мёрзнешь и судорожные движения опять.

— Черный Магний, — свирепо сказал я и схватил её за коленку. — Уже в твоей квартире, девочка… Что ты будешь делать?

— Побрызгаю водой, — сипло сказала Аня.

— Святой? — обрадованно поинтересовался я.

— Солёной, — откликнулась Гамелина. — Обязательно, — и она вывернулась у меня из рук, — вступит в реакцию. Можно ты в душ исчезнешь наконец?

Пришлось подчиниться.

В тамбуре перед моей дверью сидели пряники. Я явился к ним из душа в клубах пара. Вокруг катушки ниток, красных. До меня донеслось их хоровое бормотание. Писклявое.

— Майстер… — начали хором Солнце и Месяц. — Мы видели нежить и злых духов близко… Ты всё ещё в опасности.

— А думал, что в коридоре, — равнодушно ответил я.

— Самое время взять лук! — надтреснутым голоском вступила недорыба Вальбурга Юбче. — Дошло до нас известие, майстер, что лук отгоняет неприятности и разрушает чары.

— Чеснок также! — вырвалась вперёд дракон. — Полезен