Жнец у ворот - Саба Тахир

* * *

Вечер застает меня в зале военных советов. Я отчаянно спорю с Отцами кланов, желая только одного – сделать то, что я считаю нужным.

Генерал Сисселлиус, который на поверку оказался таким же несносным, как и его проклятый дядюшка Надзиратель, шагает рядом с огромной картой, разложенной на столе, и периодически тычет в нее пальцем.

– Если мы пошлем небольшой отряд навстречу Гримарру, – говорит он, – то только напрасно потратим боевую силу. Это самоубийство. Как могут пять сотен – или даже тысяча – остановить войско в десять раз больше?

Авитас, который вместе со мной участвует в совете, бросает на меня взгляд через плечо. Только не поддавайся гневу, говорит этот взгляд.

– Если мы пошлем навстречу врагу большое войско, – в тысячный раз повторяю я, – мы оставим Антиум без защиты. Без легионов из Эстиума и Силаса в городе останется всего шесть легионов. Подкреплениям из земель кочевников, из Навиума и Тиборума потребуется не меньше месяца, чтобы сюда добраться. Мы должны послать небольшой отряд, чтобы причинить врагу как можно больше урона, пока он сюда не добрался.

Это основы военной тактики, так что я поражена, как Сисселлиус и ряд других Отцов следом за ним вообще могут мне возражать. Они просто пользуются случаем, чтобы подорвать мой авторитет, а заодно и авторитет Маркуса. Может, они уже и не доверяют Коменданту, но это не значит, что их устраивает Маркус в качестве Императора.

Маркус, в свою очередь, одержим Керис Витурией и смотрит только на нее. Когда наконец он переводит взгляд на меня, в нем горит безудержная ярость.

Почему она здесь, Сорокопут? Почему она все еще жива? Его глаза гиены полыхают, обещая много боли для моей сестры, и я отвожу взгляд.

– Почему войсками командует Сорокопут? – вопрошает Отец Руфиус. – Разве не лучший выбор – Керис Витурия? Государь Император, вы, должно быть, не понимаете…

Это выступление прервано свистом метательного ножа, который Маркус бросил в Руфиуса. Нож пролетает в волоске от него. То, как в страхе взвизгивает Руфиус, меня радует.

– Еще раз заговори со мной в таком тоне – и останешься без головы, – говорит Маркус. – Керис показала себя никудышным тактиком при нападении варваров на Навиум.

Мы с Авитасом обмениваемся быстрыми взглядами. Это первый раз, когда Император осмелился открыто осудить Коменданта.

– Сорокопут в итоге отбила наш порт и спасла жизни тысячам плебеев, – продолжает Маркус. – Я принял свое решение. Кампанию против карконов возглавит Сорокопут.

– Но государь…

Огромная рука Маркуса так стремительно хватает Руфиуса за горло, что я едва успеваю отследить это движение.

– Продолжай, – тихо говорит Император. – Я тебя слушаю.

Руфиус поспешно выдавливает извинения, и Маркус отпускает его. Тот пятится назад, как облезлый петух, который только что едва не попал в горшок с супом. Император оборачивается ко мне.

– Небольшой маневренный отряд, Сорокопут. Наноси удары и быстро отступай. Пленных не брать. И не тратить людей без нужды. Для обороны города нам понадобятся все до последнего солдата.

Краем глаза я вижу, что Керис внимательно смотрит на меня и кивает в знак приветствия. Это первый раз, когда она обращает внимание на мое присутствие после того, как вернулась в Антиум с моей сестрой. У меня по спине пробегает холодок. Ее взгляд безжалостен и расчетлив. Она что-то обдумывает. Я много раз видела этот взгляд, когда была курсантом Блэклифа. Последний раз я видела его перед тем, как Маркус убил мою семью.

Я хорошо знаю, что означает этот взгляд. Она снова готовит мне ловушку.

* * *

Авитас прибывает ко мне в кабинет сразу после заката.

– Все готово, Сорокопут, – докладывает он. – Люди смогут выступить на рассвете.

– Хорошо. – Я прочищаю горло и после небольшой паузы снова начинаю: – Харпер…

– Возможно, Кровавый Сорокопут, ты собираешься сказать, что мне не следует ехать. Что я должен остаться здесь и следить за нашими врагами, а также, на всякий случай, быть ближе к Императору.

Я закрываю рот, весьма смущенная. Именно это я и собиралась сказать.

– Прости меня, – Авитас выглядит очень усталым. Я научилась распознавать его выражения лица. – Но именно этого и ждет от тебя Комендант. Возможно, даже рассчитывает на это. Что бы она ни задумала, твое выживание в ее планы уж точно не входит. А шансов выжить у тебя будет куда больше, если тебе будет прикрывать спину человек, который хорошо знает Керис.

– Что она планирует, ад ее побери? – восклицаю я. – Я имею в виду, кроме захвата трона. У меня есть доклады, что человека из клана Витурия видели в Архивном Чертоге. Спустя всего несколько часов после возвращения Керис на ее вилле появились Отцы трех старейших патрицианских кланов. Она привлекла на свою сторону даже хранителя сокровищницы. Десять лет назад она убила его сына и сделала татуировку в честь своей победы. Да, это было давно, но она остается его убийцей. Все эти люди должны бы ее ненавидеть, а вместо этого они преломляют с ней хлеб.

– Она как-то смогла перетянуть их на свою сторону, – говорит Харпер. – Керис хочет запугать тебя, заставить потерять самообладание. В Навиуме ты захватила ее врасплох. Больше она этого не допустит, именно поэтому я должен ехать с тобой.

Я медлю с ответом, и на его лице отражается нетерпение.

– Сорокопут, подумай головой! Она отравила капитана Алистара. Она отравила Фавруса. Она даже до Императрицы добралась! Ты не бессмертна. Она может добраться и до тебя. Ради всего святого, будь благоразумна. Ты нужна нам. Ты не можешь играть ей на руку своими действиями.

Слова срываются у меня с губ словно сами собой.

– Почему ты так беспокоишься обо мне?

– А ты как думаешь – почему? – резко отвечает он, в голосе не слышно обычной заботы. Я встречаю взгляд его зеленых глаз и вижу там гнев. Но голос его холоден. – Потому что ты Кровавый Сорокопут, а я – твой напарник. Твоя безопасность – моя обязанность.

– Порой, Авитас, мне хочется, чтобы ты говорил то, что на самом деле думаешь, – отвечаю я. – Ладно, ты едешь со мной. – Заметив его изумленный взгляд, я добавляю: – Я не глупа, Харпер. Постараемся одержать над ней верх. И есть еще кое-что очень важное.

Нечто тревожит меня. Ни один генерал не будет говорить о подобном публично перед сражением. Но эта мысль постоянно гложет меня, особенно после того, как я поговорила с Ливией о плебеях.

– Есть у нас карты, на которых отмечены выходы из города? Дороги, по которым можно вывести большое количество народа?

– Я найду такие карты.

– Обязательно сделай это до отъезда, – приказываю я. – И распорядись по-тихому, чтобы эти выходы охранялись и были свободны. Мы должны защищать эти дороги любой ценой.

– Думаешь, есть вероятность, что мы не сможем сдержать карконов?