Пилсудский - Геннадий Матвеев

Реализовав в возрасте 50 лет главную цель своей жизни – восстановление независимого государства, – он автоматически должен был перейти к следующей задаче – гарантировать независимость от поползновений извечных соседей-врагов России и Германии. Сделать это можно было только с помощью мощной, дисциплинированной армии. Постоянно конфликтующие между собой партии такую армию создать не могут. Поэтому ее нужно вывести из-под контроля сейма, а для этого следует решительно ограничить его полномочия в пользу того, кто понимает значение армии для будущего Польши. Такой ход мыслей не мог не привести его со временем к решению о государственном перевороте.

Являясь одновременно создателем армии и ее главнокомандующим, Пилсудский с самого начала предпочитал назначать на важные должности в вооруженных силах преданных людей, если даже они не лучшим образом справлялись со своими обязанностями. Но поскольку таких кадров не хватало, даже он, самый старший по званию из легионеровстрелков, был только бригадиром, то есть самым младшим из генералов. В польском легионе было не более полутора десятков полковников, в несколько раз больше майоров. В большинстве своем они были офицерами-практиками, не имевшими даже среднего военного образования. А нужны были военный министр, начальник Генерального штаба, командующие фронтами, командиры оперативных групп и т. д. Поэтому приходилось привлекать в армию офицеров, особенно с высшим военным образованием, из австро-венгерской и русской армий. Они, в отличие от легионеров, были профессионалами-одиночками, а не сплоченной, связанной общим прошлым группой достаточно молодых людей, беспредельно преданных своему вождю.

По мере накопления опыта и взросления легионеры двигались вверх по служебной лестнице. Так, Казимеж Соснковский, начальник штаба 1-й бригады, уже в 1920 году стал военным министром, сменив на этом посту генерала русской армии Виктора Лесьневского. Командир полка Эдвард Рыдз-Смиглы получил под свое командование дивизию, а в 1920 году – армию, такова же карьера Владислава Сикорского. Поэтому вполне можно согласиться с К. Бадзяком в том, что Пилсудский осуществил «своеобразную узурпацию военной власти, ставшую в его руках в значительной степени исключительно политической структурой, которую постепенно подчинили его сторонники из ПВО и 1-й бригады. Эта задача была реализована таким образом, что обладание военной властью давало право самостоятельно издавать декреты и тем самым позволяло создать отдельную и самостоятельную государственную структуру, которой будут подчинены другие военные институты»[171].

И после начала работы парламента Пилсудский упорно отказывался от того, чтобы законодатели или правительство осуществляли хотя бы минимальный контроль за военной областью. Поэтому на практике требование держать армию вне политики означало только одно: армия – вотчина влияния Пилсудского, его инструмент воздействия на политическую жизнь в стране. Ведь не случайно же он заявил Барановскому и Йодко-Наркевичу, как уже цитировалось выше, что «когда у меня будет армия, все будет в моих руках». И в дальнейшем, даже оказавшись не у дел, Пилсудский будет пристально следить за всем происходящим в армии и делать все, чтобы не выпустить ее из-под своего контроля.

Первой ареной боев стала Восточная Галиция. Против Западно-Украинской Народной Республики были брошены несколько тысяч бойцов из Западной Галиции, которые в ночь с 21 на 22 ноября овладели Львовом. Войска ЗУНР не признали поражения и продолжали борьбу. В конце 1918 года, когда линия польско-украинского фронта на севере приблизилась к Волыни и украинскому Полесью, в конфликт были вовлечены военные формирования Украинской Народной Республики, теснимые с востока Красной армией. Это потребовало от Пилсудского переброски на открывающийся новый фронт дополнительных сил.

Следующий вооруженный конфликт возник в Великой Польше. Не имея возможности распространить на польские земли Пруссии свою власть, Варшава совместно с местными политиками приступила к подготовке здесь вооруженного восстания. Организаторы надеялись с его помощью заставить державы Антанты передать эти территории Польше, не дожидаясь заключения мира с Германией. Пилсудский, несомненно, знал и одобрял эти планы. Не случайно самую активную роль в подготовке восстания играл II отдел Генштаба Войска польского, состоявший практически полностью из пилсудчиков. С его помощью на этих территориях были созданы подпольные структуры Польской военной организации, через границу перебрасывались инструкторы, оружие и снаряжение. Восстание должно было начаться одновременно на Познанщине, в Верхней Силезии и Поморье (Померании). Но этот план был нарушен стихийно начавшимся в конце декабря 1918 года восстанием в Познани. Тем самым появился новый, Великопольский, фронт. Повстанцы в течение января и начала февраля освободили большую часть Великой Польши и Восточного Поморья и добились досрочной передачи их Польше. Успех Великопольского восстания утвердил Пилсудского в правильности линии на достижение поставленных целей с помощью политики «свершившихся фактов», хотя она и грозила непоправимым ухудшением отношений с ее объектами.

23 января 1919 года чехи начали наступательные действия против вчерашних союзников в Тешинской Силезии. Они понимали, что проведение здесь назначенных на 26 января выборов в польский сейм равнозначно утрате спорной территории. За неделю боев чехословацкие войска сумели овладеть большей частью территории, с 5 ноября находившейся под польским контролем. Основные польские силы из Западной Галиции в это время вели бои с украинцами и не могли оказать поддержки небольшой группировке, пытавшейся отстоять эту важную для обеих стран область. Переброска на Тешинский фронт дополнительных войск позволила остановить чешское наступление, но на большее у Пилсудского резервов не было.

Конфликт грозил принять затяжной характер, что не устраивало державы Антанты. По их настоянию военные действия 3 февраля были прекращены, а судьбу спорной территории предложено решить путем плебисцита. Ухудшение отношений с Чехословакией затруднило доставку в Польшу западной помощи, особенно оружия с австрийских армейских складов, предназначенного союзниками для формирующейся польской армии. Кроме того, Пилсудскому пришлось держать в регионе значительные силы на случай, если чехословаки возобновят боевые действия.

В первые месяцы независимости восточное направление не требовало особого внимания Пилсудского, поскольку по решению Антанты здесь оставалась немецкая оккупационная армия, сдерживавшая продвижение Красной армии на запад. Однако Германия не могла до бесконечности держать здесь свои войска и постепенно отводила их в Восточную Пруссию. На оставляемых немцами территориях немедленно устанавливалась советская власть. Это уменьшало шансы начальника государства на реализацию своей концепции безопасной восточной границы. Пилсудский полностью соглашался со своим заклятым врагом Дмовским в том, что касалось присоединения к Польше части Литвы, Западной Белоруссии, Западной Волыни и Восточной Галиции. Но если бывший депутат Государственной думы полагал, что остальные части Белоруссии и Украины должны оставаться в составе России, то недавний социалист думал иначе. С подачи своего друга Леона Василевского, автора концепции «федерализма», Пилсудский считал необходимым способствовать созданию здесь и на других национальных окраинах Российской империи дружественных Варшаве независимых государств. Литва и Белоруссия должны были возродить единое государство по образцу Великого княжества Литовского и вступить в федеративные отношения с Польшей. А с формально независимой Приднепровской Украиной были бы установлены союзные отношения. В результате между Польшей и Россией вновь, как и до 1569 года, не было бы общей границы[172]. Обезопасив себя от угрозы со стороны России, Польша имела бы большую свободу рук в отношениях с другими соседями, прежде всего с Германией. Тем самым была бы решена извечная польская проблема – как обезопасить себя от Германии и России, помешать их сближению и взаимодействию на антипольской основе.