Дочь убийцы - Джонатан Келлерман

Интересно, подумала психотерапевт, торчит ли он еще в Лос-Анджелесе – возможно, обыскивает ее офис – или вернулся сюда, к боссу.

Зазвонил одноразовый телефон, который она использовала для связи с Уэйном. Его личный номер. Блейдс отключила телефон и продолжила искать информацию о «ДРЛ-Эртмув».

Ничего. Пора сменить направление и углубиться в хорошо знакомую территорию.

Инженерный раздел сайта университетского рецензионного журнала выдал три статьи, написанные Эндрю ван Кортландтом за год, проведенный в должности исследователя в Стэнфорде после защиты докторской диссертации. Это были изобилующие математическими формулами трактаты, в которых исследовались структурные свойства различных металлов при всевозможных электрохимических и температурных условиях.

Все статьи были написаны в соавторстве с Эми Чен, доктором философии из Калифорнийского политехнического института.

Выяснилось, что после получения степени Чен была научным сотрудником в Стэнфорде в том же году, что и Эндрю, а затем стала преподавать в Пасадине. Но через два года она перешла в Калифорнийский университет в Беркли и теперь занимает там должность доцента на кафедре инжиниринга.

На сайте кафедры нашелся ее портрет – приятная женщина, которую можно принять за старшекурсницу, с узким лицом в обрамлении длинных черных волос и ровной челкой. Эми Чен по-прежнему занималась прочностью конструкций, и уровень ее лекций высоко оценивался бакалаврами.

Грейс понимала, что глупо делать выводы о человеке только по лицу, да и вообще по чему-либо еще. Но кроткий взгляд и застенчивая улыбка этой женщины говорили о неуверенности в себе.

Стоит рискнуть. Блейдс позвонила по указанному телефону. При малейшем подозрении можно прервать разговор и выбросить телефон.

На звонок ответила женщина с тихим, слегка дрожащим голосом.

– Это профессор Чен? – спросила врач.

Секундная пауза.

– Я Эми.

Такое впечатление, что это старшеклассница.

– Меня зовут Сара Мюллер, я консультант-психолог из Лос-Анджелеса. Мы с Эндрю были друзьями, – сказала доктор Блейдс.

– Были? – переспросила Эми Чен. – Вы больше не друзья? Или…

– Это сложно, профессор Чен, и я знаю, что это звучит странно, но я беспокоюсь за Эндрю, и если б вы смогли бы найти время, я была бы благодарна вам за разговор.

– Беспокоитесь о чем?

Грейс выдержала паузу.

– О его безопасности.

– С Эндрю что-то случилось? О нет! – Слова Эми, выражавшие испуг, были произнесены бесстрастным тоном. Дрожь в ее голосе исчезла, и Грейс насторожилась, но решила не отступать. – Что вы имеете в виду?

– Мы можем встретиться, чтобы поговорить об этом, профессор?

– А теперь вы не можете рассказать?

– Во время нашей последней встречи Эндрю выглядел обеспокоенным. Нервничал. Отказался объяснить причину, и с тех пор я его не видела. Он упоминал о вашей совместной работе, и я… профессор, мне не хочется обсуждать подробности по телефону, но если вы не хотите, я пойму…

– Нет, – сказала Эми Чен. – Всё в порядке. – Дрожь в голосе вернулась. – У меня только что закончились присутственные часы, и на сегодня есть еще дела, но я могу встретиться в свой перерыв.

– В таком случае в любом месте, где вам удобно.

– Как насчет Лоренс-Холл – музея науки? Но не внутри, а у входа.

Грейс знала это место. Она заходила в музей во время одной из своих поездок с Малкольмом – там было полно детей. Музей находился на холме над университетским городком. С открытой площадки, которую выбрала Чен, открывался великолепный вид на мост Золотые Ворота и на панораму Сан-Франциско, и там всегда было многолюдно.

Безопасное место для встречи с незнакомцем. Осторожная женщина, но Блейдс такая осторожность тоже устраивала.

– Конечно, – согласилась психотерапевт. – Когда?

– Может, в два часа дня? – предложила Эми Чен и повесила трубку, не дожидаясь ответа.

* * *

Грейс вернулась в гостиницу, где в полутемном коридоре ее встретил подозрительный запах марихуаны. Она успела сделать несколько шагов, когда дверь в одну из комнат открылась, и из номера, пошатываясь, вышла пара лет сорока. Задевая друг друга, они двинулись к ней: мужчина худой и черный, женщина полная и белокурая. Доктор ждала, опустив руку в сумочку.

В нескольких футах от нее мужчина вежливо поклонился и сказал:

– S’il vous plaît[23].

Женщина захихикала.

– Присоединяюсь, – сказала она и шагнула в сторону, освобождая проход для Блейдс.

У себя в номере Грейс переоделась в кремовую блузку, серые слаксы, бежевый нейлоновый кардиган и коричневые туфли без каблуков – по ее мнению, именно так должна была выглядеть консультант в области педагогики и психологии. На голову – вязаная шапочка. В ход пошел черный парик, который врач причесала и взбила, чтобы стал пышнее. Выглядел он великолепно – Грейс не пожалела, что потратила деньги на натуральные волосы.

Следующий шаг: синие контактные линзы сделают глаза запоминающимися даже за стеклами очков.

Проверив сотовый телефон, по которому ей недавно звонил Уэйн, женщина не обнаружила сообщения. Решив, что телефон выполнил свою миссию, она подняла угол кровати, подсунула его под толстую металлическую ножку, а потом с размаху опустилась на матрас. Дешевый аппарат оказался прочнее, чем она думала, и ей потребовались четыре попытки, чтобы разбить его. Но после появления первой трещины следующие удары раскололи корпус на части и выпотрошили внутренности мобильника. Потом Грейс достала мясную нарезку из пакета, собрала с пола пластмассовые осколки и высыпала в пакет все, что осталось от телефона. Она не была особенно голодна, но все равно доела мясо, после чего достала из дорожной сумки второй дешевый телефон и перезвонила Уэйну.

Ни ответа, ни голосовой почты. Удалив информацию о звонке, психотерапевт посмотрела на часы. До встречи с Эми Чен оставалось больше двух часов. Прошло уже довольно много времени после последней пробежки или какой-либо серьезной физической нагрузки. Энергичная прогулка пешком пойдет ей не пользу.

Но, ступив на тротуар Юниверсити-авеню, Грейс вдруг поняла, что не в силах погрузиться в атмосферу университетского города – молодость, лозунговая философия, сознательное бунтарство…

Вернувшись в номер, она завела будильник на наручных часах и легла навзничь на продавленную кровать.

Ничто так благотворно не действует на душу, как одиночество.

Через неделю после приезда в Гарвард Грейс разобралась, куда она попала. В сущности, это был Мерганфилд на стероидах. Хотя, если честно, у юных дарований из Мерганфилда ум и способности были распределены более равномерно, чем среди студентов Гарварда.