Сильнее жизни - Виктория Щабельник

— Смирение, — будто прочтя мои мысли, сказал Люцифер, — только смирение перед неизбежным облегчит твои муки.

* * *

— Я жива?

Необычное чувство невесомости не покидало Барбело с того момента, как она пришла в себя и открыла глаза. Незнакомое место, но она и не надеялась его узнать. Люцифер умел выбирать себе убежище, хотя, было не похоже, что он от кого-либо скрывался. Роскошные особняки, дорогие рестораны — он никогда не отказывал себе в земных удовольствиях, беря от мира все, что только мог. Таким она увидела его впервые после изгнания, когда он пришел в ее номер, где они с Данталионом проводили свой медовый месяц. Странный человеческий обычай пришелся ей по душе, а новоиспеченный муж занимал все мысли. Отбросив подальше все сомнения, она мечтала лишь об одном — чтобы ее неожиданное счастье никогда не заканчивалось. Все остальное — ее положение в этом мире, ангельская сущность, которую приходилось скрывать, даже странное отношение к ней сына Данталиона не могло испортить этих счастливых дней.

Он появился внезапно, но уже через минуту, взвизгнув от восторга, она бросилась на шею тому, кого уже и не чаяла увидеть.

— Люцифер! Я не верю, что это ты! Наконец-то я тебя нашла!

— Положим, это я тебя нашел, — брат улыбнулся, и крепче прижал ее к груди, — долго не мог поверить, что ты решилась на такое! Добровольно покинуть Небеса. Даже я не мог бы похвастаться этим!

— Меня терзали мысли — о тебе, о нас всех. После того, как ты ушел, я уже не могла чувствовать себя так же свободно, как и прежде. Я думала о тебе, мечтая, что однажды все изменится, и ты вернешься.

Люцифер ласково смотрел на Барбело, поражаясь наивности этого существа, которое было старше самой земли. Неужели, когда-то он и сам был таким — любящим, искренним, доверчивым, наивным? Нет, — про себя усмехнулся он. Никогда! Но теперь, когда она, наконец, пришла, это уже не имело значения. Больше ничто не имело значения. Только он и то, что он ей уготовил.

В тот день она впервые ощутила на себе всю силу подозрений Данталиона. Не чувствуя за собой вины, Барбело, тем не менее, не могла признаться демону, что она встречалась с Падшим. Одна ошибка, которая многим сломала жизнь.

* * *

Валар медленно приходил в себя. Боль, охватывающая тело была ничем, по сравнению с мыслью, что, возможно, он потерял Регину навсегда. Родгар… этот подонок пришел не один. Он привел за собой Падшего, и теперь девочка, без сомнения находится в его руках. Впервые в жизни он был готов на все, даже взывать к тому, кто когда-то низверг его предка с Небес.

— Не знаю, слышишь ли ты меня, — шептал полукровка разбитыми губами, — спаси ее! Она ни в чем не виновата перед тобой!

Ночь… моя последняя ночь на Земле. Странно, совсем недавно, мне казалось, что я готова принять смерть без сожалений и страха. Любую смерть, кроме той, что для меня уготовил Люцифер. Я умру на заре, когда первые лучи солнца развеют предрассветную мглу, и никогда больше не увижу рассвет, закат, не почувствую, как легкий ветер ласкает мое лицо, не дождусь первого снега. Странно, почему именно сейчас я думаю об этом? Меня никогда не тянуло на природу, да и некогда было замечать ее красот. Вот только теперь, когда жить оставалось всего несколько часов, мне поему-то до слез захотелось пробежаться босиком по зеленой траве, послушать величественные раскаты грома, подставить лицо под теплые капли дождя. А потом уйти в забвение, без надежды когда-либо увидеть тех, кого успела полюбить.

Почему-то в этот момент в голову пришла мысль о Данталионе. Узнает ли он когда-нибудь, какую жестокую шутку сыграла с ним судьба? Да что греха таить, у этой судьбы есть имя, и не одно. Но все же, поймет ли он рано или поздно, что отдал в руки Падшего собственную дочь? Надеюсь, что нет, — промелькнула вдруг мысль. Было странно с моей стороны испытывать сострадание к существу, явившемуся причиной смерти матери, но почему-то в этот момент я по-другому не могла.

* * *

Поздний вечер не принес облегчения: почувствовав, что в комнате она уже не одна, Барбело медленно повернула голову в сторону вошедшего. Он оставался таким, каким она помнила его многие тысячи лет. Ее брат, которого она любила, и пыталась найти. И сейчас он здесь, уничтожает в ней последние остатки веры в добро. На что она рассчитывала, когда оставляла Небо? Разве не понимала, чем это может закончиться? Не понимала, и не хотела понимать.

Он ей не поверил! Впервые почувствовав на себе полный презрения взгляд демона, Барбело запаниковала, решив, что он догадался о том кто она такая. Но все было гораздо хуже, с каждым прожитым вместе днем она чувствовала. Как он все больше отдаляется от нее. Это был уже не тот мужчина, окруживший ее заботой и лаской, готовый на все, чтобы она была счастлива. Как глупо — она, Ангел, полюбила демона, и сейчас расплачивается за свое чувство. Она была не готова к тому, с чем ей предстояло столкнуться. Чувствуя себя одинокой в их доме, Барбело старалась пореже там появляться. Для всех она была Искусителем, и ни у кого бы не вызвали подозрения ее частые отлучки. Охота за чужой жизненной силой играла важную роль в их жизни. Вот только Барбело никогда бы не смогла пойти на такое — ради силы лишить жизни человека, будь он виновен перед Богом и людьми.

Время за стенами дома, постепенно становящегося для нее чужим, она посвящала прогулкам по ночному городу. Было в этом что-то завораживающее — мир, на который опустилась темнота, освещаемый далекими звездами в те минуты казался ей родным и привычным, словно она прожила здесь сотни лет. Именно в одну из таких ночей она встретила человека по имени Роман.

25 лет назад…

Языки пламени вырывались из открытых окон на пятом этаже и лизали стену дома. Вокруг, как обычно, толпились зеваки, с интересом наблюдая за буйством огня, вопили погорельцы, к счастью, успевшие покинуть полыхающее жилище. Огонь постепенно охватывал всю верхнюю часть здания. Вдруг на лестнице, приставленной к окну горящей квартиры, появилась мощная фигура мужчины. Через несколько секунд в квартире раздался взрыв, заставив его покачнуться и сильнее ухватиться за перила. Устояв на лестнице, мужчина быстро спускался вниз, уворачиваясь от падающих вниз горящих панелей обшивки здания. Коснувшись ногами земли, пожарный отбежал на безопасное расстояние.

— Мне нужна помощь! Она может не дотянуть до больницы, — мужчина крепко прижимал к себе девочку, лет пяти. Ее личико было черным от копоти, глаза открыты, голова слегка откинута назад. Барбело догадалась, что ребенок умирает.

— Скорая уже в пути, — бросил ему на ходу пробегающий мимо пожарный.

Громко выругавшись, мужчина положил девочку на разостланный прямо на земле брезент и начал делать искусственное дыхание.

— Слишком поздно, — Барбело подошла ближе, печально глядя на уже мертвого ребенка.

— Нет, — грубо рявкнул мужчина, не останавливаясь, продолжая дышать ей в рот, нажимая на грудную клетку, — дыши, маленькая, ну же!