Драконова Академия. Книга 3 - Марина Индиви

Практическая магия, теоретическая магия, история, зоомагия — в смысле, та самая наука про магических зверей и основы светлой артефакторики. Последнее я вообще не представляла, зачем, но наверное составители программы о чем-то думали, когда включали этот предмет в экзаменационный лист для первокурсников.

У драконов там было немного другое, в частности, они сдавали боевую магию вместо артефакторики, ну а на военном в принципе было очень много своих предметов, так что на экзаменах мы с Люцианом пересечемся разве что на истории и зоомагии. Видимо, обращение с магическими животными и знание мировых вех посчитали важным как для людей, так и для драконов.

Знали бы они, с кем я общаюсь, поставили бы мне этот предмет автоматом. Ну или посадили в подземелье, что более вероятно, потому что Дракуленок еще слегка вырос. Он периодически забредал ко мне поговорить «когда совсем скучно становилось», но я-то знала, что несмотря на устрашающий вид, эта вредная сущность Загранья просто по мне скучает.

Тем не менее я ему подыгрывала, и в редких случаях, когда рядом не появлялся Валентайн, мы с ним даже вполне уютно и без сарказма общались. Особенно потому, что для него всегда было заготовлено угощение: свежее или вяленое мясо в размерах корма на здоровую лошадь.

Сегодня он тоже вроде как собирался заглянуть, но сообщил привычно, что:

— Посмотрим, как получится, если не буду занят, — поэтому я особо и не ждала.

Пусть резвится в свое удовольствие там, где ему комфортнее, даже если это пугающий мир Загранья.

Валентайн с утра был во Дворце правления, поэтому я решила навести порядок в своей комнате: аккуратно все разбирала, вещи, которыми не пользуюсь, откладывала, чтобы передать в фонд магической переработки. Стараясь не думать о том, что, если бы Соня готовилась к своей помолвке в нашем мире, я бы сейчас была с ней. Была бы? Или же нет?

Или она настолько привыкла обходиться без меня, будучи Софией Драконовой, что я уже лишняя в этом уравнении?

Сама не знаю, с чего в голову пришла эта дурацкая мысль, но точно могу сказать, что пришла она абсолютно не вовремя. Потому что я дернулась, задела локтем вазу с цветами — подарком Валентайна, и… он ее поймал за миг до того, как этот подарок превратился бы в осколки, лужу и мешанину из лепестков, стебельков и стекла.

— Что ты делаешь, Лена? — удивленно смотрел он.

— Пространство чищу, — вздохнула я. Умеет же он подкрасться!

— Так в вашем мире называется уборка? Почему ты не позвала горничную?

— Потому что у меня и у самой ручки есть. В смысле, просто захотелось. — Я взяла вазу из его рук и вернула на место. — Ты все? Уже закончил свои правительственные дела?

— Более чем.

— Так быстро!

— У меня был отличный стимул. Побыстрее вернуться к тебе и сделать так, — он перехватил меня за талию, и мы шагнули в портал.

А вышли на берегу той самой реки, которую он показывал мне в своих воспоминаниях.

Днем она выглядит иначе: красивая, ярко-синяя гладь переливается блестками солнечного света, блики скользят по воде. От шума водопада закладывает уши, воздух напоен свежестью и теплом. Этот запах лета ни с чем не спутаешь, он особенный, и, кажется, он одинаков во всех мирах. Запах, от которого хочется зажмуриться и, как в детстве, с визгом влететь в воду, подняв тучу брызг. Лето — это запах свободы, запах, который хочется вдыхать полной грудью. Легкие ароматы цветения, трав, свежесть воды. Открытым только остается вопрос…

— Зачем мы здесь? — Я поворачиваюсь к Валентайну.

— Решил, что тебе не помешает расслабиться. А это место — мое убежище. Мне здесь легче думается. Легче дышится. Здесь легче всего принимать решение, каким бы оно ни было.

Я оглядываюсь и понимаю, что действительно не хочу отсюда уходить. Под ногами — песок, мелкие камушки и травинки, за спиной — лес, тропинка, уводящая в чащу. Мы выбирались с Соней на природу, но такой красоты, как я видела здесь, я еще не встречала. Брызги от водопада рассыпались бриллиантовой крошкой, сверкающей в лучах солнца, речушка петляла между камнями, образуя заводь, перед которой стояли мы, а дальше бурной лентой устремлялась вправо.

— Очень интересное место.

— Я знал, что тебе понравится, Лена.

— Вот только стоило меня предупредить. Я бы собрала купальник и…

— Зачем тебе купальник?

Под его взглядом я покраснела.

— Купаться.

— Купаться лучше обнаженным, — невозмутимо сообщил Валентайн, отводя мои волосы назад и почти касаясь губами губ. — Ничего никуда не врезается.

— Ничего никуда? — уточнила я, чувствуя, что опять краснею.

— Вообще.

— М-м-м-м… — я попятилась. — Тогда отвернись.

— Серьезно? — Он приподнял бровь. — После всего, что между нами было?

— Серьезнее некуда, — отозвалась я. — Пожалуйста.

Сама не знаю, что на меня нашло, но одно дело раздеваться и раздевать мужчину в спальне… ну или в его кабинете на столе. И совсем другое на берегу, залитом солнцем. Я понимала, что здесь никого нет, но что-то словно сжималось внутри, не позволяя это сделать вот так. У него на глазах.

Поэтому я дождалась, пока Валентайн отвернется, быстренько разделась и, аккуратно сложив одежду на берегу, осторожно попробовала воду носочком. Тепло! Как же тепло! Здесь было еще и значительно жарче, чем в Хэвенсграде, неудивительно, что вода так быстро прогрелась. А кстати, где это — здесь?!

Я зашла в воду, окунувшись по плечи, и только после этого спросила:

— А где мы вообще?

— Что, не боишься, что я увижу тебя в воде? — насмешливо спросил Валентайн, повернувшись.

Я опустила глаза: вода и впрямь была прозрачной, кристально-чистой, как слеза.

— Нет, в воде не боюсь, — вернула ему и насмешку, и приподнятую бровь. — Я и на берегу не боюсь, просто…

— Просто? — Он сбросил пиджак и жилет, принялся за рубашку, и тут уже впору было отворачиваться мне. Особенно когда рубашка полетела на берег, а он взялся за брюки.

— Тебе бы музыку сейчас сюда, был бы стриптиз, — ляпнула я.

— А, так вот что такое стриптиз!

Вот кто меня за язык тянул, спрашивается?

С одеждой Валентайн не церемонился, поэтому и в воде оказался достаточно быстро, рядом со мной. От его близости температура окружающей среды стремительно повышалась, поэтому мне захотелось нырнуть с головой. Поэтому — и чтобы не выдерживать его тягучий, плывущий взгляд, скользящий по мне.

Как так получилось, что рядом с этим мужчиной у меня настолько отъезжает крыша? И я готова тянуться за его поцелуем, когда он обхватывает меня за талию, привлекая к себе, а от жара наших тел, кажется, сейчас закипит вода.