Крещение огнем - Анджей Сапковский

– Мне тоже, – потянулся ведьмак. – А до восходаубийственного солнца осталось всего несколько часов. Однако, прежде чем нассморит... Регис, в порядке обучения и расширения познаний, развей ещекакой-нибудь миф о вампирах. Я полагаю, еще хоть один да остался неразвеянным.

– Именно, – кивнул вампир. – Еще один. Последний, но впринципе не менее важный. Это миф, продиктованный вам вашими сексуальнымифобиями.

– Во, фобиев каких-то приплел, – зевнула Мильва.

Кагыр тихо прыснул.

– Миф я оставил под конец, – Регис смерил его взглядом,– и тактично не стал бы о нем упоминать, но Геральт сам захотел, так что у менянет причин утаивать. Сильнее всего людьми управляют страхи с сексуальнойподоплекой. Девушка, теряющая сознание в объятиях сосущего ее вампира, молодец,млеющий от мерзостных действий вампирки, осыпающей поцелуями его тело, – так выэто себе представляете. Оральное насилие. Вампир парализует жертву страхом ипринуждает к оральному акту. Точнее – жуткой пародии на оральный акт. А такойакт, исключающий продолжение рода, есть нечто отвратительное.

– Говори за себя, – буркнул ведьмак.

– Акт, завершающийся не зачатием, а удовлетворением исмертью, – продолжал Регис. – Вы сплели из этого зловещий миф. Самиподсознательно мечтаете о чем-то подобном, но вас передергивает при одной мыслио том, чтобы нечто такое дать партнеру либо партнерше. Потому за вас это делаетмифологический вампир, вырастая в связи с этим до размеров привлекательнейшегосимвола зла.

– Ну, разве ж я не говорила?! – воскликнула Мильва, кактолько Лютик кончил ей объяснять, что имел в виду Регис. – Ни о чем другом,только об одном! Орательный секс какой-то придумали! Начинаете мудро, акончаете всегда на жопе! Оратели! Мать вашу...

***

Журавлиное курлыканье понемногу стихало вдали. "Наследующее утро, – вспомнил ведьмак, – мы уже в серьезно улучшившемся настроениидвинулись в путь. И тут совершенно неожиданно нас настигла война".

***

Они шли по заросшему дремучим лесом, практически безлюдномуи стратегически маловажному району, который вряд ли мог привлечь агрессоров.Хоть от имперских земель их отделяла всего лишь гладь Большой Яруги, этот рубежпреодолеть было непросто. Тем большим было их изумление.

Война проявилась не столь эффектно, как в Бругге и Соддене,где по ночам горизонт полыхал пожарами, а днем столбы черного дыма рассекалиголубизну неба. Здесь, в Ангрене, было не так зрелищно. Было хуже. Неожиданновозникла стая ворон, с диким карканьем круживших над лесом, а вскоре онинаткнулись на трупы. Раздетые и не пригодные для опознания останки являли собоюнесомненные и откровенные следы насильственной и жестокой смерти. Эти люди былиубиты в бою. Но не только. Большинство трупов лежало в зарослях, однаконекоторые, зверски искалеченные, висели на ветвях деревьев, подвешенные за рукилибо за ноги, протягивали обугленные конечности с погасших костров, торчали накольях. И воняли. Весь Ангрен вдруг начал смердить жуткой, отвратительной воньюварварства.

Вскоре пришлось прятаться в оврагах и зарослях, потому что справаи слева, спереди и сзади земля загудела от топота копыт кавалерийских коней. Ивсе новые отряды проносились мимо их укрытий, вздымая пыль.

***

– Снова, – крутил головой Лютик, – снова мы не знаем,кто кого бьет и почему. Снова мы не знаем, кто у нас позади, а кто впереди икуда направляется. Кто нападает, а кто отступает. Чтоб все это ведьма лысаявзяла! Не помню, говорил ли я вам уже, но утверждаю, что война всегданапоминала мне охваченный пожаром бордель...

– Говорил, – прервал Геральт, – добрую сотню раз.

– За что тут дерутся? – смачно сплюнул поэт. – Забесплодную землю и пески? Ведь ничем больше не может похвалиться этаочаровательная страна!

– В кустарнике, – сказала Мильва, – валялись и эльфы.Здесь ходят команды скоя'таэлей. Всегда ходили. Тут им дорога лежит, когдадобровольцы из Доль Блатанна и Синих Гор в Темерию тянутся. Ктой-то им этудорогу загородить хочет. Так я думаю.

– Не исключено, – согласился Регис, – что темерскаяармия устраивает здесь облавы на белок. Но что-то многовато этих войск врайоне. Подозреваю, нильфгаардцы все же переправились через Яругу.

– Я тоже, – слегка поморщился ведьмак, глядя накаменное лицо Кагыра. – На трупах, которых мы видели утром, явные следынильфгаардского метода ведения войны.

– Одни других стоют, – буркнула Мильва, неожиданно взявмолодого нильфгаардца под защиту. – А на Кагыра нечего коситься, потому кактеперича вы одной одинаковой и дивной долей повязаны. Ему смерть, ежели Чернымв лапы попадет, а ты недавно у темерцев из петли сбег. Чего ж теперь гадать,какое войско у нас взаду, какое впереду, которые свои, которые чужие, которыедобрые, которые злые. Ныне все они наши недруги, не гляди, какие цвета носят.

– Ты права.

***

– Интересно, – сказал Лютик, когда на следующий деньони снова затаились в овраге, пережидая, пока пройдет очередная кавалькада. –Войска галопируют по холмам, аж земля гудит, а снизу, от Яруги, слышны топоры.Дровосеки рубят лес как ни в чем не бывало. Слышите?

– Может, дровосеки, – задумался Кагыр, – а может, тожеармия? Какие-то саперные работы?

– Нет, это лесорубы, – сказал Регис. – Ясно – не могутотказаться от ангренского золота.

– Какого золота?

– Взгляните как следует на деревья. – Вампир вочередной раз заговорил тоном всеведущего мудреца, поучающего несообразительныхмалышей. Такой тон ему доводилось использовать достаточно часто, и это немногораздражало Геральта.

– Это, – продолжал Регис, – кедры, яворы и ангренскиесосны. Очень ценный материал. Тут повсюду разбросаны лесосеки-биндюги, накоторых вяжут в плоты и сплавляют вниз по реке стволы. Всюду вырубки, а топорызвенят и день, и ночь. Война, которую мы видим и слышим, обретает ощутимыйсмысл. Как известно, Нильфгаард захватил устье Яруги, Цинтру и часть НижнегоСоддена. Это означает, что сплавляемый из Ангрена лес уже идет на императорскиелесопилки и верфи. Северные королевства пытаются сдержать сплав, а нильфгаардцы– наоборот, хотят, чтобы вырубали и сплавляли как можно больше.

– А нам, как всегда, не везет, – покачал головой Лютик.– Потому что нам надо в Каэд Дху, точь-в-точь через самый пуп Ангрена и этойдровяной войны. Нету, что ли, ё-мое, другой дороги?

***